Малышка-форбс, или заработок на ребенке

Я в силу возраста дочки так и не успела заинтересоваться детским контентом ютуба, но тут сестра спросила, что я думаю о девочке по имени Настя Радзинская. Пришлось идти ознакамливаться.

И узрела я, ребята, полноценный коммерческий проект, заработавший в прошлом году почти 19 миллионов долларов.

Шестилетней уроженке Краснодарского края Насте Радзинской может позавидовать любой топ-менеджер — она живет в Майами, отдыхает на Мальдивах и меняет гардероб каждую неделю. Такая жизнь приносит девочке и ее родителям от $200 000 до $500 000 дохода в месяц. Как это возможно?
А это – цитата из статьи о Насте в журнале Форбс.

Разумеется, тут мне стало еще интереснее – и я прочитала вот что. Согласно легенде, Насте при рождении диагностировали тяжелую форму ДЦП, при которой ребенок не будет ни говорить, ни ходить (!!!!! – так!!!) и родители решили полечить ребенка при помощи камеры (!!!! два раза так!!!!). Результатом лечения стали ролики, которые снимались сначала на русском, а теперь на нескольких языках.

Мама Насти на недоуменные вопросы журналистов, а где, собственно, ДЦП, пожимает плечами и говорит, что, наверное, врачи ошиблись диагнозом. Мне это очень напоминает фильм “Временные трудности” с Иваном Охлобыстиным. Ну типа ДЦП – это такой диагноз, при котором можно вылечиться при помощи силы воли папы – или камеры, как в случае с Настей Радзинской. Берёшь камеру, снимаешь ролик – и твой ребёнок здоров. Грубейшее поражение центральной нервной системы при котором нервы не в состоянии проводить сигналы мозга? Не, не слышали. Это так, временные трудности из серии «вылечим холеру чабрецом и инсульт выкатаем яйцами».

Впрочем, я рада, что диагноз – это всего лишь ширмочка для успешного коммерческого проекта, дай Бог Насте здоровья и благоденствия.

Ведь с благоденствием у Насти как раз все очень хорошо. Судя по тем роликам, которые я видела, там не просто благоденствие, а потреблядская мечта 80 левела. Сотни килограммов игрушек, гардероб, которому позавидует королева Елизавета Вторая, путешествия по миру и проживание в “особняке” в стиле “мечта Барби-Малибу”.

Но я не восторгаюсь, а, напротив, настроена очень и очень пессимистично…

Во-первых, потому что я живу не первый год и знаю судьбы детей-звезд. Линдсей Лохан, Макколей Калкин, Эдвард Ферлонг, Ширли Темпл, Хейли Дж. Омонд или Джуди Гарланд…. Этот список можно длить еще очень долго, но одно в нем будет неизменным: надорванная психика и изломанная жизнь.

Анастасия “выстрелила” по очень простой причине, ребята. Я скажу сейчас безумно нетолерантную вещь, но она – идеальная голубоглазая белокурая куколка, которая выдавала очень милые, яркие и невыдуманные эмоции. Голубоглазые блондинки – редкий тип, если речь идет о девочках, а не женщинах, к чьим услугам – вся мировая бытовая химия для покраски волос. Смотреть на белокурого ребенка – приятно и радостно всем народам, это такой универсальный тип ангелочка с картин.

Кроме того, этот белокурый ангелок выдавал совершенно искренние эмоции – которые тоже невозможно сыграть. Переиграть животных и маленьких детей просто невозможно – это азбучная истина, которой будущих актеров обучают на первом курсе. Если в театре на сцену выйдет кошка, на людей больше никто не будет смотреть – это факт, потому что такой же естественностью обладают только, как говаривала Багира, человеческие детеныши.

Вот в чем секрет изначальной популярность этой девочки. Ангельская внешность и неподдельные эмоции. А ещё – простая семья, обычные люди, которые стали миллионерами. Архетипическая мечта всех работающих бедняков: успешный ребёнок, большие деньги, путешествия и кучи материальных ништяков. Плюс слава. Много славы.

С двух лет Настя начала приносить семье от 10 тысяч долларов и выше, родители свернули все виды бизнеса и полностью посвятили себя развитию канала с дочкой в главной роли. Игрушки-путешествия-распаковки подарков. Потом – эмиграция и сбыча американской мечты в полном объеме.

