Мне сегодня приснился сон, от которого я не могу отойти уже много часов подряд.
Я со своими однокурсницами готовилась к какому-то концерту (а их в нашей студенческой жизни было предостаточно), мы что-то пели, потом вместе бежали по университетским коридорам, попутно улыбаясь проходящим студентам, шутили, смеялись…
Будильник вышиб меня из сна – но меня просто потряс один факт. Ощущение невыразимой, невыносимой легкости бытия, о котором я совсем забыла – как это, не помнить его, а ощущать.
Знаете, человечество постоянно мечтает о вечной молодости и вечной жизни, на этом стремлении делаются безумные деньги – от фармакокомпаний до пластических хирургов, от рекламщиков до производителей всего и вся – все пользуются этой мечтой человечества, манипулируют ей, разрабатывают ее, заставляя человека все больше и больше стремиться сохранить гладкость кожи, подвижность тела и густоту волос.
Молодые девчонки продают свою молодость стареющим богачам, чтобы у них оставалось ощущение бодрости и сил. Альфонсы занимаются тем же самым с богатыми женщинами – подпирая, подкармливая их рассыпающиеся от возраста тела молодыми силами.
Этот культ вечной молодости – как вирус разъедает психологию современного человечества, все словно помешались на необходимости выглядеть на десять, пятнадцать лет моложе своего паспорта, но в общем это не удивительно. Во все времена старость и болезни пугали – и именно вот это стремление старика к молодому телу является настолько старым архетипом, что проследить его возникновение столь же сложно, как и архетип “пришельца издалека” или “вечной невесты”.
И вы знаете, в общем и целом человечество вполне себе преуспело в том, чтобы выглядеть гораздо моложе, чем даже пятьдесят лет назад. Зачем далеко ходить – откройте собственный фотоальбом и посмотрите на фотографии своих бабушек и дедушек. Если вы городской житель, следите за здоровьем, стараетесь не полнеть, ухаживаете за кожей и зубами, вас рядом нельзя поставить для сравнения с вашей сорокалетней бабушкой (генетические аномалии исключаем, есть семьи, где женщины выглядят моложе своего возраста из-за хорошей наследственности). Так что куда ни ткни – физиологически люди каждого нового поколения выглядят все моложе.
Но есть одна штука, которую невозможно ни купить, ни приобрести, ни продлить, ни украсть, ни наколдовать в конце концов. Это то, о чем я говорю – молодость души, выражающаяся в легкости бытия. Неощущение собственного тела, умноженное на неощущение бремени собственной души. Легкая, еще не отягощенная грехами душа, которая летает вместе с телом – гибким, не страдающим от боли, от дебелости плоти. Это возможно только в детстве и юности – и если в детстве мы еще мало склонны осознавать себя, то как раз в юности мы можем впервые осознанно ощутить и оценить тот самый полет, радостное ожидание счастья, парение и возвышенные мечтания. Короткий, до обидного короткий период нашей жизни – когда даже самые неудобоносимые бремена и времена не ощущаются бедствиями, когда даже войны, репрессии, голод и страдания не оставляют страшных шрамов на душе – все перекрывает легкость бытия детства и юности.
Мы с сестрой пережили девяностые, мы и росли в общем-то в не самых замечательных условиях – шахтерский город без источника воды, гуща именно совка, в самом кондовом смысле слова, а потом – крушение Союза, 90-е с их беззаконием и голодухой… Но мы все равно вспоминаем то время с щемящей ностальгией – потому что да, мы были голодные, плохо одетые, вечно болеющие от недоедания и учебных перегрузок. Но так, как мы тогда смеялись, – мы не смеялись больше никогда. Мы шутили, гуляли, дурачились, радовались покупке новых помады или духов (жуткого цыганско-турецкого трэша, если вдуматься), тусили с друзьями, ездили в жутко коптящих автобусах, учились до умопомрачения и до умопомрачения же болтали до утра… Я говорила со многими людьми – моя бабушка вспоминает страшные послевоенные годы с тем же чувством ностальгии и горечи. Даже в те времена у нее были и романтика, и радость, и счастье… В любые времена у всех людей самые светлые воспоминания связаны с детством и юностью – даже если в детстве и юности объективно было мало радостного.
