После перерыва возвращаюсь к роману Булгакова
В русской литературе образ Маргариты приравнивают к Татьяне Лариной, декабристкам, героиням Тургенева и Толстого, а то и вообще “к светлым мадоннам русской литературы”. Она предстаетв критических статьях как женщина, пожертвовавшая всем из-за любви – и эта жертва возвышает ее и делает равной самым прекрасным героиням мировой литературы.
Давайте посмотрим на эту женщину и на историю ее любви с Мастером, при этом обращая внимание на то, каким языком описывает Булгаков и героиню, и происходящее с ней (мы уже проделали подобный анализ пилатовых глав, продолжим начатое). А потом уже решим, идет ли речь о “светлой мадонне литературы”.
За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!
Когда я читала роман в первые разы, эта цитата еще тогда казалась мне слишком странной, стилистически не вяжущейся с тем, о чем Булгаков предполагает рассказывать. Но я еще вернусь к ней, а пока поговорим, кто послужил прототипами для Маргариты Николаевны, любовницы Мастера.
Большинство исследователей склоняется к мысли, что главной “подозреваемой” в создании образа Маргариты является третья супруга писателя Елена Сергеевна.
Давайте немного вспомним, кто такая Елена Сергеевна Булгакова.
То, что Елена Сергеевна была замужем за генералом Шиловским, знают, пожалуй, все, а вот то, что ее первым мужем был сын великого трагика и вождя анархистов Мамонта Дальского, факт не очень известный. Шиловский был царским штабс-капитаном, перешедшим на службу к красным, и первый муж Елены Сергеевны был его подчиненным. Возникла крайне неловкая ситуация – когда начальник влюбился в жену человека, полностью от него зависящего, кодекс чести того времени считал адюльтер с женой подчиненного событием недопустимым, но Шиловский влюбился не на шутку и Елена Сергеевна оставила супруга.
Выйдя замуж за Шиловского, Елена Сергеевна стала принадлежать к высшему свету Москвы – супруг был заместителем начальника Генштаба и даже какое-то время возглавлял его. Но самое потрясающее было даже не то, что Шиловский сделал блестящую карьеру, а то, что он остался глубоко порядочным человеком. По воспоминаниям, он был назначен на должность, которая предполагала подписание смертных приговоров. Он категорически отказался, был понижен в звании, переведен на преподавательскую работу – и до конца жизни работал при Академии Генштаба, предпочитая оставаться с чистой совестью, но не с все бОльшими регалиями и звездами.
И вот от такого человека Елена Сергеевна уходит к Булгакову.
На самом деле семейные предания хранят несколько версий их знакомства – но главное остается неизменным: Елена Сергеевна уходит от красивого, порядочного обеспеченного мужа к полунищему писателю – и живет с ним 8 лет. Всего 8 лет было отпущено им – но это были очень счастливые годы.
Булгаков был не только гениальным писателем, но и очень хорошим врачом, так что когда он почувствовал приближение наследственного заболевания, он приготовил Елену Сергеевну к тому, что ее ждет. 1938 и 39 годы были страшными, но она выдержала, преданно ухаживала за мучительно уходящим Булгаковым и пообещала ему, что его произведения будут напечатаны. Всю оставшуюся жизнь – а она была очень сложной, с голодом, с отказом знакомых общаться, с редкой помощью тех, кто не трусил и не боялся “последствий” общения с женой опального писателя – Елена Сергеевна посвятила тому, чтобы произведения Булгакова увидели свет.
Ей помогали Раневская, Ахматова и Любовь Орлова, в нее был влюблен Фадеев, ей давали кое-какую работу через Союз Писателей – она занималась переводами, но всю жизнь действительно посвятила литературному наследию мужа. Она умерла в 77 лет, пережив всех мужей и старшего сына.
Второй “подозреваемой” является Маргарита Гете.
