Неугомонные уникумы

«Интеллигенции очень сложно сегодня живется в России. В её среде раскол еще более острый, чем в среде народной, где царит единомыслие, потому что там слушают радио и смотрят телевизор, а мы берём информацию не из телевизора. Интеллигентам сейчас тяжело, потому что мыслящие люди имеют обыкновение думать самостоятельно. И расхождений у интеллигентных людей всегда намного больше, чем у рабочих вагонремзавода» (Л.Улицкая).

Теперь буду знать, что помимо того, что я быдлосовок, я еще и рабочая вагонремзавода. Вот пояснила мне моя когда-то любимая писательница, кем я являюсь на самом деле. Думать самостоятельно я не умею, потому что прежде, чем начать мыслительный процесс, мне нужна некая исходная информация, которую мне нужно хотя бы где-то почерпнуть. Из доступных мне источников наличествуют:
а) ТВ
б) интернет
в) знакомые, с которыми связываюсь при помощи соцсетей, телефона и разнообразных телефонно-компьютерных программ.

Как быдло и рабочая вагонремзавода я не умею мыслить самостоятельно без того, чтобы иметь некий толчок к мыслительному процессу, грубо говоря, я существую во вселенной, где для того, чтобы нечто возникло (в данном случае – мысль), нужно нечто вложить (информацию).

Но это у нас в вагоноремонтных мастерских такое принято, у интеллигенции самостоятельные мыслительные процессы происходят без поступления информации извне: видимо, мышление происходит мало того, что вопреки законам термодинамики, так еще и в некой замкнутой системе, где мысли ходят… гм… по кругу. Я быдло, мне можно привести ту ассоциацию, которая моментально у меня возникает… это как бродячая собака жрет дерьмо, чтобы оно прошло по ее пищеварительной системе, изверглось вон, было сожрано снова – и так до бесконечности.

А вот и Б. Акунин обещает нам, что в будущем у страны “…развилка из трех станций, и поезд может повернуть на любую. Станции называются «Лубянка», «Бирюлево» и «Площадь революции».. Для полноты картины надо было ввернуть слово “замкадыши”, стойко ассоциативно связанное со станцией “Бирюлево”, ибо все мы, быдлосовки, и есть жители станции “Бирюлево”, замкадыши-опарыши, которые так мешают думающим самостоятельно честям/умам/совестям увести страну к светлым далям, где нет станций “Лубянка” и “Площадь революции”.

Все настойчивее нам твердят, что мы – люди второго сорта, потребители телемусора, тянущие страну в глубины совка, из которых “думающие интеллигенты” эту страну едва вытащили, надорвавшись… “Совок” же, по их глубокому убеждению, был страшен: если почитать статьи интеллигентов о том, как им плохо жилось в СССР, то все плачи и всхлипывания можно свести к следующему. В жуткой стране “эсэсэсэрии” не было колбасы (хамона, устриц), не было секса, но был срок за гомосексуализм, а еще там не давали развернуться творческим людям, создавая худсоветы из махровых сталинисто-брежневистов, обрезавших крылья у гениев тупыми маникюрными ножницами. Заметили, каков список претензий? Грубо говоря: жратва/трах/однополый трах плюс цензура. Три телесных ограничения плюс одно “духовное”.

Я родом из СССР, но эту страну отнюдь не идеализирую. Если бы я формулировала список претензий к Советскому Союзу, я бы назвала агрессивную антирелигиозную политику, пятую графу в паспорте и дефицит некоторых товаров/продуктов вроде женских трусов, обуви или мебели. Остальное – попробуй расскажи западному человеку о бесплатных квартирах, бесплатном качественном образовании, отсутствии безработицы или хлебе по 21 копейке. Собеседник широко раскроет глаза и первое – не поверит, второе – задаст сакраментальный вопрос, чем такая страна не угодила жителям. Особенно темка с жильем актуальна для нашего Ванкувера, где цены идентичны московским и нечто приемлемое для семьи из трех-четырех человек можно купить начиная примерно с полумиллиона долларов (повторяю, нечто приемлемое, а не чудесно-идеальное). А нету полумиллиона или не хочешь влазить в пожизненную банковскую кабалу, снимай квартиру до старости, чеуж… какие там родовые гнезда.

