О семейном доме…

То, что я сейчас вам расскажу, – не придумано. Верить же или нет – решать вам самим.

Наверное, это чудо, что улочка, на которой пережила нынешнюю оккупацию моя бабушка, осталась целой. Ни один дом не разбомбили, ни одно окно не разбилось. Только фундаменты от канонады покосило, да трещины по стенам пошли. В общем и целом – дело для пары мужиков на день: там подлатать, тут подкрасить, здесь прибить-приварить. По сравнению с руинами, в которые обратились 80% луганского жилья – прямо-таки чудесное везение, да и только. Параллельной улице повезло не так – там уже и кучи щебня, и раненые, и прямые попадания случались.

Улочка эта всегда была тихой, зеленой и очень спокойной. Словно деревня в большом городе – хотя лежит она буквально в ста метрах от огромного, известного даже за рубежом, завода, выпускавшего тепловозы на весь Советский Союз. Старые домики, обложенные кирпичом или обитые по моде 80-х годов цветным шифером, знающие друг друга десятилетиями люди, заезжающие на лето внуки, часами носящиеся по нагретой солнцем траве, объедающие по очереди ягоды с кустов крыжовника и смородины, обтряхивающие абрикосы и сливы, чтобы потом блаженно лежа на траве набить живот исткающими соком плодами…

В дом этот моя бабушка вышла замуж в конце сороковых, он уже тогда был не новый. Жила в нем когда-то большая семья, родители состарились, дети выросли и разделили дом на три части, пристроив к каждой отдельный вход. Две половины досталось брату и сестре (брат как раз и стал мужем моей бабули), а еще одна половина – была продана чужим людям, которые выстроили забор и стали жить вообще отдельным хозяйством. Но все дружили, бегали к друг другу в гости; или ругались насмерть, чтобы потом великодушно друг друга прощать и жить дружно до очередной ссоры с клятвами плевать на другдружкины могилы до скончания веков.

Обычная человеческая жизнь, обычные люди.

Но все же было в этом доме нечто неспокойное, странное. Ребенком я это очень хорошо запомнила, потому что проводила у бабушки полное лето с конца мая и до последних дней августа. Поздно вечером, когда все ложились спать и шумы затихали, я явственно слышала звуки, странные звуки, недОлжные звуки. Словно дом стоял наверху пещеры, гигантской пустой пещеры, где шла своя жизнь: слышались далекие голоса, иногда звон молотков о железные наковальни (на большом заводе был огромный молот, который бил так, что грохот раздавался ощутимый, но это был именно грохот – басовитый и мощный). А в “пещере” словно работали кузнецы и звон был металлический, высокий.

Я так и не обратила бы внимания на эти звуки, если бы не разговорилась с теткой, бабушкиной племянницей, которая рассказала мне о своих снах. Ей много лет подряд снился один и тот же кошмар: она просыпается ночью от чужого взгляда, и на нее молча смотрит высокий старик в черном балахоне, стоящий в изголовье кровати. Тетка списывала все то на стрессы, то на беременность, то на развод, то на перемену погоды. Пока однажды все не закончилось весьма печально: невесть откуда взявшимся психозом. И я бы не рассказывала об этом сне и особенно его последствиях, если бы под настроение бабуля не выдала мне одну историю, рассказанную, когда я была уже взрослой. Свекровь бабушки, которая застала строительство дома, поведала, что вообще-то улица у них не простая, а проложена по скифскому кургану. Когда ее застраивали, находили много костей и всяких железок, но времена были такие, что археология была не в моде, а неблестящие железки мало кого интересовали. Кости же просто убирали, а то и вообще не трогали… что поделать, поколение безбожников и борцов с опиумом для народа.

А наш дом был построен не абы где, а на самой высокой точке улицы (после бабушкиного рассказа я пригляделась и действительно обратила внимание, что она не идеально ровная, а как бы пролегает по пологому холму), и на этой самой высокой точке нашли не просто кости, а кости и какие-то особенные железки, по виду – шаманские.

То есть под нашим домом лежит могила скифского шамана, если верить рассказам бабушкиной свекрови.

Но все это была преамбула, а теперь переходим к самому рассказу.

Бабушка моя женщина очень трезвая, а маразме не замеченная, более того, зная, что старикам сложно контролировать мозг, она уже много лет занимается самообразованием, много читает, решает кроссворды – то есть тренирует серое вещество. Тренировки имеют результат: она очень хорошо говорит, не страдает деменцией, забывчивостью и впадением в детство. И вот что она поведала о недавних событиях.

Бабушка осталась на улице практически одна. Через несколько домов живет еще одна женщина, которая досматривает очень пожилую мать, но они не общались, потому что боялись ходить к друг другу из-за обстрелов и бомбежек. На двери племянницы висит огромный амбарный замок – она уехала еще весной и не оставила даже ключей. На третьей половине дома тоже никого нет – жители уехали в Россию в начале лета. Однажды среди ночи бабушка услышала голоса за стенкой – и не просто голоса, а мужчину и женщину, которые переругивались и сварились, а тетка еще и стучала каблуками. Бабушка удивилась и испугалась – но подумала, что племянница могла неожиданно вернуться и это она шумит и с кем-то спорит.

Однако утром обнаружилось, что амбарный замок на двери на месте – и следов того, что кто-то был во дворе, нет. Бабуля подумала, что ей показалось/приснилось/почудилось… Но не тут-то было. На следующий день все повторилось – цоканье каблуков, переругивание, причем слышны были только голоса, но не смысл разговора. Бабуля испугалась гораздо больше – и на следующее утро решила посмотреть в окна, может, кто там и показался бы. Они подошли к половине племянницы (они – это бабушка и ее собачка, без которой она бы никогда не пережила оккупацию), попытались посмотреть в окна. Дальше начинается кошмар: раздался страшный грохот, словно рядом разорвалась граната, засвистели пули, одна срикошетила от забора, бабушка упала на асфальт, собака завыла… Пока все стихло, бабушка пока поднялась… ни воронки, ни следов пуль – да и перемирие, в центре города не стреляют и уж тем более не рвутся гранаты.

Бабуля в панике вернулась к себе и снова услышала голоса.

Вы знаете, и тут я бы списала все на стресс, кратковременное помутнение сознания, на все, что угодно. Но дело в том, что голоса и цоканье слышит не только она. Теперь в дом боятся зайти даже волонтеры – передают ей продукты через калитку и быстро стараются уйти. Пришедшая было соседка выслушав возню за стеной сказала, что больше не сможет приходить.

А ночами бабушка стала слышать далекий звон и стрельбу, разрывы снарядов…

Ребята, я понимаю, что вообще-то нужен священник (потому что бабушкина половина дома освящена, а племянницына – нет). Но в Луганске сейчас едва теплится жизнь, сами понимаете, священник придет нескоро.

А от себя добавлю одно: правы те, кто говорит, что Господь попустил беснование украинцев. В этом аду мир духов почти перестал скрываться – людское страдание и людская же жестокость истончила границы миров и люди лицом к лицу сталкиваются с адскими созданиями и их влиянием на людей. На Украине сейчас как никогда становится понятно – ОТ ЧЕГО и ОТ КОГО на самом деле заслонил нас Собой Христос.