Еще одна цитата:

Из кустарного семейного видео процесс съемок превратился в полноценный бизнес: Радзинские стали выпускать ролики каждый день, нанимать монтажеров и специалистов по спецэффектам, искать подходящий реквизит — необычные игрушки, одежду, аксессуары, манекены.

Нанята команда переводчиков, переозвучивающих Настю и ее папу на разные языки, профессиональные операторы, монтажеры, костюмеры. Как какой-нибудь Филипп Киркоров, Настя содержит целую команду взрослых людей, работающих на нее.

День мамы юной блогерши расписан по минутам: ранний подъем, написание сценария, съемка, организационные вопросы, отсмотр видеоматериала. «Вот все удивляются — ребенок ничего не делает и зарабатывает миллионы. А ребенок ведь только актер, — говорит предпринимательница. — Наш канал — это наша работа от рассвета до заката, это труд огромной команды, без которой ничего бы не было». (Еще одна цитата из Форбс)

Я не сомневаюсь, что канал – это достаточно затратный и энергоемкий труд, но вот что хочу сказать, как мать, как педагог, как человек, посвятившие много лет психологии. Все эти заработки, это, конечно – феерия, особенно если сравнивать эти суммы с заработками топ-менеджеров огромных компаний, звезд шоубиза, актеров или монстров бизнеса, которые полжизни простояли раком, чтобы достичь своего Парнаса. Но как быть с тем, что ребенок в этом случае – всего лишь актив. Средство, ресурс… Как хотите это называйте. Я не сомневаюсь, что родители любят Настю – просто ладно, если бы изначально семья голодала и жила без денег. Если верить легенде, родители были вполне обеспеченными людьми из среднего класса, они могли бы безбедно жить жизнь – не выбрасывая ребенка в очень жестокий, очень страшный и очень лицемерный мир. Ранние ролики Насти, записанные в 2-3 года – это действительно милота, где развитая девочка искренне радуется игрушкам или одежкам. Если сравнить их с тем, что записано сейчас – особенно если посмотреть ролик 16-года и сразу переключиться на 20-й – мы увидим то, как Настя начинает натужно играть, изображать эмоции, причем играть плохо, как обычные плохо играющие дети в русских фильмах. Исчезла естественность, искренность – остались обычные ужимки работающей на камеру девочки, которая к своему возрасту увидела столько всего, что, пожалуй, у нее давно не осталось никаких желаний.

Жесткость ситуации заключается в том, что Настя будет продолжать расти, терять детскую округлость и миловидность, впереди – подростковый возраст, который неизвестно как сработает на внешности. А работать надо будет каждый день, доходы терять – смерти подобно, потому что я давно читала, что мало можно отыскать чего-то более жестокого и конкурентного, чем детский сегмент ютуба. Есть настроение – нет настроения, хорошо себя чувствуешь или плохо: встала-оделась-пошла сниматься и изображать радость и счастье. В сотый раз восхищаться игрушками, среди которых для тебя уже давно нет ничего нового, изображать восторг от очередного платья или туфелек, в сотый раз пытаться выжать эмоции при виде достопримечательностей… И некогда учиться толком, некогда заниматься тем, чем хочется… Потому что съемки-конкуренция-потерянные деньги.

Но есть еще одна штука: популярность, узнаваемость. На этой игле сидят очень плотно – и соскакивать с нее действительно страшно тяжело и взрослому человеку.. Мир взрослых очень жесток – вот ты милая куколка и с тобой заключают контракты, с тобой носятся, тебе предоставляют высший пилотаж услуг, вокруг тебя водят хороводы с видом, что ты – уникум. И ребенок считает, что все это происходит потому, что он действительно уникальный, неповторимый. Собственно, и работать особенно не надо… Ходи в нарядах, выдавай какие-то улыбки, произноси простые тексты… И весь мир у твоих ног. А потом – внезапно ребенок вырастает, теряет внешность (а такие случаи – сплошь и рядом)

Вот вам пример с Тилан Блондо. Милаха превратилась в совершенно обычную девушку.

Или Кристина Пименова, которая была невероятно красивым ребенком, но стала обычной милой девушкой без изюминки, каких много на улицах.

Вы знаете, я заметила, что это участь очень многих красивых детей – из них получаются вполне милые, но обычные взрослые. А вот из гадких утят порой вылупляются очень даже неплохие варианты – сами можете сто пятьдесят примеров тут же привести.

