И снова об утрате профессионализма и всеобщем позитивчике

Пригласили меня тут в одну “закрытую интеллигентскую группу”. Пошла полюбопытствовать, чем же занимаются интеллигенты за высоким забором – ибо попасть в группу можно только по приглашению уже действующего члена, в общем, чуть ли не молодогвардейская конспирация и фильтрация вновь прибывающих.

В группе я просуществовала меньше суток. Ибо – когда интеллигенция собирается за закрытой зверью и высокими стенами, начинается сейШЫн и фьЮЖЫн, которые я со своими пролетарскими привычками выдержать не в состоянии 🙂

В общем, интеллигенция задумала издать книжку своих постоянных блогеров, для этого начав окучивать редактора одного из ведущих российских издательств, по совместительству – писателя земли русской и “академика двух академий”, как его писательство отрекомендовалось.
Ключевые слова я выделила жирным шрифтом.

А теперь приготовились, вдохнули, вынули изо рта все туда положенное или прожевали все неподлежащее возврату.

Полет воробья не высок, но при некотором упорстве может залететь и в стратосферу, не надолго, ровно на время достаточное для задержки дыхания, а вдохнуть то надо, иначе мозг скукоживается, блазнится всякое – это и есть полет, когда не вдохнуть, но блазнится.
И вот летит мой воробей, наблюдает шарик в подробностях, из стратосферы шарик круглый. Все выпукло, все понятно, даже для птичьих мозгов очевидно: “вон жук опыляет цветочки, не, не буду жрать – нормальный он, жрать пацана не по пацански, моль сожру, она генеральский мундир жрет, а он у него и так с дырой, еще с Сенатской. Неприкаянный он, вот думал, чем вторую половину дня занять, определился теперича – дыру заштопаю в мундире Милорадовича, может и состирну, вон там облака дождевые недалече. Зря штоль мы птицы божие, вон и архангелы нам прислуживают, с ленцой, правда, да Бог им судия. Жаловаться не стану в канцелярию, ну его нафиг, затаскают потом. А вот про Гаврилу мне есть чего сообщить: в кормушку зернышек раз в год кладет, а отпускают ему со склада изрядно, а вот не докладывает – себе кашу варит, жрет и попукивает, и бородищу отрастил. С Петей понятно все – у него должность собачья – ночь-полночь – принимай-суди. Не позавидуешь. Вот Жора – другое дело, всегда поляна накрыта, правда живет далековато, не всякий раз долетишь… Да ладно, на хрен эту лирику. Мне к генералу, мундир штопать, пропадет ведь без меня болезный, дохлый верней. Ща, скоренько из грозы ниток насучу, и спикирую. Душно тут, в стратосфере”.

Это цитата из скоро выходящей книги, кажется, седьмой по счету, вышеуказанного писателя, редактора и академика. Авторскую стилистику, орфографию и пунктуацию оставляю неприкосновенной. Можете резвиться, малята, и заценивать уровень академиков.

В советское время подобным претендентам на издание внятно бы порекомендовали отправиться в школу рабочей молодежи подтянуть грамотность и писать в общих тетрадях в стол – ибо нечитабельно. Поразило меня другое. Поразил говносрач, разразившийся в интеллигентской группе. Писателя кое-кто (не я) осмелился критиковать (я так вообще тихо ржала, потому что академик не умеет писать правильно глагол “колет”, в его интерпретации он пишется как “колИт” и я со своими чуть повернутыми в медицину мозгами прочитала это как воспаление кишечника и сильно повеселилась с бездн смыслов, открывающихся всвязи с подобной орфографической нюансировкой).

В ответ на критику писатель повел себя как типичный интеллигент и академик, разразившись оскорблениями в адрес всех критикующих. Хозяйка группы, декларирующая собственную утонченность и парижский шик (живет тетька в Париже), встала обеими грудями на защиту писателя, причем самое потешное было то, что она умоляла пишущих быть “пограмотнее”, чтобы не позориться перед светочем, и в конце концов забанила самых активных критиков таланта. А остальные интеллигенты вскрикивали, что нет в мире позитива, один сплошной негатив. От писателя зависит издание книжки в модном и дорогом издательстве, его надо всячески восхвалять, потому что все, что он пишет, – это бесконечная мудрость.

Вот вам еще немножко мудрости, зачин рассказа:

Одна девочка, она занималась синхронным купанием с подругами заявилась в другой бассейн, на сборах была девочка. Девочка из семьи не богатой, чего там говорить, из бедной семьи – единственная надежда семьи, её олимпийское будующее. 

В общем, попала, как говорится, в заповедник гоблинов избранной интеллигенции. И вот вчитываясь в эти вскрикивания и причитания о нарушении позитивного восприятия действительности, я видела, как затаптывают тех немногих, которые решились высказать свое мнение, прочла и опус хозяйки о том, что она банит всех несогласных – потому что никто тут не просил высказывать свое мнение, если оно не совпадает с правильным мнением… а потом я тихонько вышла из группы и весь день думаю о том, что Булгаков все это дело давно уж описал. Вот только бездарностями он обозначал авторов “взвейтесь да развейтесь”, которые хоть и были пролетарскими писателями, но, как показало время, они, оказывается, умели писать. Умели, не сомневайтесь. А если не умели, им предоставляли редакторов, которые из их графомании делали “Малую землю” или перевод узбекских поэтов на русский язык. И книги получались хорошими. Не “Собачье сердце” и не “Мастер и Маргарита”, но есть у меня, ребята, в анамнезе прочитанная “Малая земля” и “Воспоминания”. И мне эти книги понравились. Не потому, что Брежнев хороший писатель – нет, у него просто был Аграновский и Мурзин тоже был.

Я не поклонница советского прошлого, но и не огульная критикесса. И вот одним из положительных моментов “клятого совка” было то, что какими бы ни были худсоветы, как бы они ни гнобили гениев, но и графоманов они не выпускали в народ. Графоманы знали свое место – дома на лавочке и за писательским столом тоже дома. А сейчас, в эпоху невиданной свободы, вылезшие из своих маргинальных кухонных площадок творцы – не только наводняют пространство своими бездарными опусами. Нет, они опустили вкусы людей ниже плинтуса, они давят действительно талантливых людей похлеще “совковых душителей и гонителей”, и главное – они настолько повсюду, что просвета в этом всем не видно. Потому что за них – еще одни ревнители. Ревнители позитива. Поистине взрывоопасная смесь.

А я что… я продолжаю наблюдение. И читаю Шаламова. Потому что не умею про воробьев, стратосферу и будующее. Определенно, неинтеллигентный и непозитивный я человек. И почему-то меня это радует.