О любви… снова…

Кроме всех прекрасных слов, которыми награждают любовь, почему-то часто ее называют “проклятой”, “злой”, “ужасной”. Что же это за сила такая – которую жаждут и ненавидят, которая способна вознести на вершины и сбросить на дно? Что это за чувство, о котором сколько ни думай, сколько ни говори – ни на йоту не приблизишься к его пониманию?

Недавно мы посмотрели документальный фильм о принцессе Диане – и меня в очередной раз потрясла ее трагедия. Была молодая, прекрасная, чистая девушка, любящая девушка – вот в чем парадокс. А принц Чарльз всю жизнь любил некрасивую, грубоватую и совсем не уличенную в невинности Камиллу, чувства к которой пронес через всю жизнь.

Что это за напасть такая – когда достойный во всех отношениях человек не вызывает любовь, а тот, кто, казалось бы, “ни уму, ни сердцу” – будет любим навсегда.

Кстати, греки о любви знали многое – и в отличие от нас, воспитанных на романтических стихах и картинах, отнюдь не розовыми красками рисовали эрос. А бог Эрот только в европейском новом сознании превратился в упитанного младенца с луком и стрелами. Чем древнее – тем старше Эрот, в ранней античности он – зрелый бородатый муж, не знающий пощады.

Вдруг на меня налетает

Волей Киприды Эрот,

Сводит с ума, иссушает;

Мрачный и неустрашимый,

С детских он лет надо мной

Властвует неукротимо

И отнимает покой.

Вот какими эпитетами награждает Эрота поэт Ивик. Эрота умоляют не приходить, не заметить, не поразить своей стрелой. Платон в своем идеальном государстве настаивал на том, что “либидо надо сублимировать” – а если перевести с фрейдистского, “использовать его силу в мирных целях”. Софокл называет Эрота “необузданным и лютым господином”.

Как видим, Платон считал эрос силой, которая может поднять человека до высот агапе, а может сбросить в глубины тартара и навечно погубить. И эту силу нужно обуздывать – не давать ей перемолоть себя. В качестве “сублиматора” Платон рекомендовал знания – всю энергию, которую человек может пустить на любовь, философ рекомендовал пустить на овладение мудростью. Первую влюбленность он оправдывал – говоря, что она позволит осознать нужность пути обуздания эроса и сознательный выбор пути мудреца.

Христианство – вопреки мифам о нем – ставило любовь очень высоко. Нет ничего страшнее человека, не способного на любовь. Целомудрие – это не свойство холодной души, не способной на чувства, целомудрие – это выбор души, освященной любовью. Любовью к Богу. Человек, горящий любовью к Богу, может и не избрать путь брака, он может настолько гореть любовью к Богу, что человеческие отношения не будут интересны для него. Но ни коим образом нельзя назвать целомудрие – отсутствием любви. Любовь просто направлена к Богу – и одновременно к ближним. Человек, любящий Бога по-настоящему, не может не любить ближнего. Любовь становится его сутью…

Однако брак от этого не становится “низшим состоянием” по отношению к целомудрию. Почему-то даже люди, называющие себя верующими, часто считают брак – попущением нашей греховности, забывая, что в Библии брак назван тайной, смысл которой нам еще не явлен, причем не тайной беззакония, а тайной единства мужчины и женщины, подобной единству Церкви и Христа.

Что происходит, когда мы влюбляемся? Эту гармонию все пытаются измерить алгеброй – замеряют пульс и давление, химический состав крови, делают рентгены и томограммы. Казалось бы, ученые могут сказать почти все о влюбленном организме – но ничего о том, почему мы любим. Все эти теории запахов и генетических картинок – яйца выеденного не стоят. Иначе леди Диана была бы идеальной невестой – идеальная красота, идеальное здоровье… Иначе любили бы красавца Маяковского, а не очкастого субтильного Брика…

Мы влюбляемся в своей идеал, который формируем в течение всей жизни? Тоже не всегда работающее предположение: всю жизнь мужчина может выбирать себе пышногрудых брюнеток с тонкой талией, смуглой кожей и густыми прямыми волосами, а потом за секунду наповал влюбиться в полную противоположность. Всю жизнь женщина может увлекаться мускулистыми блондинами – и выйти замуж по любви за лысоватого худущего ботаника.

Можно влюбиться в смертельно больного человека и те немногие месяцы прожить с ним в абсолютном счастье – и больше никогда не посмотреть на других. И на недоуменные вопросы: ты ж еще молодой, займись личной жизнью, отвечать, что понял, что значит по-настоящему жить только то короткое время, что был рядом с любимым. И ни заменить, ни повторить это не получится…

А часто бывает совсем иначе – человек лепит себе идеал и в него влюбляется. А то, что этот идеал не имеет ничего общего с тем человеком, который рядом, – иногда понимается слишком поздно. И как больно тому, кто рядом, и кто имеет несчастье понимать, что любят не его, а призрак.

