В Германии нынче признали третий пол. Еще один шажок к бездне сделан. Нет, разумеется, приветствующим толерастию кажется, что это шаг не к пропасти, а к великому светлому будущему, где все будут равными, но некоторые все же равнее. Но так ли это?
Недавно я читала статью об истории Франции, и там упоминалось, как родилась песня “Салют вам, солдаты 17 полка”. Ее распевал весь Париж в начале 20 века. Это песня о солдатах, которые отказались стрелять в мятежных рабочих и встали рядом с ними на баррикады (рабочие протестовали против невыплаты заработанных денег). Это вообще занятная история – но я не буду описывать ее подробно, скажу только, что это было великое единение армии и народа против несправедливости. И вот читая эту статью, я не верила, что речь идет о французах. Тех самых французах, которые через полвека отдадут Париж и Францию Гитлеру, а через век – станут сдавать свои города без боя пришлым. Тем, которые…
Точно так же я не верю, что речь идет об одном и том же народе, когда читаю о пассионарности немцев, англичан, даже американцев, которых еще в начале 20 века великие писатели восторженно описывали как лучшую часть европейцев, вернувших Европе надежду на обновление крови.
Сто лет миновало – и такое ощущение, что разговор ведется о какой-то другой планете, каких-то других людях.
Где они все, куда делись?
Ответ, думаю, располагается все в той же области – веры. Сейчас уже, в общем-то, и не коробят никого слова о “постхристианской Европе” и “постхристианской цивилизации”. А я еще помню тот ужас, который охватил нас при новости, что Европа исключила из своей конституции параграф о доминирующей христианской вере. Тогда нам показалось это преддверием катастрофы – и мы не ошиблись. Но наши страхи, признаюсь, лежали именно в знании того, что Коран запрещает миссию, если в стране существует доминирующая религия. То есть мысли наши концентрировались вокруг, скорее, социально-религиозных проблем сосуществования двух миров, западного и восточного.
Но эта катастрофа оказалась не такой пугающей – потому что только сейчас я задумалась о том, что отказ от христианства по сути является не сползанием в язычество. Нет, ничего подобного. Между тем, кто ЕЩЕ не знает Христа, и тем, кто УЖЕ не хочет Его знать – пропасть. Помните, и Христос, и апостолы, и библейские пророки – говорили о законе. Так вот – этот закон был и у язычников. Они не знали небесного Света, но у них был свой собственный свет, свет души, если хотите, который учат открывать и наблюдать в себе даже нехристианские религии, утверждая, что этот свет и есть свет Божества. В самые страшные и смутные времена – у язычников был свет закона, который учил их различать добро и зло. Этот свет позволил римлянам понять, что религия Карфагена столь противна и чудовищна, что лучше будет уничтожить ее полностью, на корню, чтобы и следа от нее не оставалось, чем сделать то, что они делали всегда – ассимилировать чужих богов в своих. И они постарались – и лишь с недавнего времени повидавшие виды археологи в ужасе раскапывают останки святилищ, где взрослые люди передвигаются по колено в детских костях.
Этот свет помогал и конкистадорам, которых с трудом можно назвать добрыми христианами, – правильно понять, что творится в индейских капищах, где жрецы ходили по локоть в крови.
Этот свет помог язычникам постичь Свет христианства – и все мы знаем из истории, сколь великолепная цивилизация возникла на половине континентов земного шара. Собственно, все, чем мы восхищаемся, чем мы живем – от науки до искусства, является порождением христианства. Я очень много об этом писала, повторяться не буду.
И вот эта великолепная цивилизация дожилась до того, что решила, что свет ей больше не нужен, она и сама способна сиять, отражать и упиваться своим собственным светом. Она изгнала Христа – и сначала показалось, что она вновь сползет в язычество. Но увы… Нет! Льюис как-то написал: Человек «постхристианский» не похож на человека «дохристианского». Они отличаются так же, как вдова и девица, между которыми нет ничего общего, кроме отсутствия мужа. Но сколь велика разница между отсутствием мужа, которому надлежит явиться, и мужа, который потерян!
Тот, кто еще только готовится принять Христа, – не равен тому, кто выгнал Его из своего сердца. Отступник не равен язычнику, потому что первый – гораздо хуже второго. Изгоняющий Христа, теряет не только Небесный Свет, но и свой внутренний свет, он остается во тьме и с тьмой. И я утверждаю это, потому что если мы внимательно приглядимся к плодам “постхристианской цивилизации”, мы впадем в эсхатологический ужас. Женщины и мужчины гордятся недевственностью, блудом и прелюбодеянием; деньги, презренный металл, объявлены главной ценностью и мерилом достоинства человека. Ростовщики, прилично называемые “банкирами” и обманщики, называемые “бизнесменами” объявлены самыми достойными представителями общества. Бездарности, именующие себя художниками, продают свои картины, унавоженные пятнами краски, за миллионы. Тысячи девушек мечтают стать скоморохами, уважительно именуемыми актрисами и певицами, и продавать себя за деньги арабским шейхам как наиболее платежеспособным мужчинам. Мы возвели в норму убийство плода внутри утробы матери и безнадежно больных, называя это гуманным вмешательством и правом выбора.
Да что говорить – я могу продолжать бесконечно, а вы сможете добавлять к этому списку все новые пункты.
И знаете, самая печальная мысль, которая посетила меня и испугала, заключается в том, что даже самые кошмарные языческие обряды, самые бесчеловечные религиозные идеи и воззрения – они все же служили чему-то, как бы это выразиться, высокому, что ли. Умилостивить богов, не дать городу погибнуть от голода или в осаде, дать людям жить. То есть даже вырывая еще живое сердце из груди молодого пленного воина, жрецы делали это, грубо говоря, не для себя. Они делали это для богов и людей. Мы – превзошли их. Потому что все наши мерзкие дела и делишки мы делаем ради денег и власти, так приятно теребящих наше эго. Наши нынешние боги – ни в какое сравнение не идут с самыми погаными языческими молохами и ваалами.
Вот почему правы те, кто говорит, что постхристиане хуже язычников.
И тут вся надежда – на Америку и Россию. Да, я все знаю, антиамериканские настроения в России как никогда сильны. Но я знаю и другое – по-настоящему сильные эмоции, не важно, какой окрашенности, можно испытывать только к близким. И чем ближе – тем сильнее чувство. И те русские, которые способны не вестись на пропаганду, наверняка понимают, что русские и американцы очень, очень похожи между собой. И вот то, что у обоих народов Бог – пока еще в основе цивилизации, дает надежду, что, может, еще пронесет… Может, еще даст нам Господь еще немного времени на одуматься… Во всяком случае, мне так хочется на это надеяться.