Статья для размышления

Как раз интересно подоспела на правмире статья о том, всегда ли счастлив православный брак. Ничего не хочу доказать, ни с кем не спорю, просто предлагаю историю женщины, казалось бы, просто обязанной быть счастливой в браке.

Не будем ссориться и умрем в один день

С будущим мужем мы вместе учились. Я была бойкой девчонкой, у меня всегда было много поклонников, я неоднократно получала предложения выйти замуж, но не торопилась. Я делала успехи в своей будущей профессии, педагоги считали, что у меня в перспективе большая творческая карьера. Мой будущий муж был одним из “поклонников”, и я, хотя относилась к нему с симпатией, не особенно выделяла среди прочих.

Мне нравилось всё то, что обычно нравится юности – путешествовать автостопом, танцевать, писать стихи, подолгу сидеть в тогда еще немногочисленных московских кафе, гулять по улицам ночи напролет.

В то время многие из нашей студенческой среды задумывались о Боге, крестились, воцерковились. К этому пришла и я, крестившись в 19 лет, и мой будущий муж, который пошел дальше – по окончании учебы он уехал в монастырь пожить и потрудиться. Там он провел довольно длительное время, больше года, и когда вернулся, показался мне совсем другим человеком.

Теперь это был не легкомысленный юнец, а молодой человек, знавший, зачем и как надо жить. Я слушала его открыв рот и понимала, что он – тот мужчина, с которым я смогу быть рядом в уважении и любви. Да, я влюбилась в него в тот момент, пусть не с первого взгляда, а именно как следует “присмотревшись”. Я сознательно хотела, чтобы муж, ушедший далеко вперед меня в церковной жизни, как бы руководил мной и в жизни домашней, мне в моих юношеских метаниях этого не хватало.

Он снова сделал мне предложение, и вскоре мы обвенчались.

Нет слов, чтобы описать наш восторг. Мы – муж и жена. На наших пальцах новенькие, еще сияющие серебряные кольца (мы были слишком бедны, чтоб иметь золотые) Мы так любим друг друга и уважаем, мы никогда не станем ссориться и умрем в один день.

Наши друзья много лет, глядя на нас, говорили, что мы – идеальная пара. Так оно и было при взгляде со стороны, ведь мы действительно никогда не ссорились ни на людях, ни наедине, все вопросы решали добрым разговором, старались помочь друг другу.

Вот он, христианский брак! Казалось бы.

Но вместе с приятным – совместной жизнью, к нам вплотную подошли и все ожидаемые трудности, которые мы, тем не менее, были готовы вместе преодолевать.

Доходы нам Бог пошлет

Прежде всего – постоянная нужда. Почти сразу я забеременела. Наша гуманитарная профессия не предполагала больших доходов, и я с самого начала была готова на очень и очень скромное существование, лишь бы мой муж мог заниматься своей научной деятельностью, а про свои успехи и стремления я забыла.

Даже с огромным животом, когда мне трудно было сидеть, я занималась какими-то скучными ремесленными “халтурками”, бегала по урокам, просто потому, что я любила своего мужа и хотела, чтоб ему не было слишком трудно одному содержать семью. Изо всех сил старался и он. Мои заработки были ежедневными, “на литр молока”, его – редкими, но ощутимыми. Благодаря моим подработкам он мог подолгу работать над статьей или учебником. Убеждения “доходы нам Бог пошлет” не позволяли ему рыскать в поисках мелких заказов, а я уважала эти его принципы и старалась подстраховать.

Родился ребенок, через несколько лет – другой. Мне не приходилось “уклоняться” от деторождения, так как, видимо, мой организм был и сам настолько истощен, что даже желанная вторая беременность долго не наступала и я ходила к врачам узнавать, всё ли со мной в порядке. “Вам нужно выспаться и поправиться” – говорили мне доктора.

После второго ребенка я уже не прилагала специальных усилий, чтобы забеременеть, и даже была рада, что больше пока не получается – хотя, конечно, была готова родить, если бы Бог послал.

