“Religulous”, или как режиссер “Бората” и комик Бога искали

Так получилось, что после того, как комик Билли Мар (Billi Maher) и режиссер “Бората” Ларри Чарльз решили найти Бога, они объединились и сняли фильм. Вот о нем, болезном, сейчас и пойдет речь…

Начинается действо, конечно, масштабно, прямо с Меггидо, в месте, где в пророчествах Иоанна Богослова начнется Апокалипсис. На россыпи камней стоит человечек в темном костюме и пафосно вещает, что теперь, дескать, человек сам запросто может устроить конец света, а раньше это мог только Бог. Это комик Билли Мар, который, подобно господину Задорнову, решил оставить свое шутовское поприще и расширить горизонты аж до почетного критика Священных текстов человечества. Головокружительная карьера и у режиссера – который, создав шедевр про “Бората”, решил не отстать от Дэна Брауна, потрясшего мир и наполнившего через это потрясение свой банковский счет приятной суммой с многими ноликами – режиссер тоже решил после своего фильма про казахского человека, решившего увидеть певицу Мадонну, сразу перейти к советам человечеству, как ему избавиться от проблем в виде религии и зажить светлой и счастливой жизнью. Собравшись, режиссер и комик, засняли, с их точки зрения, едкое кино про то, что много-много миллиардов людей на земле – лохи, а они – светочи знания и обладатели рецепта счастья для всея планеты Замля.

Как построили два светоча свой фильм – это уже занятно. Сели они в некое транспортное средство и покатили по Америке в поисках Бога, сначала заехали к мамаше комика, очень пожилой даме, проживающей в компании с сестрой комика. Нужно сказать, что семья у комика была своеобразная – он сын еврейки и католика. Семья жила жизнью католиков до тех пор, пока им не надоело каяться в использовании контрацепции. И все – религиозная жизнь семьи на этом кончилась. Пожилая мама все еще верит во что-то, но вербализовать объект этой веры не в состоянии. Допрашивал комик мамашу на фоне церковного витража – наверное, это показалось ему безумно смешным. По ходу интервьюирования мамы комик острил – в частности, про свой подростковый онанизм…

После допроса мамы кавалькада съемочной группы отправилась по городкам и весям Америки, по пути заезжая по всяческим протестантским церквушкам, где простые и незатейливые прихожане во главе со своими пасторами, пытались объяснить шуту, во что они верят. Шут носил всегда с собой листочки, где были в конспектированном виде записаны “глупости Библии” – конец цитаты. Разумеется, комик был незатейлив, он выбрал все те же вопросы непорочного зачатия, декалога, где из десяти заповедей четыре касаются отношения человека и Бога (непорядок, как же так), троичности и единства Божества, поклонения святым (ежели приставал к католикам)… Кстати, удивительно, но ни единого кадра о православии в фильме не было. А ведь в Америке есть не только храмы православных, но и монастыри. Почему комик обошел в поисках Бога православие – я поняла только к концу фильма.

Но вернемся к началу. К малюсенькому молельному дому, куда прикатился комик и его съемочная группа. Человек десять прихожан, темнокожий пастор. Очень простые люди, мало понимающие выверты комика. И к ним обращены все эти серьезные богословские вопросы… Все, что у этих людей есть, – их вера. Не буду сейчас никак комментировать протестантизм – это тема отдельного и очень долгого разговора. Но налицо факт: у этих людей есть вера. Какая есть – простая, без изысков и поисков ответов на вопросы, над которыми столетиями бились лучшие умы человечества. И вот именно к ним приехал комик.

В свое время очень обидившийся на Бога за то, что Тот не выполнил какое-то комиковское желание и даже не принял жертву – комик обещал Богу взамен бросить курить. И вот человек, потерявший веру, приходит к людям, у которых эта вера есть. И начинает задавать им эти самые вопросы про непорочное зачатие и троичность Бога. Разумеется, никаких ответов он не получает – он видит только верящих – вопреки всему – людей. Комику кажется, что он победил, он очень доволен тем, что на все его вроде как каверзные вопросы он не получил ни единого, с его точки зрения, вразумительного ответа. За него просто помолились в конце разговора, а он шутливо спросил, где теперь его кошелек.

Но победа комика в словесной дуэли с этими людьми была пирровой. Негоже человеку умному унижать людей малознающих. Негоже издеваться над тем, что для человека свято – даже если это святое для тебя самого не стоит выеденного яйца. Негоже пытаться отобрать у человека веру не предлагая ничего взамен – ради того, чтобы показать, как глупы собеседники. И от этого смотреть на происходящее было совсем невесело.

Кстати, все словесные изыски шута прерывались отрывками из старых фильмов про христианство. Хотя новых снято много. И знаете, почему старые? Потому что они смешные – смешные спецэффекты, смешная, нарочитая игра актеров. А попробуй режиссер и шут вставить хотя бы пару отрывков из “Страстей Христовых” – весело бы было? Невесело. Потому и не вставили. Никто бы тогда не смеялся.

