Я не могу назвать себя поклонницей режиссера Урсуляка, но на нынешнем безрыбье любой фильм мало-мальски одаренного режиссера является целым событием.
О реальной истории “списка Киселева” я расскажу в следующем посте, сейчас же поговорим именно о картине как о художественном произведении.
Итак, в основе сюжета у нас история командира партизанского отряда Киселева, который в 1942 году отправился выводить из района боев около 300 евреев, оказавшихся на оккупированной фашистами территории Западной Белоруссии. Люди были обречены – и единственным спасением для них было пройти около 800 километров по лесам и болотам за линию фронта на территорию СССР. Миссия была практически невыполнима – и Киселев ее выполнил. Фильм и повествует об этом походе.
Что меня в фильме поразило – это его неровность при бесспорной талантливости. Понимаете, некоторые особенности географии и сюжета не могли не вызывать сравнения с “Иди и смотри” Элема Климова, и я не могла перестать думать о том, что в свое время Климов боролся с советской цензурой, причем его бы непременно задавили, если бы он не умудрился заручиться поддержкой главы ЦК Белоруссии, который сам был бывшим партизаном – и помог отстоять фильм от ретивых коммунистических цензоров.
Урсуляк, кажется, был вынужден работать под бдительным оком новой российской цензуры – тем более, что среди заглавных плашек значилась бесогон-студия ТриТэ и телеканал Россия 1, а это значит, без книксенов перед новой повесткой было не обойтись. Впрочем, режиссер постарался максимально мягко адаптировать повестку в сюжет – но это не пошло на пользу художественной ткани произведения, поэтому все эти разговоры об интернационализме в СССР и “какая разница, я даже не понимаю, кто еврей, а кто нет”, ведущиеся там, где в принципе должно обсуждаться что угодно, только не дружная семья народов СССР, лично мне портили восприятие. Да и реплика типа: “Там каратели идут, среди них украинцы и эстонцы”, – выдаваемая испуганными до смерти людьми, – это тоже как-то сильно отдает учебниками Мединского, причем я ж не спорю, кто были каратели по национальности, вы вообще просто представьте себе: вам рассказывают об очень трагичных страницах совсем недавней истории. Только вы исходитесь от сопереживания, и тут вам лезет реплика про “среди них украинцы и эстонцы”. И пусть условная, но правда – тут же сыпется на куски, и это не потому, что вы предвзяты, а просто правдоподобность – она в мелочах, в деталях, а вообразить сей спич в устах смертельно напуганного человека просто невозможно.
Но все же все эти кивки в сторону цензоров (уж не знаю, реальных или воображаемых, подкидываемых автору самоцензурой) – все же блекнут перед великолепной актерской игрой. Причем от тех, от кого ты вообще ее не ожидаешь.
Как ни странно, Маковецкий сыграл хорошо, но не привнес в свою роль ничего нового – тот же Фима из “Ликвидации”, только постарше. А вот Максим Севриновский (на фото слева от Маковецкого) – великолепно отыграл свою второстепенную роль. Верилось каждой его реплике, каждому движению. А уж как сыграна последняя сцена борьбы с самим собой… Это выше всяких похвал.
Чулпан Хаматова и Константин Хабенский сыграли роли родителей Моше, одного из главных героев. И вот тут меня постигло одно из величайших разочарований – это Чулпан Хаматова. Хабенский в принципе отыграл неплохо, но вот роль матери, которой приходится выбирать, кого из детей спасти, – это роль на века, это способ показать весь свой актерский дар, все, что у тебя имеется, до капельки. И что? И ничего! Вообще ничего! Загримированная под еврейку Хаматова смотрела вокруг взглядом раненного олененочка – и на этом спектр актерской игры у мадам был закончен. Причем не нужно мне говорить, что сыграть подобное может исключительно Стрип или Касаткина.
Это тульская актриса Наталья Савченко. В фильме у нее всего несколько реплик – но это отыграно так, что у меня до сих пор мороз по коже – эта тема запараллелена с темой Хаматовой. Той пришлось выбирать двоих из всех детей – кому жить, а кому умирать. А этой – пришлось отдавать всех, кто остался. И от одного взгляда этой матери хотелось выть на луну и солнце. Значит, это можно сыграть, и значит, Хаматова – это просто мискастинг, как ни грустно это констатировать.