Рожала я в самых что ни на есть обычных бесплатных роддомах, мне и в голову не приходило, что можно себе просить отдельную палату, какие-то особенные условия. Привыкла ко всему относиться по-спартански, аскетически, мне это не причиняло неудобств, а давало одну лишь радость, потому что я делала это для любимого человека.

Из жилья у нас была комната в коммуналке, так уж вышло по семейным обстоятельствам. Дети подрастали, и наши супружеские отношения становились всё более редкими, мы как-то даже к этому стали привыкать. Мы и не спали в одной постели, такой большой кровати нам негде было поставить. Поэтому все наши ласки сводились к каким-то стыдливым и быстрым действиям, когда дети были у бабушки, а это бывало нечасто.

Ночью я всё время боялась, что дети проснутся и испугаются, и в общем-то муж относился к этому с пониманием. Конечно, я мечтала о квартире, где у нас была бы своя спальня, но это было нереально. Даже на съём жилья мы оба не зарабатывали, а я продолжала подрабатывать всегда, без перерывов на “декреты”. Муж очень помогал мне с малышами, и, как мне казалось, наша жизнь хоть и полна тягот, но в ней всё как-то правильно, что ли.

Мы постоянно ходили в храм, причащались и причащали детей. Муж настаивал, чтоб я одевалась так, как ему кажется пристойным, например, однажды в сильный мороз он очень язвительно укорил меня за теплые брюки под пальто, я расплакалась, но переоделась.

Говорить о духовном в мужской компании

В общем, мы были эдакой “образцово-показательной” православной семьей. Я, как “положено”, перелицовывала старые наряды и донашивала свои еще детские трусы, благо беременность и роды меня не “поправили”, а совсем наоборот. Мы за все годы нашей жизни ни разу не сходили вдвоем с мужем в кафе, в кино, не ездили в путешествия – только в деревню, чтобы вывезти детей. На няню денег у нас тоже не было, ну то есть их, наверное, можно было найти, но муж считал, что это совершенно ни к чему.

Нашим праздником был храм по выходным и редкие визиты дружественных молодых семей, многие из которых уже обзавелись и большим числом детей. Мне все эти люди были приятны, с кем-то я дружу и сейчас. Хотя с улыбкой вспоминаю, как одна юная мама наставляла меня кормить ребенка грудью, преклонив колени, лицом к востоку и с молитвой.

Впрочем, муж иногда уходил в гости без меня, это считалось нормальным – он идет в мужскую компанию, говорить об умном, духовном, жена дома с малышами. Расстраивало и пугало меня только то, что он имел обыкновение, увлекаясь там общением, не отвечать на мои звонки даже поздно ночью. Это заставляло меня сильно волноваться, и, куда деваться, – муж приходил иногда и под утро в таком состоянии, которое только подкрепляло это волнение. Но я не подозревала его ни в чём дурном, просто переживала за то, как он доберется до дому.

Свои личные контакты с подругами и уж тем более с друзьями я ограничила совершенно. Как-то я бежала куда-то по улице, как всегда торопясь, и встретила одного из своих бывших “поклонников”. Он был рад нашей встрече, хотя, как мне показалось, посмотрел на меня с каким-то сожалением, но позвал меня посидеть с ним в кафе. И я тут же отказалась! И не потому, что нужно было спешить. Я могла бы уделить ему полчаса. Но мне показалось тут же, что это будет как-то нечестно по отношению к мужу, вот какая я была, как сейчас хочется сказать – идиотка!

Муж очень хотел машину, мы стали копить, я вкладывала туда не меньше своих заработков, чем он. Машину, конечно же, купили ему. Мне не приходило в голову, что я могу сидеть за рулем и иметь свою собственную машину – не мужа, а свою. Да и денег у семьи на машину для меня не нашлось бы никогда.

