Когда-то сто пятьсот лет назад я тоже была филологической девой с невероятным апломбом, но дело это слетело достаточно быстро и я очень благодарна Небесной Диспетчерской за скорость очистки эполет от ложной позолоты. Потом, уже после тридцати, я наблюдала этот апломб у своих знакомых, приятелей, бывших студентов и коллег и выслушивала по стопятьсот раз тексты разной степени заковыристости, содержавшие один и тот же посыл о том, что “мы – контент-мейкеры, мы – заставляем народ думать так, как хотим, мы – одним росчерком своего пера движем народными массами”.
А уж ежели человек прилагался каким-то боком к глянцу или телеящику, то все, пиши пропало. Все эти томно пахнущие дорогим парфюмом девы и вьюноши, рассуждающие о “Танях” и “Аленах” и ругающие плохие виды из окна отелей на Неделях моды; эти “пресс-заезды” в разные странные для моего уха места, где с ними носились жены и дочери диктаторов с исполосованными пластикой лицами; еще более странная манера вести разговор, где да – никогда не да, а нет – никогда не нет (не передать, насколько часто я чувствовала себя идиоткой, пока мой кореш из милосердия не объяснил мне, как это следует понимать, но идиоткой я продолжала чувствовать себя всегда, потому что никогда не могла дотумкать, почему на прямой вопрос нельзя давать такого же прямого ответа, без “нечта и туманной дали”, хотя теперь я знаю, что это такой код “чужой-свой”, но все же, все же)…
И коронная фраза, услышанная от очень и очень языкатой, с хорошо поставленным пером знакомой, которая бросила: “Ой, ну я думала, он сделает карьеру, а оказалось, что подался в управдомы”. До моей управдомовской карьеры тогда было как до Пекина кувырком, но еще тогда я отметила смещение презрения к определенной профессии. В мое время нас пугали “учись, сантехником станешь”, а поколение тех, кому сейчас 40+/-, как оказалось, презирают управдомов как уровень плинтуса, ниже которого падать некуда.
А вспомнила я эту фразу совсем недавно – когда та самая знакомая, эмигрировавшая три года назад из России, дала о себе знать – человек теперь трудится поваром, тяжело зарабатывает на хлеб, муж тоже работает руками – и слава Богу, что у них имеется эта опция: переключиться на тот труд, который поможет заработать на честный и стабильный кусок хлеба. Я тоже озвучила свою нынешнюю профессию, мы грустно посмеялись, поразмышлявши о том, как интересно судьбина научила нас тому, что такое хорошо и что такое плохо, и наш разговор заставил меня задуматься.
А тут внезапно – еще прилетело на подумать. Я практически свела чтение новостей к нулю, но какие-то основные события в мире все еще отслеживаю – либо по бегущей новостной строке, либо открывая интернет-порталы. И вот некоторое время назад, открыв ленту ФБ, я вдруг узрела разверзшиеся словесные хляби – оказалось, дедушка Дональд Фредович каким-то макаром отозвал гранты околовсяческим аналитикам головой и комментаторам ртами – и вся эта братия, почуяв, шо теперь за их неумолкающий п….ж не будет денег, разразилась грозными текстами о том, что “мир изменился”.
Кто ж только не оказался плакальщиком на этой могиле перекрытых грантов – порой я и догадаться не могла, заподозрить не смела, сколько смелых и неполживых обличителей и ниспровергателей кормились из этой неоскудевающей денЮшками руки, и теперь я с попкорном в руках буду созерцать, куда ж теперь эти болезные будут деваться. В том-то и дело, что все эти дяденьки и тетеньки, поцелованные в макушку филфаками и журфаками, телевидением и уютным ютубчиком, вполне себе жили-поживали, искренне считая себя совестью, честью и умом нации, они совершенно серьезно верили в свое влияние на толпу, верили в говоримое ими публично (причем каждый раз искренне и со слезой объясняя, что если они изменили точку зрения, то токмо под давлением неопровержимых обстоятельств и доказательств), с непокобелимым упорством они расчленяли и объясняли хоть “Мастера и Маргариту”, хоть “кто взорвал трубу”, хоть “когда закончится война”, давая самые смелые прогнозы и обещания, и мы должны были этому внимать и желательно – с лицом Фимки из “Графа Калиостро”, у которой был “амор”.
