Собственно, чтобы написать этот текст, мне не хватало последней капли. Мысли по поводу бродили в моей голове, если честно, не одно десятилетие, но только сегодня – все устаканилось и я готова вербализовать то, что вы сейчас прочитаете.
Впервые я встретилась с женщинами подобной категории лет эдак в двадцать (вернее, не так, видела-то я их и в детстве-юности, просто обратить внимание довелось в более осознанном возрасте). Столичные дамы из очень интеллигентных семей, с родословными, невесть как сохранившимися в наш советско-бурный 20 век… Они меня поразили какой-то абсолютно незнакомой пластикой, небрежным шиком в одежде, разговорами, в которых мне дозволялось быть ушами и глазами, но никак не участницей (молода, неопытна, слишком зажато-провинциальна), странным юмором, состоящим из недомолвок, перекрестных цитирований, ссылок на тогда нечитанных мною авторов и несмотренных спектаклей… Эдакий мир высших существ, на которых я взирала как деревенский ребенок, впервые встретивший негра.
Потом мне довелось познакомиться с дочками этих дам – студентками элитных вузов с томиками Кьеркегора в пляжных сумках и весьма замысловатой личной жизнью, которую они сливали мне с энтузиазмом редко выговаривающихся случайным попутчикам командировочных.
А потом поперли книжки автобиографий, сетевые журналы, посты в соцсетях – и недобранное из личных встреч начало дополняться откровениями самих вызвавших любопытство особ.
И узнаваемые подробности все дальше и дальше заставляли думать, что во всем этом мне кажется неправильным, почему я не могу проникнуться, заворожиться, перейти от стадии деревенского ребенка перед негром к стадии восторга и стремления, так сказать, походить… Ведь это – высшая аристократия, белая кость нации, интеллигенты в энных поколениях, способные проследить славных предков до 18 века, а то и раньше.
Ну и, собственно, чуть ли не четверть века мозги как-то все это выполаскивали на бэкграунде, пока мне не попалась в руки книга бывшего главреда русского Вога Алены Долецкой, стопроцентно отвечающей всем характеристикам этих самых “суперженщин”. Славнейшие предки, пострадавшие в репрессиях и войнах, но все же оставившие наследников, высшее образование в каком-то стопятосотом поколении, сливки, филфак МГУ, кандидатская, английский без акцента… Сумасшедшая карьера, о которой мечтали бы миллионы дев, трепещущих перед этим самым словом – Вог.
И сплошное недоумение… Что вот эти все откровения – от белой кости, сливок интеллигенции?
Ну пара-тройка примеров. Половая жизнь начата в 14 лет, в 18 – первое замужество. Все описанные отношения начинались с места в карьер – взгляд-пронзила молния-койка в пределах нескольких часов после знакомства. Горение-пылание – проблемы. Проблемы были действительно грандиозными – кто-то оказывался хроническим алкашом, кто-то – нарком, кто-то – сожительствующим с валютной путаной, вынашивающей план женить на себе богатого шведа, укатить в Швецию, развестись со шведом и выписать к себе сожителя, запанував на оттяпанное при разводе. Причем все это не препятствовало, так сказать, развитию большой и чистой любви в стиле менаж а труа.
Еще один муж оказался дипломатом, увез в Африку, а потом, когда начались проблемы и закончился период великой страсти, случился развод и самоубийство мужа… Оказалось, у мужа была хроническая депрессия.
И вот тут в книге описывается такой милейший нюанс: духовник героини, “широко и тонко трактующий православие”, разрешает ей выйти на патриарха Алексия, получить разрешение и отпеть самоубийцу в обмен на мытье полов в храме. Потом православие не помешало героине заниматься йогой и набираться духовности в индийских ашрамах.
Ну и дальше – отчеты о разных отношениях из серии упала-в-пламени-страсти-очнулась-а-он-алкаш.
И понимаете – подобных биографий я слышала-читала-наблюдала – десятки. И только прочитав эту последнюю книжку я, наконец, поняла, что же меня смущало в этих женщинах и не давало мне равняться на них. Поначалу это было чисто интуитивное ощущение какой-то странности, неестественности, что ли… А потом я поняла: их интеллектуальность, умение выстроить карьеру, юмор, несомненные заслуги в любых профессиональных областях – находились в потрясающей противопоставленности традиционной морали. Знаете, может быть, я скажу сейчас вещь крамольную, недостойную верующего человека, но на всех на них, кого я видела лично или на экране, чьи откровения слушала или читала – ощущался словно бы слой грязного лака, который очень хотелось бы соскрести, смыть. Ощутимая печать потасканности, легкодоступности, интимной нечистоплотности, что ли… до сих пор трудно подобрать слово.