Однажды научная деятельность моего мужа принесла неожиданный успех. Его пригласили поехать в Италию на профессиональную конференцию и почитать там лекции. Это было невероятно лестно, я просто раздувалась от гордости за него. Мне казалось, что вот теперь всё переломится, муж станет известным профессионалом, у него будет много интересной работы. Он улетел в эту командировку, а когда вернулся – оказалось, что произошло нечто, что навсегда изменит нашу жизнь.

“Со мной были только совместные тяготы”

В этой поездке он встретился с девушкой, вернее, теперь уже молодой женщиной, с которой он когда-то учился в школе и, видимо, был влюблен. Но мало ли кто в кого был влюблен в детстве. Эта девушка пригласила его к себе в гости, на итальянскую виллу, где она жила с богатым мужем, он прожил там несколько дней, она катала его на своей красивой машине по горным дорогам, они слушали музыку, ездили в рестораны.

У него были несколько дней радости, и эта радость была – не со мной. Со мной были только совместные тяготы.

Он рассказывал мне об этом взахлеб. Просто задыхаясь. Говорил мне о ней каждые пять минут. Как она одета (он перечислял марки и стили – я и не знала, что его это может интересовать), как она круто водит машину, какой комичный у нее муж, но зато отлично зарабатывает, какая она ухоженная, смотри, какая у нее прическа, какие локоны, смотри, какой славненький у них малыш, вот он, на руках у няни, смотри, смотри…

А вот картины, которые она пишет, она такой талантливый художник! Нет, не продает их, просто пишет по вдохновению!

Его не смущало ни то, что эта девушка запросто носит брючки в обтяжку, густо красится, по всему его рассказу явно готова изменять своему мужу – всё это вызывало в нём отчего-то не отторжение, а неосознанный восторг.

Он о ней говорил день и ночь, а я молчала. Я понимала, что происходит. Если бы можно было описать мое состояние как кадры из фильма, это бы выглядело, как будто тщательно выстроенный замок внезапно превращается в песок или золу и осыпается, и разносится ветром. Внутри меня разрасталась пустота.

Это не была ревность. Это было внезапное понимание того, что всё, что я пыталась делать для нашей “идеальной семьи”, было абсолютно не нужно. Неправильно.

Я заходила в нашу убогую ванную комнату и смотрела на себя, на свои тусклые волосы, на синяки под глазами, на неухоженные руки, которые никогда не научатся так ловко крутить удобный кожаный руль… на растянутый двумя беременностями живот. Я стыдилась себя.

Я вспомнила, какой я была еще несколько лет назад – веселой девчонкой, путешественницей, заводилой, поэтом, чьи стихи цитировали – кстати, вот уже много лет я больше не писала стихов.

Я поняла, что жила по неким правилам, которые не были правильными. Я давно стала для своего любимого человека мебелью, чем-то таким удобным и никаким. Нищета и ненужное смирение сделали нас подпорками друг под друга, но не более того. Мы перестали цвести друг для друга.

Я тогда почему-то не стала пытаться поговорить с ним об этом. Наверное, это было бы нужно. Я даже не пошла с этим на исповедь, и вообще я стала всё чаще и чаще уклоняться от служб и относиться к ним как-то формально.

Как будто у меня была обида на Церковь за то, что она меня, глупую, как-то жестоко обманула. С того момента начался мой постепенный, но ставший в будущем очень радикальным, период отхода от Церкви. Я продолжала быть верующим человеком, но разочаровалась в церковных традициях.

Мне ведь тогда не было еще и тридцати лет, а я была опустошенной, усталой, измученной женщиной.

“Ему не нужна смиренная православная жена”

Я жила и молчала, и что-то во мне неотвратимо менялось, а муж этого не замечал. Ему вообще было как-то не до меня, он подолгу сидел за компьютером, на мои вопросы отвечал как-то “мимо”, не находил времени для детей. Наверное, можно было жить и дальше, вероятно, мы пережили бы этот кризис, и сейчас опять выглядели бы если не счастливой, то “правильной” семьей.

