Когда-то я была молодой и порывистой девушкой, которая в горячности могла часами рассуждать о том, что мне непонятно в других людях. И был у меня друг (он и сейчас есть, просто мы географически далеко и видимся в разы реже), который умел одной фразой вылить мне на голову ведро ледяной воды и остудить потоки слов вперемешку с эмоциями.
Однажды, в самый разгар конфетно-букетного романа с моим будущим мужем, я насела на друга с километровым текстом о том, что мне жаль людей, которые не влюблены и даже не стремятся к этому. “Как же так можно”, – вещала я глубокомысленно, – “вот все эти отношения, когда они выстроены не на любви, а на расчете, привычке… все эти папики, покупающие себе молодых девок только потому, что они молодые и свежие… эти девки, которые спят с пузатыми вонючими козлами, потому что им дают денег”… Ну и дальше – рассказ о том, что любовь – это прекрасное чувство, а эти люди – размениваются ради выгоды и бла-бла-бла…
Друг мой послушал-послушал, а потом бросил только одну фразу, причем ее интонация была важна так же, как и смысл. Ровным, совершенно индифферентным голосом мой друг сказал только три слова: “Ира, им пофиг”. И на мой захлебывающийся вопрос снова ответил: “Ира, им совершенно пофиг”.
В моей жизни было несколько событий, которые круто переворачивали мировоззрение. И вот эта короткая фраза – стала одним из них. Именно с этой фразы я оставила в покое совершенно идеалистическую наивность и концентрацию на своих чувствах как мериле мира – и начала просто приглядываться к другим людям и пытаться понять их.
И одним из выводов, который потом удивительным образом совпал со словами Христа о соли земли, стал вывод о том, что человечество на самом деле держится на очень малом количестве людей, которые отличаются от всех остальных одной способностью. Чувствовать боль другого и принимать ее близко к серду. От этого чувства до христианской любви к ближнему – один шаг. И рано или поздно эти люди приходили к христианству. Я пишу о своем личном опыте и не настаиваю на его универсальности.
Именно этот процент людей и является той самой закваской, которая не дает человечеству окончательно очеловечиться (не пишу оскотиниться, не буду оскорблять животных). Именно этот процент людей имеет душу, которая умеет не быть ровной как линия кардиограммы мертвеца, именно этот процент людей способен на любовь в самом широком смысле этого слова: не только к близким родственникам, но и к чужим людям.
Еще какая-то часть людей учится работе души при помощи внешних обстоятельств. Горе, переживаемое не единожды горе, делает людей добрее и гуманнее. Их душа тоже расшевеливается и учится сопереживать другому человеку.
Остальным – по фиг. Ровная душа, гладкая, как обточенная морем галька, холодная, как лоб покойника, твердая, как паковый лед. В узкий круг интересов этой души входит только сам ее обладатель да ближнее окружение (и то в лучшем случае). Люди, которым по фиг, органически не в состоянии поставить себя на чье-то место и хотя бы попытаться представить себя в шкуре другого человека. Они словно лишены бинокулярного зрения: вот есть Я и его интересы, вот есть близкие МНЕ люди, чьи интересы тоже в принципе мне близки, а все остальные – их вообще нет. Люди? Это не совсем люди… Это масса, которая движется, кушает, говорит и спит… Ну в самом деле, разве нам интересны движения океанского планктона? Вот примерно так и мы, чужие люди, воспринимаемся теми, которым пофиг.
Идет война и гибнут люди? Ну да, пичалька… а тем не менее, нужно проводить фестиваль и выгулять на нем свежекупленные наряды. И мы проведем фестиваль и выгуляем эти наряды, и не важно то, что недалеко есть один дом, в котором заживо горели соотечественники… Потому что вообще-то пофиг.
Где-то по мирным домам стреляет собственная армия и образ окровавленной коляски надолго станет кошмаром и для опаленных войной солдат, и для увидевших это на экране телевизора абсолютно мирных людей? Пофиг, это же не наша коляска и вообще – это где-то далеко на другом конце страны. Где-то матери получают цинковые гробы с останками сыновей, посланных убивать своих же сограждан? Пофиг, это ведь не наши сыновья прилетают в цинке – и вообще, еще нарожают, им не сложно.
Это только дураки и кретины могут обливаться слезами при выпусках новостей, одинаково жалея и жертв, и солдат, посланных стрелять по ним преступным правительством, нашедших свою смерть на самой страшной из всех войн, гражданской…
Правильным людям – по фиг, потому что нечего растрачивать нервы понапрасну, морщин станет больше и жизнь сократится, а жить такие люди хотят долго, очень долго. В перспективе – вечно.
Поэтому мы сколько угодно можем взывать к небесам с одним и тем же вопросом: ну как же можно?! Как же так можно – посылать на смерть людей, фестивалить на пепелище, заливаться “Кристаллом”, когда в разутюженных городах Донбасса люди без света, воды и газа живут в подвалах… можно, люди, можно…
Потому что пофиг, потому что “душа, ешь, пей и веселись, у тебя все есть”… Нет на свете никаких Краматорсков, Кондрашовок, Славянсков и Мариуполей, нет никаких убитых детей и взрослых… А помнить о том, что душу могут в любой момент “истягнуть” – недосуг. “Кристалл” нагреется.
И значит, кто как – а я принимаю правила этой игры и больше не буду задаваться вопросом, как же можно ТАК жить. Теперь главное – на допустить ровной линии в собственной душе, потому что печальной правдой нашей жизни является то, что выравняться эта линия может у каждого.
Солидарна. Иду рядом.
Сожалею, что нет такого друга. Чтобы идти рядом. Но может так надо. Чтобы пройти свои метания и боли одной.
“… душа обязана трудиться, и день, и ночь, и день, и ночь..”
Наверное, это и есть ответ на вопрос, который давно меня мучает– вот эти люди (не конкретно сейчас, в Украине, а вообщем) они сами, в глубине своей души, понимают, что делают гадость, подлость и т.д.,или они искренне верят в свою правоту, что так надо, это необходимо… Видимо действительно всё проще– им пофиг.
Спасибо. Легче, конечно, не стало, просто немного понятнее