Как всегда неожиданно попали в Стамбул, хотя мечта увидеть Святую Софию своими глазами тревожила меня очень давно, еще с тех времен, когда студенткой прочла историю про то, что послы князя Владимира Красное Солнышко, поразившись христианским богослужением в этом соборе, посоветовали князю крестить Русь. В общем, понимаю причины этого поступка, но к этому еще вернемся.
Пока же история нашего путешествия в Стамбул началась в аэропорту Франкфурта, куда мы прилетели из Дрездена, чтобы сесть на прямой рейс в один из самых населенных городов на земле. Впрочем, темнота моя не знает границ, поэтому то, что в Стамбуле проживает около 15 миллионов человек, я догадалась только тогда, когда узрела его под крылом самолета. До этого воображение (знания, конечно, отсутствовали по причине неожиданности поездки и нехватки времени хоть что-то прочесть о городе) рисовало что-то древнее, полное развалин, населенное небольшим количеством турецкого населения. Ага, конечно….
Когда под крылом самолета начался город, над которым мы летели минут десять, а он все не кончался, в мозгу тревожно замигала лампочка: «Это чего такое, куда мы летим?». Потом лампочка вспыхнула и осветила то, что было покрыто мраком незнания: мы летим в гигантский город, причем совершенно непонятный, запутанный, как арабская вязь. Собственно, мысль о том, что письменность нации, ее мышление и планировка ее городов взаимосвязаны, начала крепнуть именно в Стамбуле. Город точно такой, как народ, населяющий его.
Но и это пока размышления на тему, а сам Стамбул начался в аэропорту, в котором никто не говорил по-английски. Вернее, никто из таможенников или чиновников. Потому что наши паспорта, не вызывающие никаких нареканий в Шенгенской зоне, не понравились туркам и нас вынудили купить визы даже для малолетнего ребенка, у которого паспорта нет. Потом, после того, как мы выползли в зал аэропорта, нас обступили кричащие и балаболящие личности, предлагавшие такси, трансфер, помощь, совет, экскурсию по городу и еще Бог весть что на всех мировых языках. Друзья, которые должны были нас встречать, не появились, и после десяти минут попыток дозвониться, обнаружилось, что в их машину врезался пассажирский автобус и они именно в данный момент, слава Богу не пострадав, находятся в полиции, которая тоже не говорит по-английский, но которой нужно составить рапорт о том, что друзья не виноваты в случившемся. Сев в такси, мы пробормотали название отеля и тут же получили вопрос: «А вам в нормальный или нет?» Брякнув наобум: «В нормальный», мы на свой страх и риск еще раз перезвонили уточнить, где мы должны пересечься с друзьями. «В нормальном», – уже легче, вздохнули мы и отправились по городу. Как потом оказалось, «ненормальный» был за городом и носил гордое название SPA.
По приезде мы обнаружили, что должны миновать кордоны с миноискателями, кучей человеков в бронежилетах с автоматами, колючими заграждениями и прочими атрибутами закрытых военизированных объектов. Поскольку выглядели мы слегка помято после многочасового перелета и вставания в 3 часа ночи, товарищи в бронежилетах присматривались к нам уж слишком подозрительно. Вход в отель снова порадовал миноискателями, людьми в униформе и бронежилетах, аэропортовским металлоискателем и просвечиванием всего багажа. Уже основательно удивившись, куда же мы попали, стали снова звонить друзьям — и тут увидели их, подходящих к нам, с трудом пробираясь среди людей в черном. Картинка напоминала кадры из «Матрицы», где Нео встретился с самокопирующимся агентом Смитом, а поскольку восточные люди для нас были с недосыпа практически на одно лицо, то мы благополучно подумали, что коллективно свихнулись на почве увлечения фильмом братьев Вачовски. Однако, друзья быстро вернули нам ощущение психической полноценности, пояснив, что тут происходит съезд НКВД-шников арабского мира, посему все боятся террористов и охрана подозревает в дурных намерениях даже грудных младенцев. Холл был заполнен до отказа самыми причудливыми персонажами: какими-то арабами в национальных одеяниях и вполне европейских костюмах, автоматчиками и секретными агентами с рациями и проводами в ушах, официантами и портье, на каждом этаже у лифтов и в начале и конце коридора дежурили серьезные молодые люди в штатском, в лифт войти было затруднительно по двум причинам: они все время ездили с этажа на этаж, перевозя гебню и их охрану.
