На следующий день поздно вечером нам нужно было уезжать в Москву и день мы решили посвятить Петропавловской крепости.
Но еще до того, как мы успели собраться в город, мы снова совершенно чудесным образом попали в два очень важных для нас места. Выйдя из отеля, мы почти сразу поймали машину, водитель которой согласился отвезти нас к Ксении Петербургской. Приехав на Смоленское кладбище, мы уже расплачивались с этим человеком, когда он вдруг сам предложил бесплатно нас подождать и отвезти туда, куда мы захотим. Это было замечательно, мы прошли под воротами, зашли в тень огромных деревьев, и, спросив дорогу, отправились к маленькой часовне, где покоится святая, которой я молюсь уже 20 лет, с тех самых пор, как подростком прочла о ней статью в обыкновенном журнале, который выписывала моя бабушка, кажется, это была “Работница”.
В небольшой часовенке было людно, многие стояли у стен, молясь блаженной Ксеньюшке, помолились и мы, а потом, пройдя в часовню – снова оказались пропущенными без всякой очереди. Люди сами предлагали пройти внутрь, пропускали вперед, чтобы ребенок не стоял долго. Спасибо им за это огромное.
У раки шла служба, все присутствующие подпевали священнику, поющему “Господи, помилуй”, мы еще и попали на помазание святым маслом. И снова нам подарили цветочков, которые очень долго оставались живыми и не увядали, снова душу осветил неземной свет, когда ты прикладываешься к святой раке, где покоится нетленное тело человека, при жизни отдавшего всего себя служению Господу.
Наш водитель ожидал нас и привез в еще одно место: в Иоанновский монастырь на Карповке, где покоится великий святой Иоанн Кронштадский.
Людей у раки почти не было, лишь какой-то приезжий священник читал над ракой акафист, да еще одна женщина помолилась с нами. Рака отца Иоанна такая красивая, такая праздничная, что от нее просто не оторвать глаз. Мы помолились, приложились к мощам, а потом я положила на них свой крестик. Почему-то очень захотелось это сделать, и, наверное, когда ты рядом со святым Иоанном, нужно слушать свое сердце.
Иоанновский монастырь просто замечателен, в нем превосходный книжный магазин, мы купили там очень редкие книги, которые хотели купить, но нигде не видели. Причем книги еще оказались в очень хорошем издании – на белой бумаге с прекрасными фотографиями.
Монастырь немноголюден, можно в тишине помолиться и побыть наедине со своими мыслями.
В общем, даже последний день в Петербурге принес еще два чуда – посещение тех мест, где покоились святые, которым мы каждый день молимся.
Потом все тот же водитель отвез нас на встречу с друзьями, ожидавшими нас у Кунст-камеры. Скажу сразу – подобные места нужно посещать не в тот же день, когда ты посетил святыни. Выставка национальных костюмов, китайского фарфора и знаменитых уродцев, собранных Петром, просто была проигнорирована нами. Нет, мы благополучно обошли ее, но как-то не получалось восхищаться тем, что там было выставлено. Все органы чувств были сконцентрированы на другом, на том, что произошло буквально минуты назад… Поэтому описывать этот музей я просто не в состоянии. Скажу лишь, что на хранящихся в банках детей с уродствами я посмотреть так и не смогла. Не потому, что брезглива, а потому, что воспринимала каждый экспонат как ребенка, а не как развлечение – как чьего-то сына или дочь, как чье-то горе…
Ясное дело, с такими настроениями в подобные музеи не ходят.
Мы вышли и отправились в Петропавловскую крепость…
Был жаркий для Петербурга день, градусов 25, рядом с крепостью, на песчаном пляжике загорало и купалось население, мы с опаской поглядывали на товарищей в купальниках и плавках, на голеньких детишек, плавающих в канале при довольно прохладном для нашей южной кожи ветре и рядом с оживленной городской магистралью.
Но, похоже, беспокойство по этому поводу рождалось только у нас — люди расслаблялись и плескались в зеленоватой воде с большим удовольствием.