Но всё кончилось тем, что вскоре и я влюбилась. Так часто бывает – пережив обиду, получаешь искушение обидеть самому. Тогда я этого не понимала и бросилась в это приключение с головой, как мне казалось, просто чтобы почувствовать себя нужной и красивой.

Это был тот самый парень, с которым я не пошла когда-то в кафе. Он нашел меня и, видя мое состояние, стал пытаться меня вытащить. Для начала он сделал вот что, удивительно – он откопал мой старый, еще студенческий рассказ и опубликовал его в журнале! “Почему ты перестала писать? тебе нужно писать!” – твердил он, и я ужасно захотела снова ощутить, что можно работать не только ради бесконечных заработков, но и просто ради счастья творчества.

Он стал приглашать меня на мероприятия и в рестораны. Я вела себя дерзко – просто звонила мужу и говорила, что задержусь, вспоминая, кстати, как он нередко позволял себе задерживаться у своих друзей. Теперь “хулиганить” начала я.

Помню, как вначале я странно чувствовала себя среди веселящихся, красивых людей. Как во сне. А потом научилась быть одной из них.

И самым ужасным, как ни странно, оказалось то, что мой муж, понимая, что я, вероятно, где-то ему пусть не плотью, но всей душой изменяю, вдруг заново очаровался мной.

Ему не нужна была смиренная православная жена. Ему была нужна красивая строптивая девчонка. Та, которую он когда-то, в беззаботном студенчестве, полюбил.

Как-то утром он отвез детей на занятия (а я дрыхла после очередного открытия очередной выставки или чего-то такого) и вернулся домой с букетом цветов. Положил их мне на подушку.

И я заплакала. Потому что это были первые цветы за всю нашу жизнь после свадьбы.

И вот что страшно – они мне больше были не нужны.

Я сломалась, и починить всё это было, наверное, можно. Но мы были такими, в сущности, неопытными и глупыми.

Мы взяли на себя непосильную ношу безрадостной жизни, нам кто-то зачем-то внушил, что надо так, но мы не потянули. Чтобы жить без особых мирских радостей, нужно быть уже очень крепким духовно, иметь радость иную – а мы были просто славными юными идеалистами, и мы сломались.

Бедные, некогда счастливые, юные, бестолковые. Мне правда ужасно жаль.

Потом было еще много всего, о чём даже не хочется вспоминать. Того, что подталкивало наш брак к его концу, и этот конец настал. Я сама не осталась с тем человеком, скорей всего потому, что подсознательно я понимала, что именно он разрушил мою семью. Хотя в чём-то я ему благодарна. Он вернул мне меня.


Ампутированный брак

Мы с бывшим мужем стали абсолютно чужими людьми, и даже живем в разных городах. Он всё-таки стал известным специалистом в своей области, и я считаю, в этом немало усилий той девочки, которая с пузом бегала по урокам, чтоб он мог спокойно заниматься своим делом.

У него другая семья, в ней один ребенок. Мне кажется, его жена очень славная и у них всё хорошо, ну, со стороны по крайней мере. Я вижу их фотографии в соцсетях, они оба современно и модно одеты, много путешествуют вместе, у них есть няня.

О наших общих детях он вспоминает мало и неохотно, все финансовые потребности их воспитания легли на меня. Я вполне самостоятельный человек, с работой и заработками у меня, можно сказать, сложилось. Не в последнюю очередь благодаря тому, что я так и не стала только домохозяйкой, а находила профессиональные контакты, которые в какой-то момент и выросли в возможность нормальных заработков. Да и времена изменились, и дети уже в том возрасте, когда они не требуют постоянного присутствия мамы. Жаль, конечно, что творчески работой своей мечты мне так и не пришлось позволить себе заниматься.

И, кстати, я отлично вожу машину, ухоженными ручками крутя руль.

Мне, если честно, очень жаль того брака. Это был мой единственный настоящий брак, с верой в то, что это – на всю жизнь. Где именно и в какой момент там “что-то пошло не так” – я даже не могу сказать. Наверное, там, где, как в недавнем нашумевшем наставлении для юных жён, я намазала ему бутерброд чуть более толстым слоем икры. Кабачковой. И перестала в его глазах быть женщиной.

