Страна злых детей, или инфантилизм как национальная идея

Не один и не два блоггера уже написали об инфантилизме украинцев… сначала не согласилась. Думала долго…. Теперь – согласна.

С учетом того, что творится на Донбассе, как-то не укладывалась в голову эта странная идея, все время казалось, что высказывающие ее где-то сильно ошибаются. Крутила мысли в голове долго, пока не нашлись аргументы, подтверждающие эту весьма парадоксальную идею.

Ну, давайте разбираться вместе.

Итак, для начала, посмотрим на наших собственных детей. Да, 20-й и 21-й века буквально носятся с идеей детства, появившейся не далее, как в веке 19-м . До этого детишки считались маленькими взрослыми и у них даже одежды собственной не было: они носили такую же одежду, что и старшие. Это сейчас из детства сделан культ (в большинстве случаев в основе его тупая коммерция) и детишки в этом культе представлены эдакими ангелами, нуждающимися в собственных комнатах, одежках, игрушках, машинах и так далее. На самом же деле неравнодушные родители, всерьез озабоченные воспитанием своих детей, знают, что дети исчезающе редко бывают ангелами (и могут довольствоваться малым, лишь бы родители любили); среднестатистический ребенок – это человек, остро нуждающийся в воспитании, привитии навыков социализации и основных моральных норм. Ребенка нужно учить быть не ангелом, а просто хорошим человеком. Предоставивший же ребенка самому себе на основании того, что он и так ангел, а воспитанием его можно только испортить, получает на выходе чудовище, озабоченное только тем, как бы выдоить из окружающих на растущие нужды (не забываем, наши чада растут в обществе потребления со всеми его адскими придумками и совершенно не могут им сопротивляться).

Детьми могут быть не только люди… детьми могут быть и целые нации. У каждой из них есть свой период детства, и вот такой вот период мы и наблюдаем на Украине.

Были ли украинцы нацией раньше? “Нация – это исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни, а также на основе специфической только для данного этноса, добровольно и естественно принимаемой всеми национальной культуры и формируемого на ее основе национального интереса” (Википедия нам в помощь).

Из этого определения следует, что не были. Общность языка? Да, украинский язык существует, но пока его не начали реформировать паны академики, он вполне мог называться диалектом русского. Общность территории? Но Украина как самостоятельное государство в ее нынешних границах существует только последние 23 года, до этого – ее кроили и перекраивали как старый кафтан более сильные соседи. Экономика? Те же самые 23 последние года. До этого Украина была частью Российской, а потом Советской империи со всеми политико-экономическими нюансами существования.

Следовательно, как нация украинцы начали существовать меньше четверти века назад, а значит, это не просто молодая, это младенчески молодая нация (с учетом времени истории, которое уж подольше жизни отдельного поколения).

Украинцы не выстрадали свою государственность, не отвоевали ее, не полили ее собственной кровью (как ни жестоко это звучит, но нация, не пролившая кровь за свою землю, никогда не может называться нацией). Она на них свалилась по случайности, территории им были подарены, ни один метр своей земли они не завоевали. Нет-нет, я не забыла, что земля Украины полита кровью, но это были не войны украинцев, это были войны русских и малороссов как части русского народа, это были войны советских людей. Это были имперские войны, где украинцы дрались за свою землю наравне с русскими, таджиками, узбеками, эстонцами и кавказцами, они дрались за Советскую Родину, а не за Украину. Галицийские бандеровские сражения – как раз и могут быть названы национальными войнами, и галичане – как раз больше всего имеют шансов называться нацией, потому что из всех украинцев у них наиболее развито чувство собственной земли и общности людей на ней. Но сколько той Галиции в масштабе всей Украины?

Таким образом, мы все же убеждаемся, что украинская государственность существует меньше четверти века и нация едва только начала образовываться за это время.

