О новой моде на женщин, или чему радуются креаклуши в наше время

Не помню, писала ли я, что у меня есть парочка хобби. Первое – я люблю отслеживать в фильмах неигровые актерские жесты вроде прокраски глаз и губ женщинами, расчесывания или чистки зубов, ведения машин актерами обоих полов, бритья у мужчин. Мне интересно наблюдать разницу между неосознанными автоматическими жестами и исполнением роли, то есть притворством.
Второе хобби – отслеживание развития жизни некоторых выбранных персонажей. Иногда повороты таковы, что прямо-таки диву даешься – насколько декларируемое разнится с тем, куда в результате приходит человек.

Одной из выбранных дам у меня является Божена Рынска, в данном случае мне интересна деградация конкретной личности в заданном этой же личностью направлении, когда из нахватанной и складно говорящей барышни с симпатичной еврейской внешностью на выходе получается вульгарная хабалка с эпичным отсутствием всякого вкуса в одежде.

Так вот, недавно Божена разродилась длинной статьей, смысл которой сводится к тому, что в тучные нулевые статусные мужчины выбирали женщин-нимф, молоденьких, гламурно выглядящих, а теперь, по заданному Чубайсом тону, выбирают духовно богатых личностей из тех, кому за… – и гордятся уже ими, их профессиональными успехами и финансовой состоятельностью.

У всех приведенных Боженой привлекательных мужчин (в список входят олигархи и важные чиновники) произошла очередная смена жен и любовниц, и легкомысленных тюнингованных блонд-моделей сменили равнодушные к брюлям и брендам тетеньки с увлекательными профессиями, как то – писатель, режиссер, балерина или на худой конец – модный дизайнер интерьеров.

Божену данная тенденция несказанно порадовала, потому что на ее с подружками улице наступил, наконец, долгожданный праздник – перевернулся-таки грузовик с пряниками завидными богатыми мужиками, среди которых появилась новая мода на женщин.

Хотя я не могу понять, чему же так рада Божена соподружками: не секрет, что мода является делом преходящим, а значит нет никакой гарантии того, что возрастных теток с модными профессиями через десять лет не сменят на новых модных женщин.

Кто это может быть? Ну вот давайте подумаем.

Нынешние товарищи-олигархи и чиновники являются мужчинами немолодыми, от 40 до 60 лет. Все, кто моложе, являются, скорее всего, наследными принцами, рожденными не в СССР, а при новых экономических условиях, они, вероятнее всего, учились не в России, капитал у них был обеспечен не сомнительными приватизациями 90-х, а наследством папочек и мамочек, у них свои тусовки, свои вкусы на женщин и не они задают тон на Руси-матушке.

Нет, наши герои – это как раз комсомольская туса и те, кто родились в Советском Союзе, пережили крах империи и научились переходу от пионерских идеалов к идеалам капиталистическим. Они заработали свои состояния в такой межвидовой борьбе, что если бы у Дарвина была возможность наблюдать ее, он бы предал всех своих галапагосских вьюрков и черепах и обессмертил бы свое имя совсем иной теорией. Взобравшись на вершину, эти мужчины посчитали, что достойны любой награды, в том числе – и новых женщин, которые бы подчеркнули их бытие на высоте, недоступной иным формам белковой жизни. А демографический перекос и совершенное смещение идеалов – докончили этот пейзаж: у огромного количества женщин на пространстве бывшего Союза не осталось никаких мечтаний, кроме конвертации молодости и внешности в деньги, доступные приближенным к этим мужчинам. А, следовательно, раса победителей получила свое последнее доказательство того, что они действительно подобны жар-птице, ухватить которую хотя бы за хвост мечтает все женское население страны.

Наиболее адекватные из них остались с прежними жёнами – справедливо рассудив, что если женщина оставалась рядом в период накопления капитала, то, значит, не деньги ее привлекли. Остальные благополучно пошли на поводу кризиса середины жизни – решив, что молодая женщина продлит молодость и наделит всеми волшебными качествами “напитка жизни”. Архетипу этому сто лет в обед – на протяжении всей фиксируемой истории всех времен и народов обязательно находился стареющий властитель, окружающий себя юными созданиями, чтобы продлить молодость. В этом действительно что-то есть, в паре “пожилой – молодой” никогда не наблюдается статус-кво досвадебного образца. Пожилой выглядит свежее, тогда как молодой – всегда старше своего возраста. Я умолчу о медицинской карточке, чем масштабнее разрыв в возрасте, тем толще медкарта молодого участника тандема.

