Итак, мы говорим с вами о том, чем является православие. Прошлая глава была посвящена православному пониманию жертвы Христа, последствиям греховности и победе Христа над смертью.
Но главный вопросом богословия является следующий: да, Христос умер и воскрес, “смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав”. НО КАК ИМЕННО ЧЕЛОВЕК УСВАИВАЕТ ПЛОДЫ ХРИСТОВОЙ ПОБЕДЫ? Об этом мы и поговорим во второй части нашей беседы.
Протестанты, как мы помним, говорят, что человеку достаточно верить в то, что Христос умер лично за каждого из нас; протестантская богословская формула гласит: “Осознай Христа своим личным спасителем”. Но хватает ли этого, чтобы спастись?
Православие отвечает сложнее: веры недостаточно. Нужно, чтобы Сам Христос жил в душе каждого из нас, чтобы Его кровь омывала наше сердце. Нужно, чтобы мы имели “дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым” (Евр. 10,19)
Этим новым путем является Божественная Литургия, на которой Христос – “Приносяй и Приносимый, и Приемляй и Раздаваемый”. Это слова из литургической молитвы Иоанна Златоуста (жил в 4 веке, был архиепископом Константинопольским). Эта молитва говорит, что Христос – это жрец, что есть “приносяй”, тот, кто приносит. И Он же – Тот, Кого приносят в жертву – “приносимый”. Он – Господь, который приемлет эту жертву – “приемляй”, и Он же – принимается причастниками – “раздаваемый”. Человеческая воля Христа совершает жертву Богу – “Да будет воля Твоя, но не Моя”, а божественная воля Христа эту жертву приемлет. Обе воли согласуются с друг другом – и обОженная плоть Христа раздается причастникам.
Но кто совершает это Таинство?
Протестанты отвечают: Бог действует Сам, это Он нас спасает. Католики считают, что людям, священникам, дана власть совершать таинства и чудеса. Папа Римский – наместник Бога на земле, он – непогрешимый авторитет и главный свершитель таинств в католической церкви. Через рукоположение католическое священство приобретает право на совершение таинств и чудес.
Православие имеет иной ответ на вопрос, кто совершает Таинство. Священник стоит, исполняя образ и приносит молитву, а все совершает благодать и сила Божия. Иоанн Златоуст писал: “Не человек претворяет предложенное в тело и кровь Христову, но Сам распятый за нас Христос“. Таинство совершает Христос, а священник – служит Таинству, поэтому и называется священнослужителем.
Христос умер и воскрес не затем, чтобы умереть и воскреснуть, а затем, чтобы мы жили, Он пожертвовал нам Себя, чтобы нам жить в Нем. Поэтому Литургия в православии совершается со словами: “Твоя от Твоих Тебе приносящее о всех и за вся“.
Вдумайтесь – мы приносим Христу не свою кровь, мы приносим Ему – Его же, Богови – Богово. Но мы одновременно и приносим свои сердца, чтобы Господь освятил их. Мы берем вино из лозы, вырощенной Богом, и просим, чтобы этот дар стал Даром – Кровью Господа, чтобы Жизнь Христа пропитала это вино и претворила его – в Кровь Господа. Господь дал нам Свой дар для избавления от смерти и мы просим, чтобы Его Жизнь, Его Кровь, Его Дух жили и действовали в нас.
Литургия – это не простое присутствие человека при совершении Христовой жертвы. Мало простого присутствия, мало простого информирования, что, де, жертва принесена. Жертва должна быть не просто принесена, она должна изменить МЕНЯ.
Вершинная молитва Литургии (эпиклесис): “Господи, ниспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сии“. Не просто на эти Дары, но и на ны, то есть на НАС. Не просто хлеб и вино являются предметом литургического освящения. МЫ – главный предмет освящения на Литургии. Мы – “материя таинства”. Пока человек не вошел в храм – он просто человек. В храме он – член Церкви, Тела Христова. Мы становимся частями Тела Господа через принятие преосуществленных Даров, через причастие.
Протестанты говорят, что церковь – это собрание, собрание людей во имя Христа. Православные соглашаются – да, церковь – это собрание, но нельзя понимать так узко. Церковь – это Тело Христово. Д. Ферберн, один из самых вдумчивых протестантских богословов, пишет в своей книге “Иными глазами… Взгляд евангельского христианина на Восточное Православие”: “Пророки и апостолы, ранние отцы Церкви, епископы и миряне рассматриваются в тесной связи друг с другом… Все они являются свидетелями истины, которой обладает Церковь, и Православная Церковь не пытается проводить различий между ними.” Написано это совсем не в комплиментарной манере – как раз Ферберн пеняет на то, что в православной церкви нет должного авторитета, но все же эта книга очень интересна и дает возможность посмотреть на себя со стороны, чужими глазами.