Детство нации… детство ребенка… Какие у нас поведенческие характеристики ребенка? Ребенок не думает о времени, не думает о настоящем, прошлом и будущем. Ребенок – перманентный потребитель, он может только хотеть, и научить его давать и отдавать – это долг родителей. Ребенок не умеет терпеть – это касается и боли, и времени, и голода. Ребенок плохо контролирует эмоции и отдается им целиком и полностью, его можно только отвлечь, переключить. Ребенок жесток и пока он не поймет, что такое боль, он не научится жалости (“Помнишь, Ванечка, как ты пальчик защемил? Вот котику тоже так же больно, пожалей котика”). А еще дети – обожают играть и если ты посягаешь на его свободу во время игры, он может сделать все… запустить игрушкой, устроить истерику, укусить, побить… Ребенок легковерен, и авторитет взрослых для него – главное. Дети часто упрямы, завистливы и мстительны.

Нет-нет, только не нужно упрекать меня в детоненавистничестве, я прекрасно знаю и положительные качества детей, но если трезво и непредвзято посмотреть на мир детства, можно только пожалеть родителей, которые вынуждены львиную долю времени посвящать тому, чтобы к общепризнанным положительным качествам детей прибавить обточенные, сглаженные плоды воспитания и нивелировку качеств отрицательных.

“Балуйте детей, и вы сделаете из них великолепных разбойников”, – писал Льюис и был сто раз прав.

Украинцев некому было воспитывать, правительство было все 23 года занято распилом и дележом оставшегося от СССР, и нация начала воспитывать себя сама на основании того единственного примера, который был перед глазами. Галицийского. Довоспитывалась…

Что получилось? А получилось два Майдана, первый – как проба пера, второй – полноценный утренник злых детей, которым старшие показали конфетку в ярком фантике голубого цвета, украшенном звездочками. Детям рассказали, что на белом свете есть чудесное место, где текут молочные реки между кисельных берегов, где попавшие туда с головой окунаются в мир счастья и радости. Что сделал бы в этом случае взрослый? Поинтересовался, как там поживают те, кто уже проживает в этой стране чудес. Что делает ребенок? Он замирает и идет за конфеткой вопреки тому, что говорили мама с папой, вопреки рассказам о злом дядьке, который может заманивать конфеткой и убивать, вопреки страшилкам и убеждениям.

Чтобы получить эту конфетку, детишки делали совершенно сумасшедшие с точки зрения взрослого человека вещи. Они массово скакали под совершенно идиотскую речевку. Они устроили на Майдане нечто вроде вылазки в лес и жизнь в шалашах – с тормозками, играми в войнушку, сбором “копеечек на хлеб и ситро”, ряжением в костюмы, скандированием и хоровым пением. Эдакая Зарница в масштабах города, на которой дружили не с кем-то, а против кого-то…

А потом игры стали серьезнее, потом детям дали в руки оружие и сказали, что во всем плохом виноват злой дед Бабай, живущий в соседней стране. Это он воровал детей, без конфеток, просто по злобе душевной. Это он сделал так, что радостно и весело играющие дети стали бить и убивать друг друга. Это он сделал так, чтобы у детей отняли билетик в чудесную страну и надежду на молоко с киселем. И у злого деда Бабая есть помощники на Донбассе, которые не хотят играть в чудные игры и ехать в волшебную страну. Ату их, ату…

Детям показали злодеев и рассказали, что пока эти злодеи есть, чудесной страны не будет ни для кого. Что делает ребенок в этом случае? Он начинает истерить и истошно бить “плохого” всем, что попадется под руку. Истерика и ярость ребенка – была бы чудовищной, если бы не компенсировалась слабостью и быстрой способностью переключаться. Увы, с нациями дело не так радужно. Инфантильная нация берет все, что попадается под руку, и начинает колотить недруга со страшной силой. И сила есть, и переключиться никак нельзя. А под рукой – не кубики и не куколки, под рукой – самолеты, пушки и танки.

“Ты плохой! Ты плохой”, – визжит злой ребенок, изо всех сил колотя совком по голове другого ребенка в песочнице и распаляясь от вида слабости и не дай Бог крови. В своей детской ярости он уничтожает все, что принадлежит врагу: топчет его куличики, разбрасывает машинки, рвет с мясом пуговицы комбинезончика.