Фауст встречается с ней случайно, они оказываются сраженными наповал любовью, но из-за козней Мефистофеля чистая и целомудренная девушка оказывается матереубийцей, детоубийцей и косвенно виновной в смерти брата. Фауст предлагает ей спасение из тюрьмы при помощи Мефистофеля – но она отказывается, понимая, чья помощь предлагается Фаустом (кто такой Мефистофель Маргарита почувствовала сразу). Маргарита казнена и Мефистофель ликует, что она принадлежит аду. “Спасена!” – раздается голос с небес.
Ну и, наконец, королевы Маргарита Наваррская и Валуа.
Еще один прототип булгаковской Маргариты, названная с легкой руки Дюма Королевой Марго – и под этим именем вошедшая в историю. Была очень образованной, умной, трезвой и расчетливой, противоречивой личностью, по-настоящему большим политиком – при этом оставаясь очаровательной любвеобильной женщиной (особенности ее любвеобильности, пожалуй, могут шокировать неподготовленных читателей, но с этими подробностями можете ознакомиться сами). Ее биографии можно посвятить отдельный пост – настолько она была незаурядной женщиной, но меня в свое время поразил ее факт взаимоотношений с супругом. Они были настоящими друзьями. Их свадьба с Генрихом Наваррским была обагрена кровью резни католиков и гугенотов – и во многом их совместная жизнь была обусловлена несчастной Варфоломеевской ночью. Но супруги оказались способны выстроить крепкие дружественные отношения, где у каждого была своя личная жизнь, причем они были в курсе связей друг друга и доходило до того, что королева прятала в спальне любовниц мужа, а король – укрывал ее любовников у себя, если каким-то образом их инкогнито грозило быть раскрытым. Генрих не обходился без мнения Маргариты при принятии мало-мальски важных государственных решений – и королева действительно очень многое сделала для своей страны и ее народа.
Маргарита Наваррская – сестра короля Франциска, была выдана замуж за герцога Алансонского, очень скоро овдовела, вышла замуж по собственному выбору за Генриха Наваррского (д’Альбре), родила ему детей, но счастлива не была. Посвятила всю себя религии и литературе, была одной из самых образованных женщин своего времени, знала много языков, состояла в переписке с самыми знаменитыми философами того времени. Была очень религиозна, даже выполняла обязанности аббатисы женского монастыря. Умерла вскоре после свадьбы дочери с Анри Бурбонским.
Ну а теперь давайте посмотрим, насколько близка этим героиням Маргарита Николаевна.
Бездетная тридцатилетняя Маргарита была женою очень крупного специалиста, к тому же сделавшего важнейшее открытие государственного значения. Муж ее был молод, красив, добр, честен и обожал свою жену. Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата. Очаровательное место! Всякий может в этом убедиться, если пожелает направиться в этот сад. Пусть обратится ко мне, я скажу ему адрес, укажу дорогу – особняк еще цел до сих пор.
Кстати, вот один из претендентов на дом Маргариты в Москве, это особняк в Малом Власьевском переулке – он подходит как архитектурно, так и по проложенному исследователями Булгакова вероятному маршруту полета Маргариты на метле.
Маргарита Николаевна не нуждалась в деньгах. Маргарита Николаевна могла купить все, что ей понравится. Среди знакомых ее мужа попадались интересные люди. Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу. Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире. Словом… Она была счастлива? Ни одной минуты! С тех пор, как девятнадцатилетней она вышла замуж и попала в особняк, она не знала счастья. Боги, боги мои! Что же нужно было этой женщине?! Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами? Не знаю. Мне неизвестно. Очевидно, она говорила правду, ей нужен был он, мастер, а вовсе не готический особняк, и не отдельный сад, и не деньги. Она любила его, она говорила правду. Даже у меня, правдивого повествователя, но постороннего человека, сжимается сердце при мысли о том, что испытала Маргарита, когда пришла на другой день в домик мастера, по счастью, не успев переговорить с мужем, который не вернулся в назначенный срок, и узнала, что мастера уже нет.