У меня до сих пор что-то болит в том месте, где этот брак ампутирован. Я с тех пор, несмотря на возникавшие серьезные отношения, сердцем не могу решиться на семейную жизнь. Боюсь ответственности, боюсь того, что снова всё рухнет. Как говорят психологи, у меня на брачную тему “травма”.

Из всех наших знакомых православных семей того времени, кстати, более-менее счастливыми можно назвать только те, в которых юная мама могла себе позволить время от времени выйти из дому, купить себе нарядное платье просто так, оставить детей с няней, выспаться, наконец. Там, где у таких молодых мужа и жены была отдельная спальня. Там, где они имели возможность вместе путешествовать и ходить на прогулки и в кафе, и не только “тяготы друг друга носить”, но и делить какую-то простую житейскую радость. Сами ли они так сумели организовать свою жизнь, помогли ли родители – но фундамент их отношений был замешан не только из нужды.

Многие расстались. Уходили жёны с пятью детьми, уходили мужья от очередного новорожденного. Спустя годы я поняла, что церковный, “правильный” брак – это совсем не залог брака христианского в идеальном понимании. И я не берусь никого судить.

К моей большой радости, я нашла себе приход и духовника, с которым я могу чувствовать себя членом Церкви, не пытаясь изобразить из себя что-то, чем я, в сущности, не являюсь.

Быть воцерковленным человеком и оставаться самой собой. Это очень большой дар от жизни.

Может быть, когда-то я встречу и того мужчину, с которым можно будет жить, чем-то жертвовать, но не терять себя.

А может быть, и нет.

17 thoughts on “Статья для размышления”

  1. Спасибо, Ирина, за статью! Заставляет о многом задуматься.
    Я думаю, что подобные драмы и трагедии это результат советского, или по-другому, безбожного(внецерковного) существования. Традиция православной семьи и жизни в ней, была утрачена. И получается – воцерковляется уже взрослый человек, имеющий свой уклад и ритм жизни до Церкви, а после воцерковления (как и все неофиты), он его кардинально меняет и ломает. И вот тут наступает, как я это называю, шиза (раздвоение) у человека. Ведь до воцерковления это был он (со всеми ошибками и проблемами), но и сейчас тоже он, но подкорректированный. И спустя какое-то время, когда неофитский пыл поостынет, просыпается первая личность и заявляет свои права. Ведь это в дореволюционной России, женщина-хозяйка, женщина-жена, женщина-мать, женщина-христианка и пр. ипостаси жили вместе и гармонично развивались, конфликта между ними не было. Существовала традиция. Все знали что и когда есть, что и когда одевать, как себя вести в обществе, семье, знали как веселится, с кем дружить и пр. И всё скрепляла, всё одухотворяла и всё направляла христианская вера. А в наши дни не было примера жизни с детства в вере, и когда в жизнь человека вторгается ипостась женщина-христианка (я только о женщинах, но это и к мужчинам относится в полной мере) – всё рушится, её некуда втиснуть, надо всё менять и перестраивать заново. Гармонии нет, становится непонятно, что можно себе позволить (съесть, одеть, как вести себя, в т.ч. и с противоположным полом, как веселиться и отдыхать и т.д.), а что будет излишеством. И задача человека становится – найти себя, совместить себя-человека и себя-христианина. У всех сроки разные, иногда это вся жизнь. И вот собираются эти две немощи (мужчина и женщина) и начинается семья :). Намерения и стремления благие, а выходят постоянные перегибы и перекосы, пока не поймут как надо и не найдут золотую середину. К сожалению, не все семьи это выдерживают и доживают до этого :(. Ведь наши мамы не жили по вере, нас не научили и мы, получив эту веру, не умеем правильно её применить и ею распорядиться – и выходят порой то православнутая семья, где ничего нельзя, всё грех; то вообще забивают на всё и живут как язычники, а счастья нет ни там, ни там.

