“Не домогатая я”, или кто защитит журналисток

Познакомьтесь, это Раиса Кармазина, депутат Госдумы. Так сказать, член комиссии по расследованию домогательств депутата Слуцкого к журналисткам.

Я первая глумлюсь над всеми этими историями с Вайншейном и его “жертвами” – вы это прекрасно знаете и не раз читали тут все мои упражнения в остроумии по поводу. Но печальный факт налицо: в случае со Слуцким, факт имеется, свидетельства имеются. Жалобы поданы вовремя, жертвы – не молчат 20 лет. И что у нас в анамнезе? Создается “комиссия”, включающая и женщин, которая чуть ли не единогласно постановляет, что доказательства те – фигня, а депутат Слуцкий – кристальной души человечище, вопреки поклепам, возводимым клеветницами. Не нравится? Вон из думского пула, так сказать.

То, что я нахожусь в шоке, – это ничего не сказать, потому что одна из дам-комиссионерок еще и добавила перчику к уже принятому, вернее, не принятому заявлению жертв домогательств.

“Я себя сама защищала и защищаю. Ко мне никто не домагивался. Была в 300 раз красивее, чем они! И не глупее их! 50 лет работаю — 49 лет стажа будет 1 июля — с 18 лет, никто не домагивался! Никто не домагивался! Не давала повода и не давала ничего! А если бы кто домогнулся — влепила бы!”, – резюмировала депутат.

Знаете, что? Вот тут и вспомнилось мне, как я когда-то рассказывала об опыте домогательств в институте одной женщине-профессору (прошло много лет и мы уже были коллеги). Так вот, женщина эта бросила одну фразу, которую я на всю жизнь запомнила: “Ира, запомни одну вещь, – сказала она. – Защиты от домогательств нужно просить только у мужчин. Потому что женщина, которую никто и никогда не домогался, тебе не поможет, а сделает еще хуже. Только и именно потому, что ее-то – никто и никогда в жизни не домогался. Она тебе такого не простит”.

И вот похоже, права была эта профессорша. Только херовая новость в том, что у этих журналисток нет и мужчин-защитников. Они оказались один на один с равнодушной государственной машиной, в которой баре всегда могут себе позволить задрать крепостной девке подол – и им в голову не придет спросить, согласна ли она явиться ночью на сеновал без кузнеца. А недомогатые барыни – не чувствуют в себе настроения хоть немного посочувствовать и проявить женскую солидарность. Девки-то крепостные… Были одни – будут другие.

Интересно, найдется ли мужчина, который защитит журналисток от оборзевшего народного избранника (читай, барина)?