Не правда ли, странное описание прекрасной героини, и чуть ли не “мадонны русской классики”? И не странна ли интонация автора, который использует весьма специфический язык при описании и самой героини, и ее отношений с Мастером. Помните, как Иван Бездомный характеризовал Рюхина? “Все у него взвейтесь да развейтесь, а сам типичный кулачок по натуре”? Вот и тут – с одной стороны, описание великого чувства, а с другой стороны – “Да отрежут лгуну его гнусный язык”, “За мной, читатель, и только за мной!”. Это же те самые взвейтесь да развейтесь – это едкая ирония и совершенно фельетонные интонации.
Далее, еще раз посмотрим на описание Маргариты.
Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами? Не знаю. Мне неизвестно.
Косящей на один глаз ведьмой Маргарита была до встречи с Мастером – и, следовательно, задолго до очной встречи с Воландом и его свитой. Не этим ли объясняется еще одна весьма странная деталь? Вот смотрите, мы уже выяснили, что Мастер не писал свой роман сам, он находился в медиумической связи с Воландом, который был “консультантом и вдохновителем” повествования Мастера. Маргарита тоже не была музой Мастера – она появилась в его жизни тогда, когда роман был уже практически завершен.
Тот, кто называл себя мастером, работал, а она, запустив в волосы тонкие с остро отточенными ногтями пальцы, перечитывала написанное, а перечитав, шила вот эту самую шапочку. Иногда она сидела на корточках у нижних полок или стояла на стуле у верхних и тряпкой вытирала сотни пыльных корешков. Она сулила славу, она подгоняла его и вот тут-то стала называть мастером. Она дожидалась этих обещанных уже последних слов о пятом прокураторе Иудеи, нараспев и громко повторяла отдельные фразы, которые ей нравились, и говорила, что в этом романе ее жизнь.
Вот еще одна особенная деталь: у Маргариты остро отточенные ногти, которые вполне можно назвать когтями – еще одна фольклорная особенность ведьм. Но обратите внимание и на то, что Маргарита сулит Мастеру славу, подгоняет его – ждет последних слов романа, заявляя, что в нем ее жизнь. Жизнь Маргариты в евангелии от сатаны? Муза – подгоняет и сулит славу? Нет, это точно не муза, это ведьма, которая тоже находится в медиумической связи с тем самым “консультантом”, которому не терпится известить людей, что не было никакого Иисуса Христа, Сына Божия, а был на свете безумный проповедник Иешуа, сгинувший бесславно когда-то невесть когда, да так, что и памяти никакой о нем не требуется.
И чего она хочет от Мастера? Чтобы он побыстрее опубликовал роман. Ребята, Маргарита что, сумасшедшая? Или она живет в вакууме и не в курсе, что происходит в стране? Она сулит славу и требует печати романа о Понтии Пилате и Иешуа? Где главная идея – не в том, что “их никогда не существовало”, а в том, что “все это было на самом деле”? Мы сейчас говорим о любящей женщине, которая не представляет жизни без любимого человека? (Кстати, а как вам деталь, что именно Маргарита отнимает у Мастера имя? Именно она стала звать его мастером – и именно после этого он и сам отказывается от своего имени).
И вот Мастер публикует отрывки романа – и начинается травля “пилатчины и того богомаза, который протолкнул ее в печать”. Что происходит с Маргаритой и Мастером?
Настали совершенно безрадостные дни. Роман был написан, больше делать было нечего, и мы оба жили тем, что сидели на коврике на полу у печки и смотрели на огонь. Впрочем, теперь мы больше расставались, чем раньше. Она стала уходить гулять.
Появляется Алоизий, о котором Маргарита всего лишь предупреждает Мастера, что он ей не нравится. Она что-то делает с этим? Ничего – она оставляет Мастера одного с человеком, который подозрительно себя ведет и уж с учетом знания времени – его можно было бы вычислить как провокатора и стукача без особенных усилий – и уходит гулять, потому что им с Мастером становится нечего делать с друг другом.
У Мастера начинается психическое заболевание – мы уже говорили о том, что он более не нужен инспиратору своего романа и тот просто бросает его. А вот что творится с Маргаритой.