    Reply
  2. Смиренная, полностью забывшая о себе и отдающая всю свою душу и все свое время мужу жена, православная или нет, непременно станет просто предметом домашнего обихода, к сожалению я прошла через это лично. Ирина, как Вы думаете стоило ли ей попытаться наладить отношения с мужем когда он очнулся и приподнес ей букет? Какой шанс, что такую семью можно реабилитировать?

    Reply
  3. Девочки, отвечу вам отдельным постом-статьей, если не возражаете.

    Reply
  4. Проблема, на мой взгляд, в неофитской горячности этой пары. Они возложили на себя бремя, которое было им не под силу и сломались под ним. Это вроде молодого горячего монаха, который, подражая какому-нибудь древнему старцу, самовольно начинает носить вериги, не выдерживает этого подвига и уходит из монастыря. Или впадает в отчаяние и совершает самоубийство.

    Вот и эти люди, видимо, не имея мудрого духовника, который бы их удержал от излишеств, начали строить свою жизнь “по книжкам”, горделиво вообразив, что у них такая же пламенная вера, что и у тех, кто в этих книжках описан.

    А на самом деле их благочестие было во многом наигранным. Они слишком любили радости светской жизни, чтобы от них полностью отказаться. Они подавляли в себе пристрастие к ним, пока оно не прорвалось наружу.

    Вообще, одно то, что муж при всей своей православности позволил себе до такой степени увлечься чужой женой, уже говорит о невысоком качестве его веры. И что жена не смогла пережить этой обиды и пожалела о своих аскетических подвигах показывает, что и она была не такой уж святой подвижницей, как она о себе думала.

    В этом браке при всех внешних атрибутах строгого православия, не хватало главного – любви и смирения. А это важнее любых вериг.

    Жаль, что не нашлось человека, который бы объяснил им, что не надо себя нагружать сверх силы, что нужно давать себе какие-то послабления, позволять себе маленькие слабости, выпускать пар. Что достаточно вести строгую жизнь во время поста, а в праздники можно и нужно расслабиться, повеселиться. Что не надо излишне выделяться “благочестивым” внешним видом, ведь это проявление гордыни и тщеславия. Достаточно одеваться скромно и опрятно в рамках общепринятых стандартов. И т.д., и т.п.

    А в случае каких-то проблем во взаимоотношениях, надо изо всех сил стараться понять и пожалеть другого, потерпеть и его усталость, и его раздражительность, и даже его ветреность и легкомыслие. И помнить, что этот человек тебе дан Богом и расстаться с ним – всё равно, что расстаться с правой рукой.

    Reply
  5. Однозначно одно – надо судить грех, а не грешника. А грешника жалеть.

    Reply
    • Да, и последнее. В этой статье мы слышим голос только одной стороны – жены. Она излагает своё видение ситуации. Если бы ту же историю рассказал муж, то, может быть, всё выглядело бы немножко по-другому.

      А вообще, семейная жизнь – дело тонкое. Там много подводных течений, которые даже сами члены семьи порой не осознают или скрывают от самих себя. Порой, разобраться в семейной проблематике бывает невозможно без очень хорошего духовника или не менее хорошего психолога.

      Reply
      • Ага, всегда правы двое, и брак рушат всегда только двое, тут уж куда ни ткни – как на войне, будет две правды.

        Reply
  6. Мне кажется, это больше не о православии, а о том, как женщина “очень сильно старалась в браке”. это, по-моему, от религиозности не обязательно зависит
    А я вот, к стыду своему, понимаю таких мужиков (которые уходят)…

    Reply
    • Маша, а почему к стыду… Иногда в браке женщина может создать такие условия, что либо подыхать, либо бежать от нее куда подальше. Я не о конкретном случае статьи, я вообще…

      Reply
    • Господи, зашла на блог этой дамы по имени Алла Тучкова. Юля, вы всерьез эту истеричную женщину читаете? Господи, да оставьте вы ее в покое, у тетеньки крыша набекрень, она масонов и оккультистов везде видит, при этом сама оперируя терминами “высосали энергию”
      Совершенно кликушеское поведение у тетки: запугать, увидеть “происки масонов и оккультистов” в каждом фонарном столбе, нагнать страху и потом указать, где свято и “православненько”.