Но самую главную свою веру они вслух с экрана не озвучивали никогда. Они и правда, ребята, честно-пречестно верили (наверное, и продолжают верить) в то, что они – заслужили все то, что имеют. Они – достойны денег, славы, поклонения, восхищения и зависти. Они одновременно презирают тех самых “управдомов” и “сантехников” – и жаждут их восторга, будучи абсолютно (поверьте, я знаю, о чем сейчас пишу) уверенными в том, что они – имеют право на все то, что у них есть, а те, кто управдом или сантехник – заслужили свое место, потому что бездарны и нелепы в своем нищебродстве. “Они там, где живут, просто потому, что они не хотят менять свою жизнь”, – вот тот самый приговор, который выносят тем самым “простым людям” все эти влиятели на мнения и объяснители “что все это значит”. Апломб и презрение – вот тот основной класс эмоций, который испытывают к нам те самые “лидеры мнений” и “аналитики происходящего”, за редким, очень редким исключением.
Но потом может случиться то, что “моя профессия” перестает кормить; скажу больше, иногда может случиться еще худшее – приходится очень быстро и очень неожиданно собирать все необходимое и сваливать вникуда, в полную неизвестность. Туда, где ни твое мнение, ни твои таланты, ни твой язык, ни твои профессиональные услуги – ничего больше не понадобится и не принесет тебе ни копейки денег. И даже если ты вроде бы нашел свою нишу и начал чего-то там говорить или писать за гранты – то и этот ручеек в любой момент может иссякнуть и превратиться в полный нуль.
И вот тогда, именно тогда и приходит вдруг осознание того, как по-настоящему устроена эта жизнь. Да, в своем милом информационном пузыре, состоявшем из таких же “лидеров мнений” и “творческих личностей”, тебе казалось, что шоферы, маляры, повара, почтальоны, сантехники и прочие – это всего лишь обслуга, безликая толпа, нужная для того, чтобы их лайки конвертировались в денежки, а восторженные комментарии поглаживали самолюбие. Гневные комменты, разумеется, были всего лишь маркерами зависти и злобы по отношению к автору-красавцу, задевшему быдло за больное, и только лишь подчеркивали, как ты велик и остер на язык.
А потом пришла война и все, что последовало за ней, и пришлось рвать этот инфопузырь руками и ногами, обнаруживая себя, как персонаж картины Дали, голеньким в пустыне, где бессердечно палит солнце, вокруг – выжженная земля и до ближайшего оазиса – придется ножками-ножками, да и то, чтобы тебе туда открыли дорогу, нужно уметь что-то помимо красивого складывания слова в предложения, потому что те самые управдомы и повара, медсестры и плотники, сантехники и продавцы свой урок выучили ох как давно. Жизнь, обычная жизнь, именно на них и держится. Именно они тяжело работают и платят налоги, с которых оплачиваются все эти словесные кружева и чудесные передачки, именно их труд обеспечивает беспрерывность течения воды из крана и наличие электричества вокруг, именно они делают жизнь комфортной, и только отсутствие их труда открывает глаза на то, что ничего в этой жизни не возникает само собой просто потому, что так надо.
По пути к этому оазису и открывается нашему новорожденному в реальный мир человеку-мытцю простая истина: чтобы кушать, нужно уметь работать, и работа языком, особенно в чужой стране, – нужна в последнюю очередь. Моей знакомой, переквалифицировавшейся в повара, очень повезло: она умеет и любит готовить, ее взяли на кухню сначала судомойкой, а потом уже повысили до той позиции, где она успешно делает карьеру. Еще одна моя приятельница окончила курсы массажистов и теперь тоже тяжело работает, а ведь была теледивой и очень популярной журналисткой. Знакомый с Банковой – устанавливает окна, а бывший менеджер из Газпрома – мой коллега. Мы в эмиграционном мире видим, сколько белых воротничков осело на стройках, заводиках и фабричках, на фермах и фирмах, где приходится работать и продавцом, и шофером, и сборщиком. Слава Богу, что у всех нас получилось оставить свою прежнюю жизнь позади и начать зарабатывать своим трудом, зачастую ручным и не самым легким.
Да, жаль, что так вышло, да, мы могли бы много пользы принести своей родине, если бы отдавали ей свои таланты – но времена не выбирают, в них просто живут, а потом и умирают. Так вот, я очень благодарна за то, что нам удалось выжить в выпавшее нам время – просто потому, что мы нашли в себе силы оставить позади все апломбы и амбиции и приспособиться к выпавшим на долю обстоятельствам. И я искренне желаю всем тем “новорожденным” в этом реальный мир “творцам” и “аналитикам” не продать свою совесть, а научиться просто работать. Именно работать и зарабатывать трудом. Очень прочищает мозги и настраивает мировоззрение на правильный лад.
И старая восточная сказка, где сын халифа был обязан овладеть мастерством ткача ковров, – в этом мире больше не кажется бредом воспаленного воображения. Именно потому, что никто не знает, в какое время ему придется жить – и чем это время может обернуться.