«После того как из Незнайки не получилось художника, он решил сделаться поэтом и сочинять стихи…».
Давеча всем семейством посмотрели мы документальный фильм, снятый, как нынче модно, про времена СССР. Кроме оды колбасе, коммунальному хозяйству и моде – была там часть, посвященная музыке. Мэтры и киломэтры нынешней российской эстрады, которые еще застали прежние времена, со слезой на голубом глазу вспоминали, как их притесняли худсоветы, не выпускали в нарядах, милых их высоковкусовым сердцам, а также не давали двигаться на сцене так, как киломэтры предполагали двигаться.
И тут я впервые поняла, как отчаянно скучаю за этими славными временами, когда эти худсоветы – существовали. Когда на советской эстраде вообще, в принципе своем, не существовало безголосых певцов, когда репертуар – проверялся, дресс код – проверялся вдвойне, а движения на сцене – были ограничены втройне. Когда на сцене царила мелодика и законы композиции, а не восходящая или нисходящая секвенция в районе одной октавы; когда певцы выходили в стильных нарядах, а не клочках ткани площадью 40 квадратных сантиметров на всю площадь тела; когда на эстраду можно было пробиться исключительно благодаря голосу и сценической харизме, а не благодаря деньгам папика. Когда оперный певец Магомаев, а не Басков, считался золотым голосом страны; когда задавали тон мелодии Мартынова и Зацепина, а нынче – приходится считать талантами Крутого и Меладзе… Когда вокальным ансамблем были “Верасы” или “Самоцветы”, а не “Поющие трусы” или “Блестящие”.
Но на самом деле мне хочется поговорить не только о музыке, а вообще – о всеобщей тенденции, которая задает то, что происходит сейчас в культурном пространстве бывшего СССР.
В одной статейке, которую я недавно нашла на просторах Интернетов, говорилось, что нынче в моде – креативность. Креативность эта выливается в повальное увлечение украшениями и одеждой handmade, а также “творчеством” – в виде рисования, пения, а главное – писательства. “В тренде” нынче – быть писателем, тогда как еще совсем недавно – трендово было быть певицей или рэпером. Между “нынче” и “совсем недавно” – трендово быть ювелиром. Хотите предсказание? Скоро будет модно быть художником. Посмотрите – скоро вспомните мои слова.
Но пока тренд всеобщего художества еще не захватил российскую ойкумену, поговорим о наболевшем. Наболело у меня даже не в области музыки, хотя мама с папой подложили мне большого поросенка, заставив окончить музыкальную школу. С тех пор, оказавшись в положении человека, знакомого с азами сольфеджио, музлитературы, а также умеющего отличить Моцарта от Чайковского, я безнадежно застряла в советской эстраде и классической музыке, потому что все, что происходило на сцене страны после 1990 года – слушать ни коим образом невозможно. Если вам вдруг захочется испортить мне день и узреть, что такое моя унылая и злобная физиономия, выливающаяся в раздражение всем и вся, дайте мне минут пятнадцать на прослушивание “хитов 2013” (и вниз по годам). Семейство уже обожглось и предается прослушиванию современной российской музыки исключительно в мое отсутствие рядом.
Но если с современной музыкой – я еще могу находиться в состоянии “пакта о ненападении”, то с книгами – все очень сложно, гораздо сложнее. Потому что я – книжная наркоманка. И без “дозы” – хирею, болею и загибаюсь. Серьезные книги – это одно, но надо же и отдыхать. А отдыхать нужно – на чем-то легком. И вот я пытаюсь найти “легкое” в электронных русскоязычных библиотеках.
Покопавшись на их “полках”, я обнаружила жуткую вещь: пишут сейчас все, кому не лень. Буквально – все, кто умеет даже не держать ручку в руках, а наловчился бить ногтями по клавиатуре компьютера. А я-то, дура, считала, что писать книги могут только те люди, которые очевидно и бесповоротно отмечены если не печатью гениальности, то простым, обычным человеческим талантом! Какие там Робски и Минаев – эти еще хоть как-то умеют соединять слова с друг другом (разумеется, при помощи литературных негров) и сумели приподняться на волне всеобщего интереса к тому, “а как там за рублевскими заборами”. Но те, кто называют себя фантастами, фэнтези-авторами и романистами! Мать моя – и эти товарищи презрительно называют всех остальных “офисным планктоном”, тогда как они – “создают миры”?!
Эти косноязычные малообразованные товарищи, ленящиеся заглянуть в словарь значений слов (я уже молчу о словаре синонимов и антонимов русского языка), наводняющие магазины и интернет своими “плодами творчества”, которые невозможно не то, что читать – а взять в руки. Да “Цветочный крест”, графоманское произведение, взявшее русского Букера пару-тройку лет назад – это ж не исключение, драгоценные мои граждане, это же, оказывается, правило! Ах, эти милые фантастические романы о “попаданцах”, которые, кажется, заточены исключительно на “поколение ЕГЭ” – в которых автор беззастенчиво отправляет героев во времена Средневековья, Николая Первого или Великой Отечественной войны, где все герои – говорят одним куцым, сирым и убогим языком, а о деталях – я вообще молчу, потому что это невозможно осмыслить даже будучи знакомым с историей в рамках школьно-институтской программы.