Разного возраста, по-разному одетые, с разным макияжем и прическами, умные, складно говорящие, успешные – и словно припыленные одинаковой пылью. Они так легкомысленно и весело рассуждали о своих похождениях под рюмочки Бейлиса, так юморно учили меня, малолетнюю придурочную филологичку жизни, что, казалось бы – восхищайся и походи… Но нет… Эта припыленность остановила тогда – а сейчас я понимаю, что никакие интеллектуальные и карьерные высоты ничего не стоят, если не дополнены такими же моральными принципами. Разумеется, можно тут же написать большой плакат “Ханжа” и налепить мне его на все места, но увы, я буду думать так и дальше: человек, легко и просто впускающий в свою интимную зону малознакомых людей, прыгающий из одних отношений в другие, даже оправдывая это накатившей неземной любовью – плохо развит. Есть люди с плохо развитым интеллектом, а есть – нравственные олигофрены. И вот эта нравственная олигофрения – мешает лично мне восторгаться и считать всех их белой костью нации. Белая кость – это цельность и одинаковая развитость и разума, и сердца. Элита – это когда восхищаешься не только красотой ума, но и красотой души.
Парадокс – но я осознала, что восхищаюсь совсем не этими дамами. Простая учительница из села, первая в своем роду получившая высшее образование в самом простом провинциальном вузе, всю жизнь проработавшая в сельской школе, живущая с таким же простым мужем, воспитавшая своих детей честными людьми, любимая десятками поколений выпускников, возящаяся в огороде и доящая свою корову – кажется мне гораздо более прекрасным и возвышенным идеалом, чем все эти роскошные женщины, искусно плетущие паутину своих жизней из золотых нитей с бриллиантовыми каплями, сияющими на солнце. Эта сельская учительница, рассказывающая о своем нехитром быте, о том, что село вымирает, что дети вот зовут в город, а она не может бросить свою школу – вызывает у меня какое-то запредельное восхищение цельностью ее личности. А встречавшаяся с принцами, аристократами, олигархами, политиками шикарная и образованная женщина – нет. И я ничего не могу с собой поделать.
Впрочем, несколько раз в жизни я видела другую белую кость. Когда-то я попала в дом одного очень крутого спеца по русской филологии, по чьим учебникам мы учились и кто казался мне эдаким ожившим памятником самому себе. Речь шла о поступлении в аспирантуру после вуза, но погибший СССР под своими обломками похоронил много кой-чего – включая возможность бесплатного обучения в русских аспирантурах для “иностранных” (украинских) граждан. Но первичный разговор состоялся – и я помню свой запредельный шок от посещения этого дома. Ну представьте – явиться домой к автору учебников, которые ты конспектировал все пять лет учебы… Да еще с опытом общения с теми самыми дамами… которые обращались с тобой как мадам Помпадур с деревенской родственницей.
Более простых и бесхитростных людей, чем этот человек с супругой, трудно представить. Через три минуты меня начали кормить, через десять минут – я чувствовала себя расслабленно и спокойно, потому что они ни словом, ни звуком, ни жестом не показывали, кто они – и кто я. Но увы – таких встреч в моей биографии было исчезающе мало, а других – гораздо больше.
В общем, дотумкала я до простой и банальной вещи. Ни офигительная карьера, ни запредельные по крутости корки об образовании, ни феноменальный профессионализм – не становятся для меня причиной восхищаться и желать походить. С одной стороны, ну очевидно же нужно восхищаться. Это ж бомонд… А с другой – ничего не могу с собой поделать… Некоторые мои преподавательницы из педагогического, плоховато одетые, не хватающие с неба звезд, не знакомые со знаменитостями, перебивающиеся от зарплаты к зарплате – кажутся мне гораздо более “элитными” и “белокостными”. Потому что помимо интеллекта – в них есть простота, чистота и доброта, вещи неизмеримые никакими тестами и не подтверждаемые никакими дипломами. Они либо есть – либо их нет. А без них – не хочется равняться даже на самого аристократичного аристократа и умного ученого.