Но вернемся к интеллигенции. Все, закончились извечные русские комплексы интеллигентской вины перед русским мужиком, теперь российская интеллигенция, наконец, пришла к единственно правильной постановке вопроса: есть они, тонко чувствующие, самостоятельно мыслящие обладатели непропитой совести – и есть мы, человеческий планктон, рабочие вагонремзавода, уставившиеся в ящик и неспособные к самостоятельному мышлению и – куда ж нам убогим – к движениям совести. Нам советуют осознать ничтожество, в которое мы даже не впали, в котором мы родились и выросли, – и сидеть тихо, не шевелясь, пока мамка-интеллигенция все за нас решит как добрые папаша с мамашей решают все за сопливое чадо, сидящее на горшке с леденцом в одной руке и головой куклы в другой.

Ладно-ладно, мы такие, у нас в вагоноремонтных мастерских вообще не принято осознавать себя отдельно взятой прослойкой, призванной спасти сирых и убогих… мы больше заняты хлебом насущным да тем, как бы помочь тому, кому плохо рядом, здесь и сейчас, без обобщений с глобализациями. Вот, скажем, как еду для голодающего Донбасса собирать или беженцам помочь – так это быдлосовки, живущие в позамкадье на зарплату (или “предатели и отступники” типа Охлобыстина или Кобзона), а как клевать Нетребко за пожертвованный миллион донецкому театру – так это все цивилизованное интеллигентское сообщество, тут уж никак иначе.

Однако ежели посмотреть глазками, а не независимым мышлением, на ценности, по которым так скучали в “совке” наши тонкие-звонкие-неподкупные, так и получается, что это жратва/трах/содомский трах и отсутствие ограничений на твореские потуги. Вот такая неблагородно звучащая арифметика. А как дали этим талантам свободу и дорогу, так у нас образовались дедушка Валера Леонтьев с хоккейными щитками в промежности да бабушка Алла с чередой мужей, годящихся в сыновья, с сантабарбарой в виде зачатий-выкидышей-суррогатных матерей; с акунинскими некондиционными профнепригодными историями государства и солженицынскими ЦУ по обустройству России; федоробондарчуковскими и михалково-кончаловскими киношедеврами и виктюковскими киношками/спектаклями.

Вы заметили, друзья мои, что “свобода и демократия” дали стране только Лунгина и Бортко из режиссеров, которые по возрасту – типичные продукты образования СССР? Мы досматриваем игру великих М из актеров, которые все без исключения – продукты советских кино-театральных вузов (имею в виду Машков-Миронов-Маковецкий). Мы не имеем ни единого певца или певицы масштабов Магомаева-Ротару. Мы не имеем ни единого художника масштабов Петрова-Водкина или Глазунова. Ни единого писателя масштаба Булгакова или Васильева. Полная свобода породила исключительно пустоту и засилье бездарностей. Существовали в стране худосоветы и травли гениев? И почему-то именно в это время творили Шостакович и Шнитке, пели Вишневская и Лемешев, играли Ойстрах и Растропович, снимали Тарковский и Лианозова, танцевали Плисецкая и Лиепа… Даже в области комедий были Рязанов и Гайдай, а не нынешние “звезды и мэтры”…

Вот ведь незадача какая получается. Высший класс, сверхлюди из интеллигенции и мыслят самостоятельно, и на вершинах Олимпа лавровые венки друг другу на головы водружают – а сидит такой быдлосовок из вагоноремонтных, и выводит такую вот странную закономерность. Дурно пахнущую закономерность, я бы даже так выразилась…

Эк, незадача… но самостоятельное мышление без вводных – оно такое… Как говорится, чего в системе циркулирует, то на выходе и пахнет…