      Жесть полная. Извините, если обидела, но мне кажется, у дамы очевидная протечка крышы в самом прямом смысле слова, всем диагнозы раздает, кто в прелести, кто враг православия, кто продался западным спецслужбам, а кто тайный иудей… Такое на ночь почитаешь, будешь собственную тень бояться: не продалась ли часом масонам или сионистам 🙂

      Reply
      • “Рефлекс хихикать на само слово «масоны» выработан столь четко, что сам Павлов едва ли добивался такого от своих собак” (Елена Чудинова)

        Reply
  7. Пробовала его читать, но всё время чувствовала, что-то не так. После вспомнила сообщество ВК “Правмир – псевдоправославный портал” журналиста Аллы Тучковой. В своих статьях она показывает, как люди, пишущие на этом портале, требуют отмены постов, смеются над христианскими ценностями. Архимандрит Савва (Мажуко), например, говорит, что нужно пустословить, чтобы стало легче в психологическом плане, что обидчивость – признак здорового человека. Тут новость прогремела о том, что протоиерей Александр Ильяшенко прекратил сотрудничество с Правмиром, сказав, что этот сайт не православный. Очень серёзно это.

    Reply
    • Юля, видимо, вы сами на этом сайте не бываете, а верите рассказам некоторых людей, чье мнение для вас значимо. Архимандрит Савва (Мажуко) – один из самых здравомыслящих и умных православных авторов нашего времени. Просто послушайте его ютуб канал или почитайте статьи. Не верьте на слово кому-то, а сами почитайте или послушайте.
      Отмены постов на Правмире никто не требует, там всерьез обсуждался вопрос реформ правил поста для современных горожан, которые очень сильно отличаются от монахов, для которых эти правила писались при установке правил и вообще постного календаря. Я это обсуждение читала, там имеются вполне здравые мысли, потому что современный горожанин России очень сильно отличается от монаха 4 века Средиземноморья и по здоровью, и по пищевым привычкам. А я вам честно скажу: для нас, эмигрантов, держать строгий православный пост – стОит раза в 4 дороже, чем есть скоромную пищу. Банка той же кабачковой икры в нашем русском магазине стоит почти 8 долларов. Пачка гречки – почти 7. Это привозные продукты, с учетом нашего места жительства – цена золотая выходит. Мы когда постимся, вынуждены есть веганскую еду, чтобы хоть как-то насытиться, морепродукты у нас тоже дороги, хоть мы и живем на берегу океана. Вот и получается: постись, сберегай деньги и отдавай их бедным – это не к нам. И я очень давно жду, что православная церковь, наконец, обсудит правила поста для горожан и разделит монашеские посты и мирские. И я ужасно рада, что на Правмире это хотя бы обсуждается, а не отметается сразу как ересь.

      То, что о. Александр (Ильяшенко) прекратил сотрудничество с Правмиром – печально, но если откровенно, я его и не читала раньше. На Правмире я нахожу интересную для себя информацию, этот сайт помог мне не попасться на разводилово одного сетевого “батюшки”, побирающегося по эмигрантам “дайте на кусочек хлебушка” и оказавшегося весьма богатым человеком, который и сам мог бы помогать нам всем вместе взятым. Я там не пасусь ежедневно, а просто просматриваю статьи пару раз в неделю – и ничего еретического там не заметила, возможно, просто не вникала подробно.