А поскольку наше пребывание тут было омрачено разбитым автомобилем, который нужно было привести хоть в какой-то вид, потому что агентство его не меняло без заключения полиции, а полиция обещала заключение только через 5 дней, но в виду понимания ситуации обещалась ускориться до через день, а мы приехали всего на три дня и должны были увидеть хоть самые главные достопримечательности — наше поведение, вернее, поведение мужчин, которые бегали туда-сюда, вызвало повышенный интерес секьюрити, которое сначала просто прохаживалось под номерами, подслушивая наши разговоры, а потом стало ходить за мужчинами хвостом, подозревая их в самых гадких намерениях. А все гадкие намерения заключались в поиске хоть какого-то решения с разбитым задом машины, которое в результате мозгового штурма, обмотали мусорными кульками и склеили скотчем, устроив внутри нечто, напоминающее кокон Чужого из одноименного фильма: ведь даже такой темный человек, как пишущая эти строки дама, знает, что на машину при езде воздействует нагрузка, поэтому мусорно-пакетное сооружение скрепленное скотчем, должно быть еще и зафиксировано изнутри. Это чудо инженерной мысли можно будет увидеть в фотографиях, но вид нашей машины, отъезжающей от не самого дешевого отеля в мире, приводил работников в величайшее недоумение.
Вырваться из этой гебешной тусовки нам так и не удалось, поэтому посидели, поговорили, и улеглись спать после перелета.
На следующий день решили ехать к Софии, о которой я успела прожужжать все уши нашей теплой компании. Автомобиль тронулся, скрипя коконом, и тут я поняла, что такое восточный мир. Стамбул — город, от которого наш навигатор сошел с ума через полчаса от начала поездки, он просто тупо игнорировал все наши попытки хоть что-то найти, улицы города напоминали сеть паука-шизофреника, ориентироваться в них могут только местные уроженцы, движение больше всего напоминало движение аттракциона с электрическими автомобилями нашего детства, где все куда-то рулят, поминутно сталкиваются, сигналят и орут. Подрезать тебя могут везде, со всех сторон, сигналят по любому поводу, улицы кружат и вращают тебя по всем сторонам, если ты видишь цель своего путешествия, то это совершенно не означает, что ты к нему уже доехал, видя занавески на окнах нашего отеля, мы добирались к нему по кривым улицам, производящим впечатление спирали еще десять минут, хотя по прямой до него было метров пятьсот. Кажется, это довело до того, что к отелю пробивают тоннель, чтобы это кружение не нервировало постояльцев.
В условиях такого гвалта нам предстояло найти храм, переделанный в мечеть в городе, где мечетей столько же, сколько домов в каком-нибудь средней величины европейском городе, а жилых домов — больше, чем волос на голове восточной красавицы. После колесения по городу, мы, наконец, въехали куда-то в туристическую зону, поставили не без труда машину и решили двигаться на общественном транспорте.
Перефразирую набившее оскомину выражение «Нью-Йорк — город контрастов». «Стамбул — город турникетов». Турникеты в Стамбуле везде, их обожают, их размножают, холят и лелеят. Трамваи — удобный транспорт, который движется без пробок, этим пользуются все, кто спешит. Но чтобы проникнуть к этому трамваю, нужно купить жетончик, бросить его в автомат, который позволит тебе пройти через турникет, и ты попадешь на посадочную площадку. Чтобы из нее выйти, нужно снова пройти через турникет. Если человек не просто тучен, а просто имеет излишний вес, для него уже это будет проблематично. Женщина с беременным животом тоже будет испытывать определенные затруднения, а женщина с маленьким ребенком, который излишне активен, будет затруднена вдвойне, потому что обычно посадочные площадки в центре полны народа.
Отвлекусь ненадолго, скажу, что нигде не видела такого трепетного отношения к детям, как в Турции. До этого на Востоке мы не были, поэтому отношение к ребенку — всеобщее, улыбчивое, ясное и теплое, поначалу вызвало самые странные мысли. Подозрительные мысли, если быть точным. И только пояснения опытных путешественников, наших друзей, объяснило, почему к нашей дочери и детям друзей было такое отношение. Дети были центром внимания, им улыбались все, им дарились мелкие сувениры самыми незнакомыми людьми, к ним старались прикоснуться, погладить по волосам или щечке (наша дочка очень белокожая, рыжеволосая с зеленовато-ореховыми глазами, а дети друзей — русоволосые и синеглазые, это вызывало еще большее внимание и восхищение). Работники отеля скакали перед ними, просили сфотографироваться на память, смеялись и шутили, пытались поговорить по-русски, совали рахат-лукум и яблоки, выделяли самые лучшие места в ресторане. Наша маленькая мисс Адамс поначалу дичилась, а дети друзей, более привычные к такому проявлению чувств, активно фотографировались и улыбались всем, кто обращал на них внимание.