Пытался комик опрашивать и верующих ученых. Одному из физиков (интервью сопровождалось статистикой, что, якобы, 93% американских ученых – атеисты, статистика странная, потому что Вашингтон Таймс в прошлом году устраивала опрос, согласно которому 70% американских ученых ответило, что в основе мировых религий есть истина и они имеют божественное происхождение) – так вот, одному из физиков комик задал вопрос, откуда физик знает, что Иисус на самом деле существовал.

Жаль, что физик не задал встречный вопрос, откуда комику известно, существовал ли Гомер (хотя меня терзают смутные сомнения, что комик знает только Гомера Симпсона, а автора “Илиады” и “Одиссеи” не знает по причине того, что не знает, что такое “Илиада” и “Одиссея”). Впрочем, вместо Гомера можно было бы воспользоваться именем Сократа – все равно комику нечего было бы сказать. Равно как было бы бесполезно называть комику имена историка Тацита или Иосифа Флавия – ежели с Сократом напряги, куда ж с этими двумя. Так что комик и тут полный самодовольства выглядел победителем физика.

И вот тут авторы фильма допустили ошибку – не вырезали из фильма интервью с бывшим начальником Ватиканской обсерватории. Оно было коротким, но комик вынужден был молчать. Священник просто ткнул его носом, что Библия не имеет целью создать научную картину мира, что наука и Библия – они про разное. Развернуть высказывание не дали – иначе фильм можно было бы заканчивать. Поэтому сьемочная группа отправилась в Библейский парк развлечений, где каждый день перед толпой разыгрывается Голгофа и смертный путь Иисуса. Как всегда поострив над задумкой и поразмышляв, что парк косит деньги, комик проинтерьюировал актера, играющего Иисуса. Те же вопросы – все то же самое. И тут комика затыкают снова. На этот раз на его вопрос про троичность Бога актер просто приводит аналогию с водой: вода может быть в жидком, газообразном и твердом состоянии, оставаясь водой.

Комику аж пришлось через пару минут, уже а машине, признаваться, что сначала он было замолчал, а потом все равно нашел эту аналогию смешной и дурацкой. Аргументов по поводу того, отчего аналогия не сработала, не нашлось. Дурацкая она и все – шутам ведь виднее.

Затем показали обдолбанного голландского человека, который наделяет коноплю божественной силой, показали некоего мексиканца, решившего, что он Христос второго пришествия – и все, с христианством парочка богоискателей разделалась, решив, что доказала, что Бога в этой религии нет.

Мусульманам досталось меньше – про пророка никто не острил, не поминал ни его жен, ни подробности биографии. Зато попеняли насчет завоеванного Иерусалима, насчет убийств на религиозной почве. Так попеняли – чтобы судьба Салмана Рушди не стала из теории практикой. Мягенько, я бы даже сказала.

Евреям почти не досталось на орехи – выбрали лишь пару совсем уж экстремальных персонажей такого вида, что там не комика надо было вызывать, а, пожалуй, даже психиатра. Ну с евреями тоже поосторожней надо быть – а то можно из Голливуда в три счета выскочить и денежек больше на кино не получить.

Завершилось все снова камнями в сторону христиан – к ним причислили и мормонов с их диковатой платформой. И далее заключение про то, что вера – это зло, что все мировое зло происходит по вине верующих, и что если бы все религии “взять и отменить”, то наступил бы Эдем и всеобщая благодать.

И вот тут до меня и дошло, почему православных не трогали. Потому как если бы с этим тезисом – да к православным, да еще вдруг к русским, тут бы вся затея комика с режиссером пошла пылью. Потому что опыт “первого в мире коммунистического государства без религии” – он вот он, перед глазами. И гекатомбы положенных в могилы людей безбожной властью – несоизмеримы ни с военными потерями страны, ни с другими потерями в мире. И ежели вдруг взять и поглядеть комиковскими глазками вот на эти гекатомбы – то станет совсем не смешно. Всякая охота острить отпадет сама собой.

Кроме того, ежели вдруг подлезть к православным со своими богословскими вопросами – придется краснеть и расписываться в своем полном невежестве. Католики ведь комику наваляли – да так, что в Ватикане пришлось говорить на богословские вопросы с одним только странного вида священником, который более походил на городского сумасшедшего, но не на падре. А ведь заговори с комиком кто-нибудь посерьезнее, то пришлось бы снова откатывать назад в американские города и веси, где и народ попроще, и протестанство не имеет богословского опыта.

Нет, определенно, комику нельзя было даже носа совать к православным священникам – иначе ведь фильм можно было бы жечь на огне и заниматься своими прямыми обязанностями – комиковать на сцене про онанизм и снимать очередное кино про Бората.