Прошедшее десятилетие принесло не только экономический кризис планетарного масштаба. В браках этих людей наметилась опасная штуковина: мужчины достигли возраста выхода из кризиса середины жизни, когда психика так или иначе справляется с переходом от физиологического способа решения проблем к духовному (грубо говоря, двадцатилетний юноша решает проблемы любого порядка чаще всего сексом, а вот пятидесятилетний мужчина, обжегшись на грустном для себя открытии, что секс больше не помогает, начинает искать решение в любых нефизиологических отправлениях: хоть в хобби, хоть в любой религии, хоть присаживании на психоаналитика). Выбрав в спутницы жизни молодое, чаще всего совершенно необразованное существо в виде модельки, певицы ртом или танцовщицы ногами, такой мужчина, оставляя львиную долю тестостерона на работе, сталкивается с проблемой – существо охотно будет ложится в койку, но совершенно растерянно будет выслушивать о душевных терзаниях, и уж тем более – не окажется способным дать некий вразумительный совет. Кроме того, подружка-модель или певичка уже давно перестала казаться чем-то статусным и редкостным, чем можно было бы похвалиться перед пацанами.

Выйди на улицу – любой чувачок из райцентра может сопровождаться длинноногой блондинкой или брюнеткой с тюнингованным телом и пластикой богомола на спаривании.

То ли дело охмурить кого-то “умного и знаменитого”, занятого делом – и особенно неприхотливого в области горизонтальной. Вот и стали входить в моду дамы, до недавнего времени считавшие себя непримиримыми борчихами с режимом, креативный класс, провозглашавший свою тонкость, звонкость и неподкупность теми, “кто продал родину в период прихватизации”, кто “распродает и пилит ее богатства”, кто “понятия не имеет, в чем отличие Гегеля от Гоголя и обоих от гоголя-моголя”. Как только зазвучали над этими дамами переливы свадебных маршей Мендельсона, их мужья внезапно стали “тонкими, умными, душевными, невероятно одинокими в толпе” лапочками и пушистиками, которые соскучились среди тюнингованных тел по настоящей душевности, духовности и непередаваемому уму жены-подруги. Экс-тонкие и звонкие на удивление быстро перехватили пластику и манеры сенатских матрон – и оторвались от “плоти народа”, предпочитая общество друг друга и светских львиц из творческой тусовки, которые еще недавно окучивали моделек, потом переключились на спортсменок, а теперь – на духовных интеллигенток. Растянутые свитерцы и грубые украшения с полудрагами – так сказать, визитная карточка духовных дам, как ни в чем не бывало сменились на “неброскую роскошь” европейских дизайнеров “не для всех”, а то и на тряпочки-аксессуары, еще недавно считавшиеся неотъемлемой частью мукл.

А что, если нам чуток пофантазировать – ну вот пройдет еще десять лет. Судя по всему, мир будут переводить на альтернативные источники энергии, поэтому то, что еще недавно приносило деньги, нефтегазовые недра, станет делом прошлым. Что станет источником богатств? Фиг его знает, может, редкие ископаемые, может – интеллектуальные вложения, может – владения станциями по производству альтернативной энергии, я не футуролог. Но за эти десять лет завидные мужчины еще не станут совсем уж списанными со счетов старыми кошелками. А вот душевно богатых женщин модных профессий определенно станет больше – ну надо же разрабатывать эту нишу, пока она еще приносит прибыль, правильно? Появятся молодухи писательницы (тем более, что сейчас чтобы стать писательницей, совершенно не нужно уметь соединять слова в связные предложения, литературных негров куча), режиссерши вроде Валерии Германики, снимающие бездарные фильмы с пометкой “арт-хаус” и “это мое видение”, не иссякнут, а преумножатся певицы, балетные, художницы…

Но я ставлю на иное. Я ставлю на синеглазых, русоволосых, с косой в руку, длинных платьях и наивным выражением лица, нетронутого скальпелем хирурга или тронутого так филигранно, что никто не заметит работы мастера. “Она, сама чистота, меня за душу полюбила”, – вот что будет модным лет через десять. Окончательно оформленная национальная идея возвращения к истоками и корням не может не выродиться в подобные спектакли. “Редкость не для всех” – это не моделистость, не “умность-духовность”… Все это пройденные вехи. А вот исчезающе редкий тип чистой наивной девы, эдакой Февронии, явившейся на старости лет своему Петру – вполне вероятный сценарий развития моды.

Хреново только, что к настоящей чистоте-тонкости-звонкости-духовности это, как всегда, никакого отношения иметь не будет. Очередная мода. Очередной виток коллективного человеческого безумия, когда каждый считает себя неповторимой индивидуальностью, свихиваясь на том, чтобы быть как можно более похожим на других.

Поглядим, как мое вангование, если доживем 🙂