Войдя в трамвай, мы сразу же получили лучшие места, в турецких трамваях вообще есть места для инвалидов и матерей с детьми, люди моментально встают, подзывая тебя, если ты с ребенком, особенно на руках. Проехавшись несколько остановок, мы снова не сориентировались и заехали куда-то в район, где кричали студенты, размахивая палестинским флагом, а полиция пробовала водометы на работоспособность. Быстренько перебежав на другую сторону, мы предусмотрительно отправились поближе к туристическим местам, где не было столько активно демонстрирующих мусульманское единство персонажей. После блуждания среди мечетей (внутрь мы не попали, потому что даже при 15 градусах тепла мыть ноги мужчинами не захотелось), мы, наконец, попали на начало вполне себе европейского вида аллеи, в конце которой виднелось красноватое здание, с пристроенными минаретами. София, дошли.
С каждым шагом нарастало изумление, смешанное с горечью… Прекрасное здание диссонировало с серыми минаретами по четырем сторонам, они явно были лишними, они не вписывались в прекрасный ансамбль. Да, султан Мухаммед не разрушил это чудо, спасибо Роксолане и любви к ней, но оно было превращено в мечеть, утратив изначальное величие и красоту. Первоначальный замысел был изменен теми, кто завоевал Константинополь и разрушил византийскую культуру.
Еще раз контроль (причем турки, которые великолепные торговцы и заинтересованы в любой прибыли, ВСЕГДА махали руками, когда мы пытались платить за детей. Нет, дети всегда бесплатно, взрослого может попытаться обмануть любая уличная торговка, но если рядом с этим взрослым будет ребенок, который протянет ей деньги, она всегда честно даст сдачу). Не знаю, может быть, нам просто так везло, но мы сталкивались с этим на каждом углу. Детей обманывать нельзя.
Еще раз досмотр всех сумок, металлоискатель — и мы во дворе. Друзья, объехавшие полсвета и видевшие многое, притихают. Камни, по которым полторы тысячи лет ходили люди, кресты, которые не стерли победители, оставили, заботливо сохранив во дворе храма, мраморные колонны с греческими буквами стояли и лежали под огромными платанами, еще одно набившее оскомину выражение про дыхание вечности постоянно не давало покоя, всплывая в голове через каждые две минуты. Именно дыхание вечности, несмотря на туристов, охранников, суету школьных экскурсий — вечность просачивалась травой сквозь мрамор и каменную плитку, веяла в воздухе, отсвечивала от тусклой золотой мозаики, обдавала холодом и согревала торжественностью сбывшейся мечты. Святая София, центр византийского христианства, святая святых славянских христиан.
Уже на входе дыхание замерло — мы, люди 21 века, остановились, замерев на пороге. Что же испытывали люди 6 века, увидев этот храм?
Мы видели много соборов, высоких католических, протестантских, православных, но это чудо… Оно невыразимо словами, это нужно только видеть. Фотографии покажут лишь внешнее, но атмосфера, то что испытывает душа человеческая, попав в храм Премудрости Божией, не передается фотопленкой, да и слова мало помогают.
Нам не очень повезло, храм реставрируют и полхрама до потолка заставлено строительными лесами, но даже это не смогло испортить впечатление. Это было потрясение, причем для всех нас, для всех без исключения.
Да, алтарь храма разобран и приспособлен для мусульманских богослужений, да часть мозаик погублена, а часть снята и заменена мусульманскими символами, но если включить воображение и убрать все чуждое…
Я представляю послов князя Владимира, входящих в огромный мраморный храм, поражающий и современных инженеров сложностью конструкции. Мраморный пол отражает свет, падающий из огромных окон с цветной мозаикой, и золото потолочной мозаики смешивается с этим прохладным серебристым светом где-то в высоте, ангельски поющие хоры, сопровождающие богослужение, огромные светильники, самый большой из которых, кованный, резной, будучи снятым, высотой достигает двухэтажного дома, красноватые колонны из искусно подобранного мрамора, резьба по камню, похожая на кружево, сумасшедшей красоты подобранный рисунок мраморных плит, отзеркаливающий рисунок плитки рядом, и разноцветные плиты, расположение цвета которых вдохновило бы самого прихотливого дизайнера, тонкий расчет в украшениях из мрамора, который чрезвычайно сложен в обработке…
Перечислять можно до бесконечности, но все равно это не передаст того священного чувства, которое охватывает, когда ты замираешь в центре этого собора, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами от того, что именно сейчас, в данную минуту, твоя мечта сбылась и ты увидела святыню, нечто совершенно неземное, но построенное земными руками. Именно в Святой Софии ты понимаешь, что Небесная Церковь просвечивает сквозь покров материального мира, что ее дыхание не может быть изменено победителями, изменившими Храм в мечеть, а потом сделавшими из Храма музей. Все это лишь наносное, а суть, дыхание нездешнего мира осталось неизменным, и если ты немного вчувствуешься – ты сможешь его уловить. Выходя мы перекрестились — мы выходили именно из православного храма и крестное знамение было необходимым.