Петропавловская крепость сразила сразу — толщиной стен. Двадцатиметровые, кирпичные, они внушали уважение: хоть крепость ни разу не была осаждена, такие толстые стены попробуй возьми приступом. Хотя их высота могла бы быть и побольше — но это с современной точки зрения, когда любая осада крепости выглядит излишней тратой сил и средств — при развитой авиации зачем стоять лагерем у стен неприятеля.
Петропавловский собор, усыпальница русских великих князей и императоров, снова не впечатлил так, как хотелось бы. После суровой красоты Валаама золотые излишества барокко казались слишком вычурными. Хотя в храме разливается совершенно уникальный свет, отраженный от золотых поверхностей, и падающий на матовый мрамор гробниц, собор кажется похожим на платье красавицы петровской эпохи — слишком сложным, многослойным и безумно неудобным. На самом деле собор уже не воспринимается как храм, скорее, музей-кладбище, где нет места скорби по усопшим, а есть праздное любопытство шатающихся туристов, многоголосая речь, делающая это место похожим на строительную площадку Вавилонской башни, дискотечные вспышки фотоаппаратов, там и тут раздающийся смех, крики «А вот он, Петр Первый, я его нашел», толчея и пробы пробиться в отгороженную усыпальницу семьи императора Николая Второго, закрытую для посещений…. Потолкавшись среди царственных гробниц и туристических групп, мы решили убираться восвояси, потому что потерять в этой толпе ребенка было плевым делом, а детей с нами было предостаточно.
Следующим номером нашей программы оказались казематы крепости, где я умудрилась испортить впечатление от кошмаров царских застенков занудным бормотанием про то, что прежде, чем ужасаться камерами этой тюрьмы, неплохо было бы ознакомиться с «Колымскими рассказами» Шаламова или любыми другими мемуарами тех, кто прошел через сталинские лагеря. Со мной вначале попытались поспорить, но разглядев повнимательнее одежду и обувь подследственных, отапливаемые комфортабельные камеры с умывальником и чистой парашей, сконструированной так, чтобы максимально глушить запах, ознакомившись со сроками отсидки и условиями освобождения, мой спич был принят безоговорочно. Фотографии скажут сами о себе, а я — вопреки всему написанному перед камерами на стендах — ловила себя на мысли, что мягко обходились с многочисленными политическими заключенными этой тюрьмы. Может, нужно было бы построже? Авось и русская история бы не была такой кровавой…
Посещение застенков не обошлось без приключения — друзья потеряли старшего сына среди тюремных камер и, когда, в конце концов, перепуганное чадо было найдено, мы дружно в ряд вышли из просторных и чистых коридоров одной из самых воспетых в поэзии и прозе тюрем Царской России.
Мы с подругой оставили мужчин еще побродить по городу — как оказалось, они совершили дневную прогулку по Неве в противоположность совершенной нами накануне ночной.
Нужно сказать, что ночной Петербург очень красив, мосты подсвечены с такой фантазией, что я не удивлялась, сколько людей стояло на них, чтобы просто посмотреть на иллюминацию соседнего моста. Но не зря каждый катер оборудован целым набором пледов — через три минуты после начала прогулки мы уже завернутыми с головой чукчами сидели на верхней палубе, старательно пряча уши от пронизывающего до молоточка и наковаленки ветра. Впрочем, когда с холодом покончено, остается нокаут в глаза — именно такое впечатление произвел на нас ночной Питер. Он поражает сразу и навсегда — величием и простором набережных, обилием памятников, неповторимостью каждого дворца, каждого дома, решетки или лестницы, поражает дневным ощущением парения и ночной таинственностью и недосказанностью… эпитетов можно подобрать действительно сотни… но слова вряд ли могут передать те ощущения, которые охватывают тебя, когда ты настраиваешься на восприятие этого города, когда ты хоть на время начинаешь вибрировать с ним на одной частоте. И уже не удивляет тот факт, что этот город породил столько гениев и антигениев — а где же им еще рождаться, как не в этом городе чистейшей красоты и мрачнейшего злодейства…
Поздно ночью мы уезжали — с сожалением, с тайной мечтой вернуться еще и еще раз…
Что ж, загадывать не будем, жизнь все равно поворачивается такими сторонами, которые и в мечтах не смел себе озвучить. Поэтому просто еще раз признаюсь в любви к этому городу. На этом все…