Знаете, любую человеческую идею со временем обязательно можно превратить в оружие или абсурд: из идеи социального равенства и общей справедливости народился жутковатый уродец по имени коммунизм – прошелся кровавым молохом по земному шару, накосил миллионные жертвы, а ведь изначально идея-то сама по себе прекрасная – когда нет ни хозяина, ни раба, а жизнь выстраивается по принципу “каждому по потребностям – от каждого по способностям”.
Так и с идеей феминизма – из вполне справедливой и необходимой борьбы женщины за свои права и права ребенка, выродилось жуткое чучелко: радикальный феминизм, призывающий забить всех мужиков-подлецов под плинтус, дабы отомстить за многовековые страдания бабонек-мучениц. Не хотят радикальные борцуньи понять, что мужики-подлецы тоже не сильно радовались жизни – большая часть населения планеты вполне себе жила жизнью селян или ремесленников и не особенно кушала на золоте и спала на серебре.
Но я сейчас не об этом. Слушая в очередной раз камлания на тему “мы не игрушки” от очередной замухрышки вроде этой стоялицы с плакатиком:
я вдруг подумала, насколько же эти стоялицы внутри – маленькие и сжатые от страха. И чем громче голос камлающей, чем яростнее лозунги и агрессивнее бунт, тем меньше и испуганней девочка внутри, тем ей страшнее и горше живется на белом свете.
Ну вот смотрите, попробую снова объяснить на личном примере. Я не слишком сильная женщина, скорее, наоборот, но уверенности в себе и трезвой оценки своих возможностей мне хватает.
У меня в жизни было много начальников – и где-то три четверти из них были мужчины. Могу сказать, мне вообще все равно с кем взаимодействовать, потому что я с начальством работаю, предпочитая исполнять порученное хорошо и ответственно, следовательно, мне просто не нужно прятаться за вопли “сексист и домогатель”: если я накосячила, то это исключительно мой косяк, а не следствие того прискорбного факта, что я ношу платье и высокий каблук.
Кстати, о каблуках. Я ношу их, потому что мне нравится – каблук зрительно удлиняет ногу и делает ее изящнее. Каблуки я ношу с 16 лет, до определенного момента у меня в гардеробе вообще не было спортивной обуви – мне нравилось ходить в изящных лодочках и босоножках, и даже зимние сапоги у меня были на каблучке. Мужское мнение по этому вопросу носило вторичный характер – в первую очередь каблуки для меня были удобной и красивой обувью (кто считает иначе, просто не умеет подбирать колодку :)))
Но если говорить серьезно, то женщины, не носящие каблуки, потому что это им нравится, – вполне понятны и заслуживают уважение. А вот те, кто орут, что носка каблуков – это потакание сексуальным фантазиям мужиков-подлецов, гламурное рабство и объявляют, что будут выдавливать из себя самку при помощи отказа от каблуков – с призывами присоединиться к их крестовому походу против красивой обуви, явно забивают своими криками плач испуганной внутренней девочки, которая и хотела бы быть принцессой, красиво наряжаться и радоваться своей красотой, да страхи не велят.
То же самое касается красивой одежды – хоть платья, хоть мини юбки, хоть ярких блузок. Все причитания о том, что это все придумали сексисты для того, чтобы безвинные женщины страдали, привлекая их на свои прелести, – не более, чем тот же плач напуганной внутренней малышки. Радикальная феминистка, утверждающая, что вообще все яркое и красивое придумали мужики, чтобы поработить женщину и сделать ее сексуальным объектом, – объявляя себя борцуньей с этим злом, – на самом деле страшно боится подступиться к этим столь привлекательным вещам, ей страшно – как страшно все неизведанное и непонятное. Ей проще этого бояться – и начать с этим борьбу (а ведь это самая примитивная человеческая реакция, на уровне приматов примитивная: опасность – бей или беги). Радикальные феминистки и поступают соответственно: бьют и/или бегут, объявляя, что это и есть свобода, не догадываясь, что цивилизация началась именно с того момента, когда первые приматы не били или бежали, а взяли в руки орудие, чтобы изучить нечто новое и применить его в жизни.