Моя возлюбленная очень изменилась (про спрута я ей, конечно, не говорил. Но она видела, что со мной творится что-то неладное), похудела и побледнела, перестала смеяться и все просила меня простить ее за то, что она советовала мне, чтобы я напечатал отрывок.
Я не берусь утверждать наверняка, но подруга Мастера похудела, побледнела – а главное, все время просила прощения за то, что советовала печатать роман. Это ведь тоже может быть похоже на оставленность медиума инспирирующей силой – когда разум оказывается свободным и человек начинает понимать, что натворил.
И вот смотрите, что происходит дальше: Маргарита просит любовника уехать к Черному морю, одного, а ведь денег у них достаточно, она вполне могла бы ехать с ним, оставив особняк и мужа, переговорив с ним (вернее, Маргарита могла оставить мужа в любой момент – у Мастера были деньги и им не пришлось бы нищенствовать). Мастер отдает ей деньги и просит купить ему билет.
Она взяла их, уложила в сумочку, стала целовать меня и говорить, что ей легче было бы умереть, чем покидать меня в таком состоянии одного, но что ее ждут, что она покоряется необходимости, что придет завтра. Она умоляла меня не бояться ничего.
Вам не кажется странным произносимый текст? “Покориться необходимости”, “легче было бы умереть, чем покидать”…. Так в хреновом сентиментальном романе могла бы изъясняться какая-нибудь Фима Собак – а не умная и тонко чувствующая любящая женщина, осознающая катастрофу с любимым человеком.
И наконец, когда с Мастером случается совсем уж беда, когда она прибегает к нему в каморку и видит, насколько он болен, что мы читаем?
– Я тебя вылечу, вылечу, – бормотала она, впиваясь мне в плечи, – ты восстановишь его. Зачем, зачем я не оставила у себя один экземпляр! Она оскалилась от ярости, что-то еще говорила невнятно. Затем, сжав губы, она принялась собирать и расправлять обгоревшие листы. Это была какая-то глава из середины романа, не помню какая. Она аккуратно сложила обгоревшие листки, завернула их в бумагу, перевязала лентой. Все ее действия показывали, что она полна решимости и что она овладела собой. Она потребовала вина и, выпив, заговорила спокойнее.
Снова – попробуйте посмотреть на происходящее со стороны. Любящая женщина чувствует, что с любимым человеком беда, она прибегает и находит его в катастрофическом состоянии. Что она делает? Вызывает скорую? Плюет на все и остается с ним? Нет, она аккуратно складывает роман, овладевает собой, выпивает вина и обещает вернуться завтра. Не знаю, как для вас, но для меня очень очень странная последовательность действий.
На этом заканчивается описание происходящего, которое слушает Иванушка из уст Мастера – а продолжение мы узнаем во второй части в главе “Маргарита” из уст “правдивого, но постороннего повествователя”.
Даже у меня, правдивого повествователя, но постороннего человека, сжимается сердце при мысли о том, что испытала Маргарита, когда пришла на другой день в домик мастера, по счастью, не успев переговорить с мужем, который не вернулся в назначенный срок, и узнала, что мастера уже нет.
Снова слышится странная интонация – “сжимается сердце”, хоть “я и посторонний”, и “по счастью не успела поговорить с мужем”. Какое интересное счастье – жить во лжи и остаться в этой лжи со всеми удобствами в отдельной квартире, занимающей целый этаж.
Маргарита прожила в безвестности всю зиму, “пытаясь узнать, что с Мастером, но, конечно, ничего не узнав”, и вот она просыпается с твердой уверенностью, что все изменится.
– Я верую! – шептала Маргарита торжественно, – я верую! Что-то произойдет! Не может не произойти, потому что за что же, в самом деле, мне послана пожизненная мука? Сознаюсь в том, что я лгала и обманывала и жила тайной жизнью, скрытой от людей, но все же нельзя за это наказывать так жестоко.