      Юль, и еще. Ну так, чтобы между нами не было непоняток. Я еще и отца Андрея Кураева очень почитаю, это он привел меня к вере, я считаю, что его порой заносит, но он делает важную работу: он критикует и обличает, оставаясь едва ли не единственным голосом критика в нынешней церкви. Без критики любая система загибается и гниет, даже если речь идет о церкви как о земном социальном институте. Именно поэтому я отца Андрея читаю и слушаю, не всегда разделяя его точку зрения, но уважая его безмерно как своеобразного “крестного отца”. Мне очень печально наблюдать за тем, во что превращается отец Алексей (Смирнов) и отец Андрей (Ткачев), то, что они позволяют себе озвучивать вслух прилюдно – совершенно недопустимо даже со светской точки зрения.

      Так что, Юля, расклад такой.

      Вы, наверное, уже поняли, что я достаточно своеобразно отношусь к жизни церкви. То, что касается Церкви как тела Христова – для меня непререкаемый авторитет и то, что определило смысл жизни. Церковь же как человеческая организация, церковь земная, – это не раз и навсегда застывший свод непререкаемых авторитетов. Я считаю, что церковь может и должна развиваться, соотносить жизнь людей с требованиями современной жизни. Внутри церкви, как и снаружи, должна быть критика, должны быть дискуссии и споры, должна быть живая жизнь. Отец Андрей (Кураев) перестанет быть для меня авторитетом только если станет реальным еретиком, станет свидетельствовать против Символа Веры. Тогда со слезами и скорбью я перестану слушать его выступления и лекции, перестану читать еретические книги. Но только потому, что кто-то где-то сказал, что “он неправославный, потому что критикует патриарха” – отказывать себе в счастье слушать одного из самых выдающихся мыслителей 20 века я не буду. Хотя бы потому, что тоже считаю, что патриарх у нас не папа, понятия ex-cathedra его не касается, а значит, его можно и нужно критиковать, если он действительно заслуживает критики. А нынешнее церковное руководство России действительно очень мало напоминает монахов, а уж в Марбелье летом спокойно можно проводить православный собор: все епископы будут в сборе. И я считаю, что не просто можно, а нужно это проговаривать вслух, нужно об этом говорить – церковь должна жить жизнью своего народа, а не его правящей верхушки, и уж тем более роскошествовать в то время, когда 20 процентов населения находится за чертой бедности – ну нельзя так, Юля, нельзя. Об этом нужно говорить, необходимо – хотя бы для того, чтобы напоминать епископам о том, как жили их предшественники, особенной в первоначальной церкви.

      Для меня говорящие на эту тему люди – православные, их очень уважаю за то, что они вслух говорят о проблемах, а не демонстративно покидают храм, уходя в иные конфессии или вообще в атеизм.

      В общем, Юля, такие пироги. Я пойму, если вы больше не захотите приходить сюда на блог

      Reply
      • Вот что сказал протоиерей Александр Ильяшенко о “Правмире”:
        “К сожалению, из тех, кто начинал работу на Правмире, практически никого не осталось, редакция работает в обновленном составе. В последние несколько лет, вопреки моим неоднократным возражениям, на сайте стали регулярно появляться материалы, недопустимые на православном ресурсе. Очевидно, Главный редактор и возглавляемая им редакция руководствуются далеко не всегда согласными с моими принципами. Один из главных принципов – принцип свободы. Христианство понимает его, как свободу от греха, а не свободу делать то, что кажется правильным, проявляя непонятное упрямство и нежелание видеть и исправлять свои ошибки”.
        “Политика редакции, подчас не церковная и не православная, нанесла сильный удар по репутации Правмира, с него ушли многие серьезные православные читатели и авторы. Но неприемлемая политика редакции нанесла удар не только по репутации Правмира. Подобные публикации ударяют и по моей личной репутации, ведь читатели имеют право думать, что это делается с моего ведома и одобрения.
        Мои требования не встретили понимания со стороны редакции, поэтому нет моего благословения на деятельность, ставшую носить явно не православный характер”.
        https://vk.com/@riakatyusha-psevdopravoslavnyi-sait-pravmir-lishilsya-podderzhki-cerkvi

        Reply
        • Юля, если для вас отец Александр – авторитет, конечно, вам следует прислушаться к его мнению и не ходить на Правмир.

          Reply

Leave a Comment