Им, порабощенным этим ужасом внутренней девочки, невдомек, что на самом деле свободная внутренне женщина – делает то, что хочет. Хочет – бреет ноги и красит губы, не хочет – не бреет ноги и не красит губы. Но ей совершенно плевать – и на то, кто что думает по ее небритому/бритому поводу, и на то, что делают другие – бреются/красятся или нет.
Я ноги брею – мне так приятнее жить и контактировать со своим телом. Я вообще за как можно меньшее количество волос там, где это можно удалять. У меня имеется приятельница, чей муж обожает… мммм… ну скажем так, излишний волосяной покров. С чисто эстетической точки зрения – мне гораздо ближе гладкие ноги, но как бы это помягче выразиться… Мне абсолютно плевать на самом деле, бреется она или нет, и уж тем более последнее, что мне придет в голову, – это называть бритые или небритые ноги рабством. Я – свободна идти и покупать бритву, приятельница – не делать этого, но только радикальная феминистка будет кричать, что ее небритость является неким символом, mein Kampf с мужским произволом. Подводить под бритые ноги идеологию ущемления прав может только человек, вообще не понимающий, что такое права женщины.
То же самое с домогательствами. Думаю, очень многие женщины так или иначе сталкивалась с этим явлением. Так вот – те, кто реально его испытывал на себе, никогда не спутают вежливость мужчины, открывающего перед тобой дверь – с паскудным хватанием и прижиманием тебя к себе под лестничным пролетом по пути в библиотеку универа. Или с масляными объявлениями, каким именно способом ты можешь получить повышение по службе. Даже комплименты различаются между собой: восхищенные комментарии, как клево ты выглядишь, очень сильно отличаются от сальных острот в адрес твоей задницы.
Вообще в любом слове или действии мужчины видеть сексуальный подтекст может только очень сильно озабоченная пустоголовая кисонька – и радикальная феминистка. Только две категории этих женщин – могут оттрактовать вполне невинное слово как призыв к коитусу. Только одна начнет тут же раздеваться – а вторая вопить, что ее грязно хотят и практически уже изнасиловали.
Страх – непреодолимый внутренний страх перед мужчиной. Вот что такое двигатель радикального феминизма – и страх этот является ужасной разрушительной силой: он калечит как саму его носительницу, так и саму идею движения в целом. Страх – слишком ненадежное топливо, слишком опасное для всех участников процесса: и его носительницы, и его объекта, и невольных свидетелей.
А я просто закончу одной историей.
Есть у меня знакомая компания – в ней все русские, собственно, тусовка всегда состояла из русского ядра, к нему присоединялись товарищи из пространства бывшего СССР, языком общения был русский. И вот парень из этой компании начал встречаться с местной жительницей, она и явилась первой “иностранкой” в этом сплоченном коллективе. Ну а вы ж понимаете, что такое попадание первой ласточки в группу, где все барышни накрашены, одеты красиво и женственно, носят каблучки и изящные украшение. Поначалу девица смотрелась в этом цветнике белой вороной, в общем вы себе примерно можете представить, что такое англо-саксонка в чем-то неброском, растянутом и с бедламом на голове. А потом, ребята, узрела я платиновую блондинку со стильной стрижкой, женственных шортиках, открывающих потрясные ножки, и в яркой блузочке… Сережечки-помадка-сумочка-платьчки… Куда только весь феминизм девался.
Я когда ее увидела, обратилась в кариатиду – настолько разительной была перемена. И тогда я поняла – что как только наш русский бабский коллектив угомонил внутреннюю испуганную девочку этой новой подруги, как только этой девочке показали, как прекрасно быть принцессой, весь радикальный феминизм кончился, как ОРЗ.
Вот и мораль сей басни… Нет никакой борьбы, никаких войн за свободу от мужиков… Покажи испуганному внутреннему ребенку, какой красивой принцессой она может быть – и никакого страха не будет. Будет смеющаяся радостная красавица, познавшая, наконец, настоящую свободу – свободу от страха.