Фотографии Храма можно будет посмотреть в галерее.
Весь день прошел под влиянием увиденного, хотелось уединиться, еще раз пережить те чувства, но суета города, уставшие дети, все это не позволяло полноценно сосредоточиться и понять, что же внутри тебя произошло. Но все равно — увиденное оставило неизгладимый след. Как выразились наши вполне светские друзья: «Это был разрыв мозга».
Собственно, на этом можно было бы и заканчивать, потому что все остальное, что было увидено, не оставило такого острого впечатления, как Святая София, Аясофия, как звучит название этого храма по-турецки.
Да, в Стамбуле есть мост между Европой и Азией, кстати, чтобы найти его, нужно нечеловеческое терпение, потому что навигатор снова предательски издох и часа два кружа в видимости этого моста, мы едва смогли найти дорогу к нему. Да, везде множество мечетей, но их столько, что в конце концов перестаешь удивляться. Восточный базар, который мы осмотрели мельком, поражает гвалтом, галдежом, криками зазывал и обилием товаров. Но все это меркнет по сравнению с тем, что ты пережил возле древних стен — и более не способно поразить или действительно заинтересовать.
Что сказать еще…
Турчанки, живущие в Стамбуле — совершенно европейские женщины, с минимальным макияжем, ухоженными волосами и бровями, одетые в неброские цвета. Есть те, кто носят на голове яркие платки, есть полностью закутанные в чадры с прорезью для глаз дамы, а есть оевропеенные, курящие тетеньки в джинсах, которые отличаются от какой-нибудь немки лишь чернотой волос да более женственной фигурой. В магазинах все дороже, чем в той же Германии, поэтому сказать, что даже период распродаж какой-то особенной выгодный — не могу. Про базары тем более ничего не скажу, покупать там что-либо не было ни времени, ни желания, тем более, совершенно не умею торговаться, а эта способность является едва ли не самой главной после собственно наличия денег.
Кухня весьма странная. Мы ожидали чего-то экстремально острого, но турецкая кухня — это довольно пресное явление. Фаршированные овощи не поражают остротой и проперченностью, все довольно спокойно и даже просит еще соли. Для морского государства очень мало блюд из рыб и морепродуктов, скорее всего это объясняется, что турки — не коренное население, они пришлые завоеватели, жившие в глубине материка и не создавшие ничего особенного, как, скажем, испанцы, исконно жившие на берегу моря и кормящие гостей весьма изысканными морскими рыбами и гадами. Вот что очень понравилось — это картофель. Он гигантского размера и невероятно вкусный, его можно есть и снова заказывать, потому что ничего подобного мы еще не видели и не пробовали. Турки любят мясо и умеют его готовить, но тем, кто его не ест, будет трудновато, потому что, повторяю, в меню не слишком любят помещать рыбные блюда. В обычных кафе во всем меню одно или два рыбных блюда и пара страниц мясных. В общем, турки умеют готовить сладкое — вкуснее местного рахат-лукума мы ничего не ели — и мясное. Печеная местная картошка и сейчас вызывает у меня слюноотделение, когда я пишу эти строки.
Кстати, после окончания слета восточных энкаведешников, начался съезд азиатских психиатров, что начинало отдавать таким сюром, что если бы я не видела все эти радости собственными глазами, я бы не поверила, что так бывает. Под этот слет, который проходил в спокойной обстановке, не украшенной автоматчиками и миноискателями, мы благополучно отчалили в аэропорт и вернулись в реальность европейской зимы с минусом на почве и дождем с неба. Сейчас все покрыто толстой коркой льда, путь из аэропорта поражал широтой и пустотой улиц и отсутствием аварий и сигналов, и задавая себе вопрос: хочу ли я снова побывать в Стамбуле, я качаю головой и отвечаю: «Нет». В этом городе всего слишком — шума, красок, людей, машин, криков и голосов, экстремальных ситуаций и миноискателей. Но этот город нужно посетить, хотя бы потому, что там есть Святая София.