Какой интересный глагол вкладывает Булгаков в уста Маргариты. Не верю, а верую – а эта форма глагола употребляется только в Символе Веры: “Верую во единого Бога Отца вседержителя…”
Вся это цитата напоминает молитву – только молитву извращенную. Тот, кто знает христианские молитвы, знает, что мы в них каемся в грехах и просим Бога простить их, мы знаем, что грешны и заслуживаем самых тяжких наказаний, но благодарим Бога, что Он судит нас по милосердию, а не справедливости. Что говорит Маргарита? Ну да, я грешила, но нельзя ж меня наказывать так жестоко. Все же мне кажется, что неспроста Булгаков употребил этот глагол, знакомый каждому православному – потому что Символ Веры читается на каждой литургии незадолго до принятия святых Христовых тайн. Любой, кто хоть раз был на литургии – узнает этот глагол и задумается, почему же Маргарита употребляет именно его, а не более подходящее по смыслу и частотности употребления “верю”.
Кстати, сон, вселивший в Маргариту уверенность, и изменение ее состояния, как мне кажется, – звенья одной цепи, мне кажется, что она снова входит в медиумическую связь с явившимся в Москву Воландом, и готова к переменам.
Сначала она перечитывает небольшой абзац романа, смотрит на фотокарточку Мастера, утирает слезы. А потом – идет гулять. И ладно – Маргарита гулять любит, она и от Мастера уходила на прогулки, потому что после того, как роман был закончен, им стало тягостно находиться вместе, они просто сидели, молчали и смотрели на огонь – уж не слишком романтическое времяпрепровождение для свежих любовников, роману которых несколько месяцев.
Но вспомним, что происходит на прогулке? Маргарита садится на скамейку и начинает думать о Мастере. Что она думает?
«Если ты сослан, то почему же не даешь знать о себе? Ведь дают же люди знать. Ты разлюбил меня? Нет, я почему-то этому не верю. Значит, ты был сослан и умер… Тогда, прошу тебя, отпусти меня, дай мне наконец свободу жить, дышать воздухом». Маргарита Николаевна отвечала за него: «Ты свободна… Разве я держу тебя?» Потом возражала ему: «Нет, что это за ответ! Нет, ты уйди из моей памяти, тогда я стану свободна».
Мы видим, что она догадывается, что произошло с Мастером, и ей нужна свобода от него, и не просто свобода, а чтоб он “ушел из памяти”, чтобы он был забыт (вспомните, что она посоветовала на балу Фриде, детоубийце? А ты напейся, и забудь!” Собственно, Маргарита и себе такое желает – забыть Мастера и стать свободной.
Более того, помнится, Булгаков нам обещал историю настоящей, верной, вечной любви? Какая интересная вечность – полгода и Маргарита очень хочет свободы от Мастера. А что насчет верности? А то, что к Маргарите подходит мужчина, тот, у которого “определенно хорошая погода сегодня” – и Маргарита его отправляет прочь одним взглядом. Но что она думает буквально тут же, минуту спустя?
«Вот и пример, – мысленно говорила Маргарита тому, кто владел ею, – почему, собственно, я прогнала этого мужчину? Мне скучно, а в этом ловеласе нет ничего дурного, разве только что глупое слово »определенно«? Почему я сижу, как сова, под стеной одна? Почему я выключена из жизни?»
Она совсем запечалилась и понурилась. Но тут вдруг та самая утренняя волна ожидания и возбуждения толкнула ее в грудь. «Да, случится!» Волна толкнула ее вторично, и тут она поняла, что это волна звуковая. Сквозь шум города все отчетливее слышались приближающиеся удары барабана и звуки немного фальшивящих труб.
Тут ничего не перепутано? Это вечная любовь через полгода после исчезновения любимого? Мне скучно – и я вполне могла бы поразвлечься с ним, но я выключена из жизни и меня это не устраивает.