Так вот, эта самая Церковь, куда входят и пророки, и апостолы, и священство, и миряне, – это и есть единый организм, единое целое. Более того, это целое не расторжимо временнЫми или пространственными ограничениями – ведь ” в Боге все живы”, у Бога нет мертвых, все мы живы в Его Теле – в лоне православной Церкви. И Дух Христа может жить только в Теле Христа, распространение Церкви в мире – это распространение Тела Христова. Не ПРОПОВЕДИ о Христе, а Самого Его Тела. Вот коренное различие между протестантским и православным пониманием церкви.
Никто не смеет сказать, что проповедь – это плохо или ненужно. Но недостаточно человеческих усилий, только в СИНЕРГИИ, в совместном действии человека и Бога происходит движение ко спасению. И человеческие усилия однажды должны уступить место деянию Бога. Литургия ведет не к проповеди – проповедь имеет чисто служебное значение. Она готовит человека к тому чуду, которое совершит не человек, не священник. А Сам Господь. Она готовит к тому, что человек подойдет к Чаше, наполненной не руками священника, а Самим Христом.
Нужно помнить, что Писание говорит о трех реалиях как о Теле Христовом. Первая – это Тело, рожденное Девой Марией, которое страдало, было распято, воскресло и воссело одесную Отца. Вторая – это Хлеб Евхаристии. Третье – это собрание верных.
Дьякон Андрей Кураев писал: “Насколько я могу представить, это не рядоположное соименование, но динамическое движение: через вкушение евхаристического хлеба люди становятся Церковью с тем, чтобы соучаствовать в победе Христа над смертью“.
Самым величайшим чудом православной литургии является не преосуществление Святых Даров, то есть не то, что хлеб и вино в Чаше стали Плотью и Кровью Спасителя. А то, что через эти Святые Дары ОСВЯЩАЕМСЯ МЫ, люди. Не хлеб и вино присоединяет к Себе Христос, а нас, наши сердца. Через Святые Дары мы причащаемся самой Жизни. Серапион Тмуитский (4 век, Александрия) писал: “Соделай нас живыми людьми, даруй нам Духа Святаго“.
Необычным так же является то, что изменение касается и природы человека. Обычно мы усваиваем то, что едим. Помните поговорку: “Ты есть то, что ты ешь”? Но в евхаристической трапезе все наоборот – человек должен стать тем, что он вкушает. Тело человека должно преобразиться в Тело Христа. Максим Исповедник (6-7 века, Константинополь – Колхида) писал, что “причастники преосуществляются во Христа“. Достойно причащающийся преобразуется евхаристическими Дарами.
Через Тело Христово (евхаристический хлеб) мы становимся Христовыми и образуем Церковь, Тело Христово. Вдумайтесь в это!
В Литургии мы присоедияемся к Церкви и так было с самых ранних времен христианства. Когда протестанты объявляют, что они – истинная апостольская церковь, которая возобновила самые ранние традиции, мне хочется спросить: а вы служите раннехристианскую Литургию? Ведь то же, что происходит сейчас в православных храмах, происходило и двадцать веков назад. Вот свидетельство Феодора Мопсуестийского (4-5 век, Антиохия, величайший богослов своего времени): “Затем священник просит о том, чтобы благодать Святаго Духа снизошла на всех собравшихся, дабы соединенные в одно тело символом возрождения, были бы заключены теперь в одно тело причастием Телу Господа нашего, дабы собрались они в единство, связанные едиными узами, единодушием, миром, ревностным служением“.
Еще один вопрос, который мне хотелось бы задать: а вы преображаетесь на вашем служении Телом И Кровью Спасителя? Ответ я нашла: “Мы не признаем таинства превращения хлеба в Тело Христа и виноградного вина в Кровь Спасителя, и того, что верующие якобы вкушают не хлеб и вино, но истинное Тело и Кровь Христа. Иисус Христос взял хлеб, а телом Своим был рядом. Указывая на Себя, Он сказал: «Сие есть Тело Мое, за вас ломимое»: затем, указывая на преломляемый хлеб, Он сказал: «Сие творите в Мое воспоминание», то есть всякий раз, когда будете преломлять хлеб, вспоминайте Мое тело, ломимое в тяжких страданиях. Также, когда принимаете вино, вспоминайте Кровь Мою, пролитую за вас.” (http://bibleapologet.narod.ru/protestantism/dogmatics/00.htm – раздел “Вечеря Господня”).
