Про лицо родины, или если по нему встретить, то как же тогда провожать?

Как известно, родину не выбирают, с ней приходится жить, как живут с любой матерью. Либо жить до конца, либо встретить время, когда потянет вылететь из родного гнезда. Из названия сайта видно, что мои отношения с родиной находятся на стадии “живем далеко друг от друга”. Но периодически родина напоминает о себе – вот сейчас снова напомнила.

Дело в том, что мы – граждане родины, мы не меняли гражданства и не хотим пока этого делать, а значит, мы связаны с нашим посольством документами. Любая замена бумажек происходит в посольстве, которое, как сами понимаете, расположено в столице Германии. Мне всегда казалось, что Германия – самая забюрократизированная страна, во многом это так. Но кроме забюрократизированности Германия еще может гордиться логикой сбора бумажек. Их много, но они хоть как-то могут быть упорядочены. Что же касается нашей дорогой “неньки”, то тут иногда происходят загадочные для рассудка вещи.

Скажем, по указанному справочному телефону дозвониться невозможно. Вообще. Наш личный рекорд – в часы работы посольства звонить каждые пять минут. В течение двух недель. Один раз подняла трубку маловнятная девушка, которая на банальнейший вопрос, важен ли цвет фона для паспортной фотографии (в Германии для детских паспортных фотографий фон совершенно не важен, хоть на фоне лиан, хоть звездного неба, лишь бы формат подходил и лицо было видно) – попросила перезвонить. Все, более трубку в посольстве не поднял никто. А если мы проявляли особенную настойчивость и держали трубку по минуте и больше, на том конце провода трубку снимали и тут же клали на рычаг.

А теперь на минуточку представьте себе, что это дозваниваюсь не я, а жертва торговли людьми, которой на пару мгновений в руки попал телефон. Подыхай, родная, родине некогда брать трубку и отвечать на твои звонки. И ведь речь идет не о том, что на том конце занято. Речь идет о том, что трубку не берут, а сигнал идет. А если ты настойчиво ее держишь, то работнички раздраженно дают знать, что ты не должен так делать.

Но если вы думаете, что на этом претензии можно заканчивать, то я продолжу. Потому что у нас-то еще паспорта есть. А вот у моей приятельницы – его уже три месяца нет. Она живет без паспорта. Потому что у родины кончились бланки паспортов. И нет денег их напечатать, ведь страна бедна и на бумажечки денег нет. И то, что приятельница не может никуда поехать, и то, что она вообще ничего не может без паспорта делать – это исключительно ее печаль и забота. Потому что родине недосуг заботиться о маленьких людях – когда такие проблемы вокруг. Глобальное потепление, экономический кризис и выборы нового президента. А маленький человек пусть сидит без паспорта с ребенком, который вписан в него, пусть не имеет возможности купить билета, оформить кредит, поехать отдохнуть…

Посольство любой державы – это ее лицо. И если держава повернута и к ее гражданам, и к ее потенциальным гостям таким лицом, то что же увидишь дальше? Не знаю, как кому, а мне за родину – обидно. За себя мне не обидно – родина приучила меня давно к тому, что с ней приходилось выживать. В конце 90-х родина научила меня, бюджетную работницу, дочь бюджетных работников и жену бюджетного работника, что бывают дни, когда нет денег купить хлеба и не дай Бог заболеть; что такое есть одну шоколадку в неделю на 4 взрослых людей или бегать по городу умолять хоть кого-нибудь занять денег, потому что у мужа абсцесс горла и счет жизни идет на часы, а антибиотики купить не за что. А вокруг такие же друзья, которые считают копейки до зарплаты.

Родина научила в нулевых, что преподаватель университета может получить меньше 100 долларов зарплаты в месяц, и, будучи не берущим взятки чистоплюем, может выбирать, поужинать ему сегодня или воздержаться, потому что надо накопить денег на туфли. Родина научила, что она может не выпустить из страны, потому что не верит, что близкий родственник живет в Америке, даже если родственник присылает факс из адвокатской конторы, подтверждающий, что он сейчас именно там. И адвокат тоже это подтверждает. А родина, глядя на тебя стеклянными глазами паспортистки, говорит, что факс может приходить из Урюпинска, где подкуплен адвокат.

Родина многому научила – и этот урок усвоен хорошо, и к ней, болезной, нет ненависти, ее прощаешь, как непутевую мать, с которой невозможно жить, но которую любишь просто потому, что она – мать. Любишь издалека. И когда в очередной раз нарываешься на тычки и унижения, становится обидно. Не за себя – за нее. Обидно и неловко – как перед друзьями, неожиданно зашедшими тогда, когда непутевая эта мать в загуле или запое. А ведь не мы одни стучимся в дверь организации, которая призвана защищать нас как своих граждан на территории чужого государства.

Я слабо представляю себе, чтобы американское, немецкое, канадское или французское посольство устраивало для своих граждан такие вот гонки по вертикали. Чтобы граждане Америки или Европы сидели по три месяца без паспортов, потому что у родины кончились бланки. Или звонили сутками напролет – а на том конце просто не снимали трубку.

Просто потому, что у других родины другие. У нас – какая есть. И сидишь вот так и думаешь, может так случиться, что хоть что-то переменится. Хоть немножко, капельку. Но чтобы – как у Саши Черного – “пока я жив?” Чтобы хотя бы стало так, как в российском посольстве – надо звонить несколько часов, потому что занято. Потому что там – отвечают на звонки и помогают людям…