Подобная метаморфоза (из гадкого утенка в лебедя) – это очень приятный жизненный сюрприз, а вот когда процесс стоит на реверсе, вот это – трагедия, особенно если в жизни все зависело именно от внешних факторов: возраста, очарования невинности, искренности реакций.

Вот почему я всегда очень пессимистично настроена на заработке на ребенке, каким бы он ни был – от профессионального спорта до моделинга или блогерства. Да, конечно, весьма заманчиво: родил себе ресурс и несешь его в зубах к победе. Попутно успокаиваешь себя мыслями о том, что таким образом гарантируешь ребенку стабильное финансовое будущее и безоблачную взрослую жизнь. Себе, опять-таки, перепадает… Но ничего в этой жизни на нас не сваливается просто так – и все эти разговоры о том, что “мы тяжело трудимся, занимаясь блогингом” – это разговоры в пользу бедных. Тяжело трудятся в других местах – и в этих местах тоже за успех приходится платить ужасно высокую цену. Профессиональный спорт калечит к 25 годам раз и навсегда. Балет – в 30 лет делает человека сгустком непрестающей боли. Работа в шоубизнесе вроде актерства или пения-танцев, начатая с младых ногтей, изнашивает психику вхлам.

Блогинг – не настолько тяжелый труд, как вышеперечисленные, но психику он калечит так же, как и шоубизнес. Потому что тяжко трудиться нет нужды – деньги падают большие, к ним привыкаешь – а потом вдруг толпа отворачивается, а как жить без всего этого – нет никаких идей.

Вот только что с тобой фотографируются какие-нибудь условные Филлиппы Киркоровы или Наташи Королевы, ты воспринимаешь это как данность, как подтверждение твоей уникальности. Ребенку в голову не придет, что эти взрослые люди к нему по сути совершенно равнодушны, они тупо тянут себе чуток пиара на раскрученном персонаже, на которого бы они не посмотрели в обычной жизни – или механически бы сфотографировались рядом, чтобы через секунду забыть. А потом – когда твоя популярность уходит, ты внезапно оказываешься никому не нужным. Филиппы идут к другим звездочкам, толпа перемещается бегать за новым кумиром, а все, что остается у тебя, – это непомерно разбухшие амбиции, ломка от исчезнувшей славы и полная неспособность жить обычную жизнь просто потому, что ты не знаешь – как это, просто жить.

Ну и, наконец, об “этой стороне экрана”.

Если бы у меня был сейчас маленький ребенок, или внук, я бы никогда не давала смотреть ему этот контент. Просто потому что я не вижу в этом какого-то смысла. Да, это ярко, весело, мельтешливо (как любят малыши) – но чему-то по-настоящему хорошему и полезному могут научить хорошо снятые мультики, развивающие передачи, детские фильмы. А вот такие вот мини-спектакли из серии “яркая тюзятина” могут привести только к тому, что ребенок вскорости начнет задавать один, но очень справедливый вопрос: “Мама, а почему мне нельзя такое?!” Хочу то, хочу это, хочу все точно так же – и еще больше. И что? Будете напрягать мошну или объяснять чадушке, что денежек нет? И потом – еще больше объяснять, почему денежек нет, а вот у Настеньки – есть? И как по этому поводу оценивать себя как родителя будете: ведь непосредственный ребеночек может и дальше пойти – порассуждать на тему, а че это вы такие невдалые, что не собираетесь ему покупать комнату игрушек и гардероб менять три раза в неделю. Вот ведь в ролике показывают, что так можно.

Так что, ребятушки, тут я не зритель и не скармливатель этого контента потенциальным внукам.

Так или иначе – мне очень хочется быть неправой во всех своих пессимистических прогнозах насчет всей этой красивой жизни. Слишком все это мутно начиналось (я уже молчу о моральной стороне вопроса о том, что чувствуют родители детей с ДЦП, выслушивая прекрасную историю о том, как Настеньку вылечила камера). И то, что родилось со лжи о чудовищном диагнозе – как-то не имеет много шансов обратиться во что=то прекрасно-оптимистичное. Я хорошо усвоила один жизненный урок: на гнилых корнях не растут прекрасные плоды… Все, что началось с червоточины – заканчивается обычно засыханием всего дерева. Дай мне Бог ошибаться, ребята…