В качестве иллюстрации привожу оригинальную фотку Валерии, добавленную к достаточно давнему посту о домашнем насилии.
Вот уже несколько дней моя лента ФБ полна скорбящими по поводу смерти известной блогерши, феминистки, секспросветительницы Татьяны Никоновой.
Я этой дамы не знала, статей ее не читала, ей было всего 43 года и говорят, она умерла от последствий ковида – и мне искренне жаль и ее, и ее семью. Но знаете, что меня просто потрясло?
Реакция очень многих ее подруг. С одной стороны, дамы скорбят, с другой стороны – публикуют фоточки при полном макияже, слезами и подписЯми: “сейчас три часа плакала, как мне Танечку жалко”.
И вот тут мне стало действительно жаль почившую, хоть я ее и не знала. С такими подругами и врагов не нужно, честно.
Вы думаете, только чья-то смерть подвигает всех этих печалующихся делиться фоточками “я восскорбяше”? Нет, отнюдь. Нынешняя арабо-израильская война, обострение на Донбассе, годовщина в Одессе, казанская стрельба… Сеть полнится фотками скорбящих, не забывающих фильтровать физиономии и размазывать слезы по тщательно отконтурированным лицам.
Есть что-то предельно неуместное, бездушное в людях, не чувствующих, не понимающих, какова самая уместная реакция на трагедию или горе. Умершим-то все равно, а каково родственникам созерцать соболезнования, выраженные, скажем, в следующем.
На экране высвечивается фотография женщины, надо сказать некрасивой женщины (бывают такие некрасивые, но притягательные лица) – вот, скажем, пример
Так вот, представьте себе такое женское лицо с совершенно чумовым макияжем из ярчайших теней, жирной помады…. Лицо это типа облито слезами (косметика при этом не размазалась) – и под этим лицом текст, как страшно переживает смерть подруги эта женщина. Вот матери умершей каково будет на это смотреть, если она даже несколько недель спустя все же включит компьютер?
Каково будет читать жертвам домашнего насилия текст от Валерии, запостившей студийную фоточку с выставленным светом, где она типа криком кричит о том, какой это ужас (знающие биографию мадам Перфильевой подтвердят, что она тоже испытывала это на себе).
Каково читать все эти “соболезнования” всем переживающим страшное горе, если даже мне, просто наблюдающей этот шабаш тетке, становится предельно ясно, что выражающий таким образом “сочувствие” человек всего лишь кичится собой в антураже “я и сопереживание”.
Ладно, артисты, у них опция по умолчанию – эгоцентричность, профессия обязывает, так сказать. Вон Бузова репортаж из реанимации про себя вела: вся накрашенная, причесанная, болела… Туда же сунулась артистка Макеева, решившая тоже полежать в реанимации при полном параде. С этими ладно, богЭма, тоска по сцене…
Но обычные люди, они-то куда? А вот и нет, туда же.
Господи, какими же редкими – а значит, ценными – стали сейчас обычные искренние человеческие чувства и насколько нужно ценить и беречь людей, которые оказываются способными на них. Я понимаю, что сейчас уподобяюсь бурчащей на скамейке бабке, но блин! БЛИН! Раньше все эти скорбящие напоказ огребали общественным презрением: мол, какого ты тут спектакли играешь, шо ты из себя изображаешь тут. Имей уважение к мертвым. Сейчас – эти шоу набирают все больше поклонников, мол, и мы тоже, и мы тоже скорбим – и прекрасны в своей скорби.
Лучше бы пошли свечку заупокойную поставили – но нет. Гораздо важнее, чтобы фильтрация сработала и макияж не поплыл. Мда…