В Дрездене идет снег, ветра совсем нет и огромные хлопья неторопливо, словно в замедленной сьемке, опускаются вниз. Снег такой сильный, что в десяти метрах уже нельзя различить вывесок магазинов, а глумливые рекламные борды, где румяные бюргеры в желтеньких маечках радуются расцветающим нарциссам и набухающим почкам, кажутся утонченным издевательством на фоне мартовского снегопада и мрачных прогнозов, что потепления ждать не придется еще несколько дней.
С утра по городу бегают русские и ГДР-овской закалки мужчины – пожалуй, местные цветочники не имеют такой выручки, как у нас на родине, но и им хватает. Праздник Женщин празднуется по старой памяти и тут… Молодые немки провожают взглядами русских женщин с цветами – думаю, им тоже немного жаль, что праздник отменили… Тут празднуется только День Матери, но согласитесь, Женский день и День Матери – они про разное. А ведь так приятно – пусть калифом на час, вернее, на день – увидеть повальное джентльментство всех окружающих мужчин. Это дорогого стоит, в наш век победившего феминизма с его песнями в честь равноправия мужчины все реже соответствуют, а главное, стремятся соответствовать этому самому gentle man…
Но сегодня мне хочется написать не об этом, а о любви… Вопреки песенному “о любви не говори, о ней все сказано”, все же хочется говорить именно о ней…
Мистер Адамс редко дарит мне цветы – предпочитает “натурой”, тем, что не завянет и не засохнет: духами, конфетами, украшениями… Объяснять, что иногда хочется получить “просто веник” – пришлось долго. Практически весь брак. Поэтому понятия о моих любимых цветах человек просто не имеет – впрочем, ради интереса я опросила несколько примерных мужей из своих друзей. Парадоксально – но они тоже не имеют представления, какие цветы любят их жены, даря букеты сообразно своему разумению.
Так вот, придя домой, я обнаружила, что в вазе стоит именно ОН, букет из моих любимых цветов: желтых хризантем…
На все мои допросы с пристрастием о том, откуда мистер Адамс узнал мои довольно извращенные вкусы, о которых я никогда не говорила вслух, вышеупомянутый чесал затылок, сам не понимая, как угадал… Я люблю не розы, за долгие годы работы преподавателем ставшие в железобетонный ассоциативный ряд с экзаменационными сессиями студентов, не трогательные, на первый взгляд простенькие ромашки, не тюльпаны, пахнущие робкой весной, не изощренные орхидеи, а именно желтые хризантемы, которых боятся японцы и не любят европейцы…
И именно этот букет, стоящий передо мной в доказательство того, что мистер Адамс знает обо мне больше, чем подозревает, вдохновил меня подумать о том, что же такое любовь…
Это не изматывающая душу и тело страсть первых месяцев отношений, которая становится наркотиком для стольких людей, и они снова и снова стремятся получить ее с новым партнером; не первая несмелая влюбленность юности, когда взгляд или слово становятся предметом для бессонной ночи и гадания на маргаритках; не возвышенное поклонение, вдохновляющее на творчество – все это немного иное… Это лики любви, если хотите, аватары, бесчисленные маски, которые одна за другой могут быть сняты – и появится либо новая маска, либо и вовсе откроется пустота… Любовь – это когда все маски сняты, и под ними вдруг обнаруживается ровный свет, которым горит не одна, а две души, ставшие одним целым. Продолжила – а потом вдруг поняла, что больше ничего писать не нужно. Эта готовность отдавать все, не желая получить ничего взамен, эта способность понимать и чувствовать другого как самого себя, эта бесконечная способность познавать и быть познанным и есть “я – это ты и ты – это я”… И тогда не будет удивительными все эти “счастливые догадки” людей, когда дарятся вымечтанные втихомолку подарки, когда в отчаянный момент приходит помощь или с тобой просто садятся помолчать в сумерках – именно тогда, когда это больше всего нужно. Ведь нет двоих – есть одно целое… И этот ровный, без протуберанцев и черных пятен свет горения двух душ – одна из самых больших ценностей, которыми Бог наделил нас на этом свете…
Очень хочется пожелать, чтобы те, чьей души коснулся этот огонь, сохранили его до последнего вздоха, а те, кому еще предстоит его получить, берегли его от жизненных сквозняков и ливней…