Ты выдумал меня. Такой на свете нет,

Такой на свете быть не может.

Ни врач не исцелит, не утолит поэт, —

Тень призрака тебя и день и ночь тревожит.
(А. Ахматова)

Достоевский считал, что Онегин полюбил не Татьяну, а очередную свою фантазию о ней. И отказала она ему – горько понимая это. Она не могла пойти с ним, зная, что через месяц эта фантазия может исчезнуть и рядом с ней окажется не просто равнодушный человек. Все могло окончиться гораздо хуже. Мы ненавидим тех, кто разбивает наши мечты.

В Библии есть рассказ об Амноне, сыне царя Давида, и его сестре Фамари. Амнон влюбился в сестру и обесчестил ее. А когда понял, что натворил, возненавидел ее величайшей ненавистью. И когда Фамарь пришла упрекать его, что он не просто сделал зло, но хочет сделать еще большее зло – выгнать ее из дома, Амнон приказывает слуге “вывести ЭТУ”. Ему даже имя ее противно… Потому что еще больше тех, кто разбивает наши мечты, мы ненавидим жертв нашей подлости. Больше всего на свете мы ненавидим тех, кого обидели…

Ничего хорошего не ждало Татьяну с Онегиным – ненависть была бы ее уделом, а что может быть больнее, чем быть ненавидимой любимым человеком?

Блуд – а ведь именно этим словом можно было бы назвать поступок Татьяны, которая ушла бы к Онегину – не может быть оправдан любовью. Я знаю, сколько возмущенных криков (в основном женских) сопровождает эту фразу, произнесенную вслух. Именно женщины с их развитой эмоциональной сферой моментально взвиваются, стремясь доказать, что “любовь оправдывает все”.

Кажется Митя Карамазов сетовал, что человек стремится к идеалу Мадонны, но одновременно радуется идеалу содомскому. Содомский идеал, идеал разврата – не способствует любви. Он ее убивает – блудящий человек разменивается по пустякам, растрачивает силы своей души, однажды приходя к тому, что любить-то у него не получается. И хотелось бы – да сил нет. На телеэкранах недавно мелькал принц одного из микрокняжеств, женившийся на давней своей невесте. Донжуанский список князя способен поразить всех казанов прошлого, да вот только все, что у него осталось – это изъеденное страстями лицо да незадавшийся с самого начала брак. И хотелось бы как в сказке – да прошлое не дает… Вы знали, что тло – это дно? И значит, растлевать – вычерпывать до дна? Я это прочла в статье игумена Саввы (Мажуко), которая натолкнула меня на эти размышления.

Растленный, исчерпавший себя до дна человек, остается один на один с собственной пустотой – и заполнить ее не получается. Потому что идеал Мадонны уже недоступен, а содомский идеал может только отбирать, но не давать – а что отобрать от пустоты?

НО кроме пустоты есть еще кое-что:

О нет, не узнает никто из вас

— Не сможет и не захочет! —

Как страстная совесть в бессонный час

Мне жизнь молодую точит!

Как душит подушкой, как бьёт в набат,

Как шепчет всё то же слово…

— В какой обратился треклятый ад

Мой глупый грешок грошовый!

(М. Цветаева)

Совесть усыпить не так-то просто, как кажется оправдателям содомского идеала при помощи формулы “любовь оправдает все”. В том-то и дело, что развратник на любовь не способен – он ее не слышит, не чувствует, не узнает. И тем более ужасающе звучат слова, которые призывают спасать брак “хорошим леваком”. Вступающий на путь удовлетворения похоти становится на путь в бездну – предательство не может ничего спасти, оно может только разрушить то, что дало трещину. Измена (если читать отчеты психологов) переживается человеком наравне со смертью любимого. Так что она может спасти?

Но если не путь похоти – то какая альтернатива? Путь любви – путь бесконечного узнавания друг друга, путь отказа от призраков друг друга, путь жертвенности и компромиссов. Путь бесконечного, детского удивления от того, что рядом с тобой – живой человек, которого нельзя вставить в рамки, границы, который свободен так же, как и ты – и вы оба выбираете свободу друг для друга, а не друг от друга.

Прочла недавно, что слово “любовь” могло звучать как “лЬюбовь”, будучи созвучной с глаголом “лить”. Вливание, обмен вечной энергией, когда отдавая, душа не опустошается, а бесконечно заполняется.

Загадочный, бесконечный идеал, манящий всех – но так редко получаемый, а еще реже – хранимый.

Любите друг друга…