Марк Эдельштейн – отлично провел роль. У этого мальчика большое будущее, и я надеюсь, что он не повторит судьбы Петрова и Козловского, двух актеров, у которых было очень большое дарование, разменянное ими на деньги и славу, в результате чего денег и славы у них стало много, а дарования – мало. Мы не увидим преображения Флеры из “Иди и смотри”, но и изменение мальчика из хорошей семьи в человека, который оказался способен за бросок Давида в сторону Голиафа – мы все-таки пронаблюдаем в течение всего экранного времени.
Александр Яценко сыграл главного героя, командира Киселева, и только лишний раз доказал, какой все же он хороший актер. Он нашел для роли новые краски – и глядя на него, я опять-таки думала о Петрове. Это актеры одного поколения, а насколько разные у них актерские пути. Яценко пытается и находит новые приемы, чтобы сделать своих героев разными при полном отсутствии грима – Петров везде стал играть Петрова, а ведь был сериал “Обнимая небо”, где он шел на разрыв. Не знаю как вы, а я рыдала белугой от сцены расставания героев, а я тетька малопробиваемая всякими сентиментами и разрывами косовороток на кадыкастых горлАх.
И все же “Праведник” – это фильм второстепенных ролей, где порой малозначащий эпизодник выдает такой накал чувств, что ты просто сидишь и не можешь пошевелиться.
Евгений Ткачук и Мария Золотухина (внучка актера Валерия Золотухина) – сыграли еврейку из гетто Тову и бывшего зека Ферзя, между которыми возникла очень трогательная вначале и библейская в конце история любви. Евгений Ткачук очень хороший актер – и Мария отлично провела свою роль, сделав эту линию одновременно и смешной, и трогательной, и очень трагичной.
Ну и я не могу не отметить вот этого персонажа.
Это Дитмар Кениг, немецкий актер, сыгравший главного гада фильма, нациста Шмокера. Это было действительно невероятно – у актера получилось сыграть совершеннейшего нелюдя, в котором каким-то образом сочетался садизм и высокий эстет, полный маньяк и одновременно человек, склонный к проявлениям чувств, которые, впрочем, тут же нивелировались очередным припадком бесчеловечности. Филигранно проведенная роль, где актер ни разу не свалился в балаган, но при этом очень правдоподобно изобразил того, кто потерял любое человеческое подобие, оставив себе лишь личину культурного сверхчеловека.
Нужно сказать, что в своем фильме Урсуляк вообще сделал практически невыполнимое – он показал не просто историю похода из смерти в жизнь, он показал не просто невыносимые человеческие трагедии на фоне абсолютнейшего ада войны. Он сумел изобразить настоящую жизнь, где на вершине горя и ужаса – вдруг находится что-то смешное, а на вершинах смешного или счастливого, уже ощущается ледяное дыхание трагедии и смерти. На протяжение всего фильма нас так и будет бросать из стороны в сторону, пока не закончится, причем не каким-то хэппи-эндом или наоборот – глубинами ада. Нет, Сергей Урсуляк в конце фильма ставит многоточие – мы видим завершение обеих сюжетных линий (одна проходит по 1942 году, а вторая – по нашему времени, когда Киселеву пытаются присвоить звание Праведник Мира, но живых свидетелей этого похода не осталось и единственный человек, который может свидетельствовать в пользу того, что Киселев спас евреев, – это тот самый Моше, почему-то отказывающийся говорить). Но в этом завершении нет законченности – нам словно говорят: вот промежуточная станция, а дальше будет другая жизнь, другие события, другие герои. И этот круг никогда не замкнется, отголоски наших деяний будут звучать дальше, до самого конца времен, когда каждый из нас выйдет к Богу отвечать за то, что сделал в жизни.
Это тяжелый фильм – но это прекрасный фильм. Я бы не назвала его таким же кинособытием, как “Иди и смотри” или “Список Шиндлера”, но это и не проходное кино, которое будет забыто через год. Если будут силы – смотрите.