Злой ребенок не думает ни о чем, кроме своей ярости и необходимости наказать обидчика. Инфантильная нация никак не соображает, что наказывая “неправильных граждан”, она УЖЕ разнесла всю песочницу в пух и прах. Хотя смыслом драки видит именно сохранение за собой ВСЕЙ ПЕСОЧНИЦЫ! Кто будет восстанавливать заводы и дома? Кто будет сеять хлеб и ухаживать за скотом? Кто будет учить и лечить людей? Кто вообще будет поднимать страну из руин? Кто вообще захочет своим телом подпирать страну, которая смогла бросить армию на собственный народ? Если никто не даст гарантии того, что этого не повторится… Да кто об этом думает, когда в руках совок, а вот те куличики еще не растоптаны.

Дети вообще сообразительны, но не умны и не мудры. “Умный ребенок” – это скорее сообразительный, даже хитрый ребенок. Инфантильная нация никак не может быть ни умной, ни мудрой, потому что вообще не думает о будущем – иначе она бы никогда не допустила ни утечки мозгов, ни развала промышленности и ВПК – ведь на кону собственная жизнь и процветание. Взрослая нация умеет думать наперед, ребенок – на ближайшие три минуты, и то, если не занят игрой. А инфантильная нация играется уже который год подряд.

Мы уже говорили, что ребенок – это потребитель, он хорошо умеет просить, но его надо учить давать и отдавать. Дети считают само собой разумеющимся, что их кормят по требованию, согревают, одевают, укачивают, гладят по головке и мажут сбитые коленки зеленкой. Инфантильная нация – занимается тем же, она умеет потреблять, но не понимает, что каша и молоко не берутся из ниоткуда, тепло и свет – не получаются по волшебному мановению доброй феи. Эпопея с газом полностью показала, насколько инфантильна украинская нация. Играясь в игры с Газпромом, украинцы вроде как не верили до конца, что чудесная труба будет перекрыта, что добрые дяденьки, которые запросто давали выкачивать газ из трубы, однажды упрутся и сделают “атата”, переведя на предоплату, да еще и вывернув ситуацию так, что потребленный газ был куплен по невменяемо высокой цене, а значит, рано или поздно придется за него заплатить. Не хотели по-хорошему? Стало по-плохому…

А теперь мы топаем ножкой и уходим в отставку, строчим в фейсбуках злобные статьи на тему плохого соседа и продолжаем, продолжаем изо всех сил бить, топтать и выжигать “вот того плохого мальчика с Востока”.

Уже и руки в кровь сбиты, и слезы-сопли по лицу размазаны, и “плохой мальчик с Востока” научился огрызаться и давать сдачи… А все никак не получается отвлечься от процесса бойни и сложить дважды два, что беда не в том, что поссорились мальчики, а в том, что они дерутся и калечат друг друга. Которые сутки подряд показывают солдатских матерей, которые пикетируют, блокируют и грозятся не пустить сына воевать… Ребята, нужно войну останавливать, а не требовать дать мальчику совок покрепче и шлем на голову.

Мамам нужно понять, что там, на Востоке – тоже чьи-то мальчики умирают. А еще там умирают женщины, старики, дети… И убивают их – не некие злые силы ада, а те самые “сыночки-кровиночки”. Эти самые мамочки – стали мамочками убийц. Эти самые мамочки еще увидят, что такое закон “мне отмщение и Аз воздам” в действии. И это – заставляет меня не злорадствовать, а ужасаться.

А еще инфантильная нация снова и снова не обращает внимание на тот факт, что для Востока эта война становится национально-освободительной. Что пока там требовали федерализации и референдума, все еще можно было остановить и разрулить. Но теперь – когда войска Юго-Востока начинают быть сплоченными кровью женщин, стариков и детей, становится поздно обещать и клястся. Дети войны – быстро взрослеют и теряют иллюзии. Адский огонь войны становится горнилом, где начинает выковываться национальное чувство, где инфантилизм переплавляется в чувство собственного достоинства, неконтролируемая ярость – в трезвый расчет, беззаботность – в чувства долга и плеча. Люди Юго-Востока взрослеют и теряют иллюзии. И знаете, что? Мне интересно одно: они захотят встать, встряхнуть истерящего ребенка и дать ему оплеуху для успокоения, а потом попробуют устроить песочницу для двоих, переключив дитятку на совместный созидательный труд? Или просто отделят свой угол песочницы и оставят ребеночка взрослеть самостоятельно… пока голод, жажда и холод не заставят дитятку понять, что такое хорошо и что такое плохо?