Двадцать один год назад утром в наш класс пришел сын третьего секретаря райкома партии, который учился вместе с нами, и произнес впервые слово “Чернобыль”. Привыкшая умничать еще в нежном возрасте 6 класса, я заявила, что такого города нет, а есть город Тернополь. Товарищи, слышавшие из моих уст жуткие слова “диплодок”, “докембрий” и “первобульон” (в то время я бредила палеонтологией и задалбывала всех, кто готов был слушать, почерпнутыми из очередной книжки знаниями), встали на сторону знавшей такие мудреные слова. И зря… Оказалось, город Чернобыль есть на карте…
И наши пострадавшие щитовидные железы сделали все, чтобы мы этого города не смогли забыть до конца жизни…
И вот уже привезли из Киева всех детей, которых смогли отправить подальше (в одного такого мальчика мы влюбились всем составом нашей компании на летних каникулах), вот уже звучат страшные слова “микрорентген в час”, “дозиметр”, “хоронили в закрытом гробу”. Вот уже кого-то отправили в Чернобыль на ликвидацию аварии, а кто-то поехал туда за высокими заработками… “Ликвидаторы” – новый термин наряду с “ветеранами”, “афганцами” и “инвалидами 1-2-3 групп”. И кого послали, и кто поехал сам – привезут букет болячек и будут умирать в последующие годы… А в газетах будут писать о новой отрасли медицины, занимающейся радиацией и ее воздействием на организм… И с фотографий будут смотреть на нас глаза детей, живущих последние месяцы – лейкозы, лейкемии, раки…
И кажется – больше никогда! Никогда человек не допустит этого кошмара. Увидев и ужаснувшись – сделает все, чтобы больше никогда не повторилась эта катастрофа…
И вот теперь – Фукусима…
Да, стихийное бедствие приходит внезапно даже тогда, когда люди живут в сейсмоопасной зоне. Американцы Калифорнии и сопредельных районов живут в такой же опасной зоне и ждут толчков. Но если они произойдут – это всегда будет внезапно.
Японская трагедия – страшнее чернобыльской, если можно сравнивать эти катастрофы. Примитивно говоря, в Чернобыле рванул реактор и все, что было в нем, выбросило в атмосферу (ученые говорят, что примерно 95% вещества). Да, пострадали многие страны, но радиоактивные вещества разнес ветер в атмосфере. Это как ребенок, которого не вовремя заставили подметать, размахивает веником и распыляет грязь по воздуху – создает эффект чистоты.
Только небольшая часть вещества вытекла наружу, но ликвидаторы едва ли не голыми руками все собрали, охладили – и не допустили критического попадания отравы в почву и воду.
На Фукусиме тоже работали профессионалы. Станция выдержала толчок в 9 баллов, будучи рассчитанной на 7 баллов. Персонал вовремя среагировал и вывел реактор на нулевую мощность, то есть прервал самоподдерживающуюся реакцию. Но выдержав землетрясение, станция не выдержала цунами. Местами высота волны достигала 40 метров, а в среднем – 12 метров. И это была не просто вода – песок, мусор, обломки – неслось с сумасшедшей скоростью около 40 км в час.
Волна была столь страшной, что она заполнила водоемы охлаждения реактора, забила напрочь насосы, охлаждение просто остановилось. В ядерных реакторах даже после прекращения цепной реакции продолжаются ядерные реакции, а значит, выделяется значительная энергия. И это скрытое тепловыделение настолько мощное, что реактор все равно надо долго охлаждать, иначе вещество в нем все равно расплавится – и будет авария. Охлаждать реактор надо год… Даже через год реактор будет выделять энергию – для реактора типа Фукусимы, она составит 5 мгвт. За час работы 5 мгвт может вскипятить 50 тонн воды. Можете себе представить, что произошло в реакторе тогда, когда воды на стало… активная зона расплавилась, корпус реактора не выдержал нагрузки, и более ста тонн высокоактивного расплава, состоящего из двуокиси урана, конструкционных материалов, фрагментов корпуса реактора, вытекли наружу, отравляя почву, грунтовые воды, подземные водоемы, заражая флору и фауну.
Так что не 7 это степень катастрофы, все гораздо страшнее. Потому что вытекшую массу нельзя охладить – ее много, очень много. Эта масса будет плавить все, что будет у нее на пути – пока не доплавится до каких-нибудь гранитов в глубинах земли или остынет сама по себе… А между тем у нее на пути уже были грунтовые воды, и они уже несут радиацию и с ней смерть по острову. В Токио уже зафиксирована радиация в водопроводной воде, уже начались разговоры о переводе правительства из Токио… А это серьезно… это очень серьезно – когда эвакуируют правительство. Экологи говорят о том, что Японские острова вообще могут стать непригодными для жизни.
Можно ли было все это предотвратить? Как ни странно – ДА! Вина не на персонале, который действовал грамотно и четко. Не виноваты и проектировщики – станция выдержала 9 (!!!) баллов будучи рассчитанной на 7. И ради Бога – не надо разговоров про то, что японцев наказал Бог за грехи (эти разговоры ведутся удивительно часто).
Виноваты те, кому хотелось рентабельности… Любой важный объект, который строится в сейсмоопасной зоне рядом с морем, надо поднимать выше – и чем выше, тем лучше. Но это стоит денег, много денег. А рядом с океаном – не надо думать о воде, которая будет охлаждать реактор, получится экономия.
Таким образом, Япония и весь мир стали жертвами нескольких людей, которым захотелось сэкономить… не последние свои деньги, надо полагать… В результате экономика странны практически в коллапсе, Корея, Китай, Тайвань уже запрессовали рынок, который японцы держали в своих руках. Это уже заметно по ценам на компьютерную технику. В результате ущерб таков, что его не измерить. В результате страна на годы вышиблена из экономических и политических процессов. Сэкономили?
Жадность… корысть… А в результате – 27 000 пропавших без вести. В результате – кто-то умер быстро. А кто-то часами ждал и не дождался помощи, медленно умирая без надежды на помощь…
Но японцы – выдержат… Я поражена этими людьми, которые во время смертельной опасности остаются людьми, не мародерствуют, помогают друг другу бескорыстно. Они восстали после ужасов Второй мировой, Хиросимы и Нагасаки… У них получится – и если честно, я так надеюсь, что им отдадут острова россияне…
Но мы – с нашим раздолбайством, с нашим “человек человеку волк”, с нашей зацикленностью на материальном… Неужели же мы ничему не научимся?
Неужели мы, воспевая гимны материальному благополучию, не поймем, что так нельзя… Ставя его во главу угла – будешь раз за разом получать звоночки… напоминания, что так нельзя… Так – смертельно опасно. Корысть тянет за собой бессердечие, жестокость, недальновидность… Корысть немногих ударит теперь не просто по их ровесникам – мы, знающие, что бывает через десять, двадцать лет после ядерной катастрофы… они – знавшие, что бывает через сорок-пятьдесят лет после атомных бомбардировок – все мы знаем, что теперь поколения будут страдать от последствий жадности…
Может, все-таки пора одуматься?