Все, что нужно добавить в эти книги к квази-антуражу эпохи – это драки и секс. Все – книжка готова.
И попробуй вякни – на любую критику следует ответ: “Да никому сейчас не нужны детали, попробуй, натыкай термины – сразу перестанут книгу покупать!”
Я сейчас читаю детективы одной дамы – причем скажу больше, то, что она – писатель, я обнаружила читая ее живой журнал. В жанре коротких записей из серии “уютная жежешечка” – даму читать мило и даже интересно, ее журнал я вынесла в избранное. Но как только я открыла ее книги – все, мнение об этом человеке как о профессионале резко пошло вниз. Дама может быть замечательным человеком, мамой и женой, автором популярного интернет-дневника. Но это – еще не дает права называть себя писателем и “творческой личностью”, потому что писатель – это узнаваемый слог, хороший русский язык и (если уже очень хочется лавров Агаты Кристи) – добротные сюжеты и не узнаваемые с половины книги убийцы.
Все вышесказанное относится – ко всем современным писателям, пишущим в жанре “легкого чтива”. Сколько я ни ковырялась в интернете, так и не смогла найти легкое произведение, отвечающее стандартам нормального русского языка, а также историческим деталям, психологизму характеров и закрученности сюжетов. И не надо мне “ишь, чего захотела”. Да, захотела! Я захотела профессионализма – как хотят его многие люди в нашу эпоху царствования непрофессионалов. Мне нужна не креативность – а именно профессионализм; не “ощущение себя творческой личностью” очередным тунеядцем, который работающего человека считает в худшем случае быдлом, а в лучшем – проживающим жизнь зазря, а добротно, хорошо выполненная работа писателя, у которого есть либо талант, либо – соответствующее образование в учебном заведении, где происходило объяснение законов композиции и правил русской грамматики и согласования падежей.
Мне бы очень хотелось, чтобы принцип “я не тварь дрожащая – а право имею”, относился не к графомании, а к самокритике и самосомнению графомана. Трендовость, “изюмовость” и “выделение себя из серой массы” – должно происходить не за счет меня как читателя. Да, писатель, особенно в русской культуре – это человек, призванный “глаголом жечь сердца людей”. Менеджеров, секретарш и бизнесменов – орды, а вот писатели – они ж вне толпы, они на Парнасе, в обществе муз, плетут словесные кружева, созидая вселенные, зажигая звезды и испепеляя жизни. И если вдруг “человек толпы”, “серая масса”, представителем которой я, безусловно, являюсь, вдруг начинает трепыхаться и требовать “таланту мне, таланту!” – он, конечно же, завидует, не будучи в состоянии дорасти до глубин и высот. В Солнечном Городе тоже жила серая масса, которая не понимала креатива Незнайки. “Торопыжка был голодный, проглотил утюг холодный”… – помните? Ну или портрет доктора Пилюлькина с градусником вместо носа. Помните, чем все кончилось? “Серая масса” заткнула фонтан Незнайкиного креатива – но увы, в наше время этот фонтан стал гейзером и затыканию не подлежит.
Русская культура веками вырабатывала особое отношение к слову – писатели и поэты в недавнем прошлом были неприкасаемой кастой интеллигенции. Даже бездари, над которыми так издевался Михаил Булгаков – все равно они были особыми людьми, живущими особой, не пересекающейся в жизнью толпы, жизнью. Их “взвейтесь и развейтесь” – оно же было в триста раз талантливее, чем нынешние перлы и алмазы русской словесности. Ах, оставим в покое талантливость – обычный профессионализм нынче редок. Книга перестала быть источником знаний, перестала быть даже источником развлечения – она стала источником похабности и “креатива” в самом его пошлом смысле, смысле модного нынче “хэндмейда”, когда голова действительно в процессе практически не участвует, все сделано “ручками-ручками”.
Это не означает, что в России перевелись хорошие писатели – неправда, они есть. Просто их имена – утонули в цунами книжек-однодневок, которые ни коим образом не призваны воспитывать вкус. Все, что они призваны делать – это тешить эго их авторов и приятно ласкать банковский счет циферками с нулями гонорарных.
Казалось бы – не нравится, не читай. Но в том-то и дело, что хорошая литература – заставляет думать, ее нельзя читать всегда и везде, давая отдых изнуренным работой мозгам. Для этого и существует легкий жанр. Но увы – в русской литературе “легкий жанр” стал синонимом бездарного идиотского чтива. И – остается только надеяться, что когда-нибудь тренд на писательство пройдет, и появится – литература и новые молодые авторы, которые, наконец, оправдают свою профессию в глазах людей, которые любят книги и хотят их читать, а не “потреблять”.