И все же какое счастье, что мы теряем эту легкость постепенно, не сразу. С одной стороны – накапливаемые грехи, отягощающие душу, с другой – жизненные коллизии, не добавляющие оптимизма. И вот однажды приходит момент, когда ты вдруг осознаешь, что чего-то лишился… И спустя какое-то время понимаешь, чего именно. Легкость бытия больше не с тобой. Да, в жизни может быть еще много счастья, веселья, радостных и запоминающихся событий – но легкости бытия в ней больше не будет. Никогда.
А сегодня я еще поняла – как же милосердно отнимать у нас это чувство постепенно. Потому что даже когда оно уходит внезапно, из сна, со звонком будильника – тебя словно выбрасывают из теплого солнечного дня в ледяной омут. А если бы оно отнималось у нас так же внезапно вживую – я вообще думаю, что человечество бы развивалось по пути ритуальных самоубийств, когда внезапно сегодня ты еще способен радоваться полноте бытия – а потом по щелчку пальцев оказываешься под бременем неудобоносимых бремен.
Так что, ребята, ежели вы еще в возрасте невыразимой легкости бытия – цените каждый день, каждую минуту этого радостного мироощущения. Наша же участь, тех, кто утратили его – как можно полнее дарить его нашим детям. И радоваться, если хотя бы иногда, во сне – оно приходит к нам. Хотя после этих снов так сложно просыпаться.
Мне кажется, чтобы не очень жалеть об этой юношеской беззаботности, важно не быть эгоистом. Если человек умеет любить хотя бы собственных детей или внуков, жену или мужа, то это такое делает его жизнь настолько глубокой, полной, что она становится намного интереснее, чем бездумное и беззаботное счастье юности.
Недавно читал детям книжку Софьи Радзиевской “Болотные робинзоны”. Там рассказывается, как несколько человек, выжившие после уничтожения немцами белорусской деревни – старик, старуха и человек пять ребятишек, укрылись на острове посреди полесских болот. Старикам, естественно, пришлось взять на себя все заботы о детях. И сделали они это совершенно естественно, не думая, что совершают подвиг. Очень интересны слова старухи: “Мы, старые, для того и живём, чтобы молодым рядом с нами тепло было”. И я подумал: если бы не дети, эти старики бы долго не протянули, легли бы да померли.
В наше время всё больше людей старается сохранить не только юношеское здоровье и внешность, но и юношеский образ жизни – не обзаводиться семьёй и вообще какими-то прочными привязанностями, избегать обязанностей и ответственности, посвящая всё свободное время отдыху, увлечениям, развлечениям. Одним словом, пытаются порхать как мотыльки с цветка на цветок.
Но такие попытки застрять в юности счастья не приносят, поскольку противны человеческой природе. Быть эгоцентричным нормально в детстве и – уже в меньшей степени – в юности. А дальше уже наступает время не столько брать, сколько отдавать. Иначе – одиночество, смутная тоска, вечное недовольство, а главное – невыносимая бессмысленность бытия.
Из этой бессмысленности – прямая дорога в ту самую палату номер шесть. Вечные юноши и особенно вечные девушки – лёгкая добыча для всякого рода гуру, коучей и т.п.
Конечно, забота о любимом человеке тоже может принимать какие-то нездоровые формы, если нет трезвой и правой веры в Бога. Но, в любом случае, это здоровее, чем “жизнь для себя”.
Я свою молодости вспоминаю без особого восторга. Да, была лёгкость, беззаботность, ощущение огромного океана времени впереди, всякого рода заманчивых и интересных перспектив. Но была и глупость, и эгоизм, и пустота, и ощущение, что жизнь проходит мимо.
Только вера в Бога, Церковь, семья, дети дали мне ощущение полноты и осмысленности жизни, принесли много радости. И, что самое неожиданное, семейная жизнь оказалась гораздо интереснее и разнообразнее, чем жизнь в одиночку. Да, я теперь почти не бываю в театрах и на концертах, но зато дома такое творится, что никакого театра и не надо! Нет, сейчас мне гораздо веселее, чем в студенческие годы.