В общем, кино это – продукт невежества и слепоты, которые прикидываются не просто зрячими, а знающими, куда вести человечество. Продукт людей, которые в своей малообразованности ищут тех, кто будет еще менее образован, чтобы показать таким же невеждам, как и они сами, что верующие – это просто отстойник человечества, виновный во всех бедах планеты. Эта слепота и невежество не нашли необходимым даже ввести в Гугл два слова “атеистические режимы”, чтобы увидеть, что это такое на самом деле, чтобы понять, что если у человечества отнять религию, то наступит не ядерный апокалипсис, который авторы поминают и в хвост, и в гриву, а то, над чем они так потешались – Содом и Гоморра. Причем не в варианте огненного дождя, а в варианте до него – когда в двух городах нашелся один праведник. Защитники прав гомосексуалистов (а комик и режиссер очень симпатизируют содомитам и на все попытки протестантского священника, бывшего гомосексуалиста, женившего на бывшей лессбиянке, нажившего с ней четырех детей, объяснить, что от гомосексуальности можно избавиться, комик острил, что у священника “должен быть на него, на комика, стояк, потому что гомосексуалистами рождаются”) – так вот, эти защитники прав гомосексуалистов даже не понимали, насколько мерзко они смотрятся, когда вместо крестных ходов или молитв предлагают человечеству заняться участием в парадах сексменьшинств.

Комик и режиссер берутся критиковать священные тексты человечества даже не удосужившись прочитать эти тексты (ой, ну чего захотела, книжки-то толстые), кстати, удивительно, что ни буддистам, ни индуистам вообще не досталось места в фильме – а между тем, миллионы, если не миллиарды, могут назваться последователями этих религий. Интересно, что ж такое-то, не хватило экранного времени, пока Христа пинали? Или индуизм с буддизмом – это не смешно? Или чтобы понять один простенький коэн – голова лопнет? Нет, надо было бы посмеяться хотя бы с Будды и мотылька. Без коэнов ведь юмор неполноценным получится. Или перспектива встретиться с богами-защитниками буддизма и ламаизма пугает почище мусульманского джихада? Увы, ответы на эти вопросы я не получу.

Так или иначе, режиссер и комик Бога не нашли – они Его и не искали. Они искали, как бы срубить денег и еще прослыть умными и передовыми людьми. Поделиться рецептами счастья с человечеством. Раздуться от чувства собственного величия – не абы чего, а рецепт избавления от бед предложить. Именно эти цели преследовали господа фильмоделатели. Недосуг им было подумать о том, что человечество, которое они так хотят облагодетельствовать, уже нашло рецепт счастья. Во всяком случае все те смешные дураки, над которыми они так потешались – верующие – УЖЕ нашли и смысл жизни, и радость, и счастье. Их жизнь полноценна и насыщена – в отличие от жизни комика с его животрепещущими вопросами онанизма и гомосексуализма или жизни режиссера с его концентрацией на вопросах нижнего плечевого пояса. Только эта полноценность недоступна пониманию тех, кто все о наболевшем – об эрекции или анальных отверстиях тех, кто занят пропагандой нетрадиционного секса (вы не подумайте, что я сейчас злобствую, я просто цитирую услышанное в фильме). Создателям фильма, видимо, нужно еще дорасти до понимания очень простой жизненной истины – для того, чтобы увидеть небо, нужно вначале поднять голову. Тот, кто хочет найти нечто, что находится выше уровня глаз (заметьте, я даже не говорю Бога), для начала нужно поднять их от созерцания своих гениталий. В болоте не ищут горного ручья, в публичном доме не ищут девственниц, Бога не ищут в душе, озабоченной вопросами, далекими не просто от Бога, а от обычной человеческой морали. Для начала нужно хотя бы сказать самому себе: возможно, это я чего-то не понимаю?

Комик же – вопреки самому себе – задает вопрос с точностью до наоборот. Это почему же меня считают недалеким, ведь со мной – 16% американцев, которые против религии. То, что остальные 84% – за, комика, видимо, не волнует. Эти самые 84% – тупые слепцы, которые должны взяться за руки, оставить свои заблуждения и отправиться вслед за комиком в прекрасное будущее, где нет Бога, зато есть шутки комика про пенисы. Видимо, они и должны стать заменой духовной жизни землян, отринувших невежество и слепоту.

Ну что ж… Опыт похорон веры в одной отдельно взятой стране уже есть – не беда, что комик о нем не в курсе, беда будет, если люди в этой стране о нем забудут. Ответы на волнующие комика вопросы существуют уже давно – и беда комика только в том, что он не хочет их искать. Следовательно, поиски комика увенчались одним большим пшиком – Бога комик не нашел. Остается надеяться, что еще найдет. Иначе жаль человека будет – никто не заслуживает того, чтобы умирать слепцом, отрицающим свет.