Далее – Маргарита становится свидетельницей похорон Берлиоза, знакомится с Азазелло (который появляется, когда Маргарита вполне готова “дьяволу заложить душу”, у Булгакова, если вы заметили, нечистая сила появляется только тогда, когда ее призывают, когда герои чертыхаются) и соглашается “пойти в гости к иностранцу”, причем она сразу предполагает, что “должна будет ему отдаться” – это первая идея, пришедшая ей в голову.
И снова – очень странная языковая характеристика героини:
Маргарита крепче зажала в руке коробку и продолжала:
– Нет, погодите… Я знаю, на что иду. Но иду на все из-за него, потому что ни на что в мире больше надежды у меня нет. Но я хочу вам сказать, что, если вы меня погубите, вам будет стыдно! Да, стыдно! Я погибаю из-за любви! – и, стукнув себя в грудь, Маргарита глянула на солнце.
Опять какая-то сентиментальщина, дешевая романная сентиментальщина – которую Булгаков снова и снова вкладывает в уста этой “светлой героини русской литературы”.
Крем Азазелло преображает Маргариту и она улетает на метле из опостылевшего особняка
Вот карта ее полета над Арбатскими переулками.
И снова – очень интересная характеристика Маргариты от самого Булгакова – из ранней редакции 1936-37 годов.
«О нет, – прошептала Маргарита, – я не мерзавка, я лишь бессильна. Поэтому буду ненавидеть исподтишка весь мир, обману всех, но кончу жизнь в наслаждении… Уже на Арбате Маргарита сообразила, что этот город, в котором она вынесла такие страдания в последние полтора года, по сути дела, в ее власти теперь, что она может отомстить ему, как сумеет. Вернее, не город приводил ее в состояние веселого бешенства, а люди. Они лезли отовсюду из всех щелей. Они высыпались из дверей поздних магазинов, витрины которых были украшены деревянными разрисованными окороками и колбасами, они хлопали дверьми, входя в кинематографы, толкались на мостовой, торчали во всех раскрытых окнах, они зажигали примусы в кухнях, играли на разбитых фортепиано, дрались на перекрестках, давили друг друга в трамваях… „У, саранча! – прошипела Маргарита.
Это не “светлая мадонна” чувствует, а ведьма, настоящая ведьма, люди для которой – саранча, насекомые, которых можно только ненавидеть.
Но и это еще не все. В той же редакции романа “Маргарита сверкнула распутными глазами” – еще одна авторская характеристика от “правдивого повествователя”. Ну и, наконец, то, что в свое время поразило меня более всего.
“Маргарита хохотала, целовалась, что-то обещала, пила еще шампанское и, опьянев, повалилась на диван и осмотрелась… Кто-то во фраке представился и поцеловал руку, вылетела рыженькая обольстительная девчонка лет семнадцати и повисла на шее у Маргариты и прижалась так, что у той захватило дух… Гроздья винограду появились перед Маргаритой на столике, и она расхохоталась – ножкой вазы служил золотой фаллос. Хохоча, Маргарита тронула его, и он ожил в ее руке. Заливаясь хохотом и отплевываясь, Маргарита отдернула руку. Тут подсели с двух сторон. Один мохнатый с горящими глазами прильнул к левому уху и зашептал обольстительные непристойности, другой – фрачник – привалился к правому боку и стал нежно обнимать за талию. Девчонка уселась на корточки перед Маргаритой, начала целовать ее колени. – Ах, весело! Ах, весело! – кричала Маргарита, – и все забудешь. Молчите, болван! – говорила она тому, который шептал, и зажимала ему горячий рот, но в то же время сама подставляла ухо”.
Это та же редакция конца 30-х годов и перед нами настоящая жесткая эротика, если не чего покрепче, и это снова описание главной героини романа о “верной и вечной любви”?
Ну не знаю, товарищи, если мы взяли за опцию по умолчанию, что Булгаков гениально владеет русским языком, то приходится признавать, что подобные описания совсем не характеризуют героиню как нечто светлое и прекрасное, да и история этой любви начинает вызывать большие сомнения.
Мы вернемся к Маргарите немного позже, а пока
(продолжение следует)