Три жены писателя Гайдара

Как понимаете, если я уже о чем-то долго думаю, то тема меня не отпускает еще долго.

Как любой филологический червь, я очень долго не могла смотреть на писателей, особенно классиков, как на мужчин. Ну как же так, какие мужчины – они ж портрЭты, особенно если еще и их писали знаменитые художники. Ну ей Богу, как можно смотреть на Пушкина кисти Кипренского с точки зрения женщины – симпатичный или нет.

С подобными вещами у меня до сих пор напряги, но если писатель дожил до фотографий, дело тут начинает улучшаться – как барышня, выросшая в век фотографий, я уже могу определить, нравится мне персонаж с фото или нет.

Кстати, мой персональный таракан: я никак не могу понять тех, кто млеет от Есенина. С одной стороны, ну как бы да, тип Ивана-царевича, а с другой стороны, на картину бы его… просто любоваться, как фенотипическим образчиком мужской славянской внешности, но что с таким делать в быту – поди пойми 🙂 Вьюнош же, синеокий и златокудрый.

И вот я готовилась-готовилась писать о Гайдаре, глядела-глядела на фотки, и вдруг обнаружила, что Гайдар – он же тоже есенинского типа юноша был, ясноглазый и с мягкими чертами лица.

Это Гайдар и его друг журналист Милицын

Гайдар с сотрудниками пермской газеты “Звезда” (второй слева)

Если даже посмотреть на фото коллег Гайдара, можно увидеть, что мужчины того времени особенной красотой не блистали – поэтому можно не удивляться тому, что на красавчика-героя гражданской войны девушки заглядывались толпами.

Первую жену Аркадия Голикова звали Марусей, и поженились они еще детьми: Аркадию было 17 лет, Марусе – 16. Она была медсестрой, и само собой, брак этот, заключенный на фронте, был скоротечным и горячим. Маруся быстро забеременела, родился сын Женя, который умер совсем крохой, не дожив до двух лет. Пара не пережила смерти ребенка – Аркадий и Маруся расстались, но, видимо, любовь была очень крепкой, не даром героиню “Голубой чашки” зовут Маруся, возможно, в этой повести Гайдар проживает со своей любимой Марусей их неслучившуюся жизнь.

В его дневниках появляются стихи: «Все прошло. Но дымят пожарища, Слышны рокоты бурь вдали. Все ушли от Гайдара товарищи. Дальше, дальше вперед ушли».

Автору, пережившему несколько контузий, получившему диагноз “травматический невроз”, разведенному, тоскующему по умершему сыну и ушедшей жене… 18 лет.

После демобилизации ему совсем худо. Не нужно обладать особенными знаниями в психологии, чтобы понять, что с ним происходит:

«Очевидно, я на самом деле болен. Иначе откуда эта легкая ранимость и часто безотчетная тревога? И откуда у меня ощущение большой вины. Иногда оно уходит, становится спокойно, радостно, иногда незаметно подползает, и тогда горит у меня сердце и не смотрят людям в лицо глаза прямо»…

Это снова из его дневников. И мы уже знаем, чем он занимался, когда “подползало”. Он страшно пил, до белой горячки, до полного беспамятства. А еще он себя резал, по воспоминаниям близких, у него вся грудь была в мелких порезах. Возможно, сегодня бы ему помогли – транквилизаторы, антидепрессанты, терапия… тогда ничего подобного не было, и он просто заливал алкоголем страшные видения своей… Господи, да даже не юности, а практически детства.

Два года Гайдар колесит по стране, пока его не заносит в Пермь, в редакцию журнала “Звезда”. Там работает восемнадцатилетняя Лия Соломянская, которая смотрит на героя войны с мало скрываемым восторгом. Двадцатилетний ветеран войны восхищение в глазах девушки заметил, отметил – и у них начался роман. Они быстро поженились, Лия забеременела и уехала рожать к матери в Архангельск. Гайдар продолжил работать и приехал к жене с сыном только через два года. Кстати, из-за этого и родилась отвратительная сплетня, что Лия ребенка нагуляла и Гайдар всего лишь усыновил бастарда.

Когда Гайдар, наконец, приехал к семье, сын страшно закричал – он не понял, что это его отец и еще долго дичился Гайдара. Очень скоро Лия поняла, что семьи с Гайдаром у нее не получится. Гайдар вроде устроился на работу в местную газету, но стиль ее брака был примерно таким. Однажды она готовила обед и попросила мужа выскочить в соседний магазин купить соленых огурцов. Гайдар выскочил – домой он вернулся через три недели. Видите ли, он познакомился в очереди с плотовщиками, вдохновился из рассказами, устроился в артель и гонял две недели плоты, готовясь написать о них очерк.

Лия выдержала, однако, пять лет. Потом она собрала вещи и ушла – забрав сына Тимура с собой. Ей встретился нормальный человек и она надеялась обрести с ним семейное счастье. Гайдар тут же уехал в Хабаровск и уже там пережил страшное обострение болезни, загремев на год в лечебницу.

В дневниках он писал, что о нем некому заботиться, а сам заботиться о себе он не умеет. Немудрено – для того, кто с 13 лет жил в казарме на военном положении и не имел собственного дома.

В Москву он попал совершенно больным – с одной стороны, ему дали комнату, с другой, у него случаются кошмарные загулы, которые начинались в одном месте: например, в квартире какого-нибудь богемного художника, куда набивались поэты, актеры, цыганские театр, а потом заканчивались невесть где и с кем через много дней. Его собутыльники вспоминали, что в 1937 году он все время бормотал в пьяном угаре, что его ждет неминуемый арест.

Но арестовали не его, а нового мужа Лии, Израиля Разина, Лию же отправили в знаменитый АЛЖИР (Акмолинский Лагерь Жен Изменников Родины) – и тут Гайдар проявил чудеса смелости. Свою жену не решился спасать даже Молотов, а Гайдар развил бурную деятельность по спасению Лии. Он обивал пороги кабинетов и два раза добивался личного разговора с Ежовым. Его усилия возымели действие – Лию выпустили, и они с Гайдаром, кстати, не были разведены. То есть формально он оставался ее мужем. Тут, кстати, я окончательно запутываюсь в бюрократии, потому что по идее Лия была замужем за Разиным, а во время отсидки Лии Гайдар женился еще раз – на “хорошем человеке Доре”, и, кстати, он страшно переживал, что дело Лии как-то навредит его новой жене.

Гайдар был очень одинок после ухода Лии. Вот снова его дневник: “В сущности, у меня есть только три пары белья, вещевой мешок, полевая сумка, полушубок, папаха – и больше ничего и никого, ни дома, ни места, ни друзей”.

Он спас Лию, но оставаться в Москве ему было невыносимо, и тогда он уезжает в Клин и снимает комнату у милой девушки Доры Прохоровой и ее дочки, шестилетней Жени. Между ними быстро возникают отношения и вдруг у Гайдара наступает светлый промежуток. Он очень любил Дору и Женю, почти перестал пить, много писал, и если поначалу они жили весело, но бедно, к началу войны Гайдар стал вполне зажиточным по советским меркам человеком. Женя очень любила отчима и в конце концов забыла, что он ей не родной отец.

Но потом началась война. Гайдар нашел возможность отправиться на фронт и оставил Жене книжку с такими стихами:

«Папа едет на войну За Советскую страну… Женя книжку прочитает И о папе помечтает. Он в далёкой стороне Бьёт фашистов на войне».

Что было дальше, вы уже знаете… С войны Гайдар не вернулся – ему было 37 лет.