Служба протестантов – это ВОСПОМИНАНИЕ о Тайной Вечере, это декларация на верность учению Христа, это “прославление Бога” (еще один термин протестантского служения). То есть это акты, направленные из сердца во вне, к Богу. Но от Бога не ожидается движение к человеку через преображенные хлеб и вино, не ожидается преображение внутренней сути человека. Протестантское хлебопреломление совершается “в воспоминание”, причем баптисты открыто говорят, что не понимают, “зачем Христос установил столь странное таинство Своей крови”. Но совершают хлебопреломление из дани традиции.
Андрей Кураев в своих лекциях привел остроумное сравнение, что протестанты, видя умирающего от жажды в пустыне, утоляют его “информацией о воде”, но не самой водой. Но ведь душа умирает без Живой Воды – зачем же нужна информация или воспоминание о ней?
Если моя душа умирает без Хлеба жизни – то почему она должна насытиться воспоминанием о нем? Моя душа хочет быть рядом с Христом, когда Он преломлял хлеб и лил вино в Чашу. Я хочу быть соучастником Тайной Вечери, а не вспоминателем о ней. Ведь если этого не будет – то тогда придется признать, что на самом деле Христос накормил Хлебом жизни лишь двенадцать человек – и то один из них Его тут же после этого предал и повесился. Я не хочу находиться в пространстве смерти, я не хочу “вспоминать” о воздухе, я хочу им дышать. Сам Христос установил именно такое правило сообщения со своими учениками. Не через молитвы, не через проповеди или говорение языками. Через Таинство Причастия Тела и Крови Господа. Мало знать, что это – Тело и Кровь Христа, нужно приобщаться Дарам.
Первые христиане, которые являются протестантским идеалом, точно так же понимали таинство евхаристии. Да, Тайная Вечеря совершилась однажды – баптистские проповедники любят акцентировать свое внимание на этом и приводят вот какую цитату из Писания: “Христос вошел не для того, чтобы многократно приносить Себя, иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира. Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею” (Евр. 9, 24-26)
И они вполне справедливо критикуют католиков, которые утверждают, что священник повторяет Тайную Вечерю.
Православие не согласно ни с теми, ни с другими. Потому что Вечерю действительно нельзя повторить. Но и накрепко закрыть дверь в Сионскую горницу тоже невозможно. Потому что иначе истинно причастившимися оказываются только 12 человек в одном конкретном месте, но не я. А моя душа – гибнет.
Но чудо в том, что Литургия православных стирает границы времени и пространства – мы, именно мы, люди 21 века, как и все православные до нас от первых веков, садимся за один стол с Господом, мы готовы принять Его Тело и Его Кровь не в воспоминание, а в Жизнь Вечную. Не в качестве символа принимаем мы Тело и Кровь – зачем Христу было предъявлять апостолам символы? Христос конкретно говорит: “Сие есть Тело Мое… Сие есть Кровь Моя”… Не символом были страдания и смерть Спасителя. В руках Спасителя были не символы – а реальность. Так зачем какие-то “воспоминания” и “символы”?
Только пожалуйста, не нужно думать, что это современные трактовки и понимания. Православное понимание Евхаристии было полностью сформулировано в 12 веке, если быть конкретным, в 1157 году на Константинопольском Соборе.
“Слышащим Спасителя о преданном Им священнодействии Божественных Таин, говорящего: “Сие творите в Мое воспоминание…”, но не понимающего правильно слово “воспоминание” и дерзающем говорить, что оно (то есть воспоминание) обновляет мечтательно и образно Жертву Его Тела и Крови, принесенную на Честном Кресте Спасителем нашим в общее избавление и очищение, и что оно обновляет и ежедневную Жертву, приносимую священнодействующими Божественные Тайны, как предал Спаситель наш и Владыка всех, и поэтому вводящим, что это иная жертва, чем совершенная изначала Спасителем и возносимая к той мечтательно и образно, как уничижающим низменность жертвы и таинство страшного и Божественного священнодействия, которым мы принимаем обручение будущей жизни, как это изъясняет Божественный отец наш Иоанн Златоуст во многих толкованиях великого Павла, анафема трижды”.
Очень грубо – “если ты не принимаешь истинность Жертвы, а воспринимаешь слова “воспоминание” – как символ, мечтательный образ, ты не прав” 🙂
Удивительно то, что тут осуждены взгляды, которые появятся у католиков через 400 лет, а у протестантов – через то же количество лет.
И уж если дословно следовать Писанию, то проследим, что идет раньше, а что – позже. “Приимите, ядите, сие есть Тело Мое”, – вначале. “Сие творите в Мое воспоминание”, – после. Вспомним сформулированный православными принцип синергии: Бог дает Тело, это действие Бога по отношению к нам. Человек творит в воспоминание – это действие человека по отношению к Богу. Люди вспоминают, но Тело Христово может дать только Он Сам. Литургия – это СО-СЛУЖЕНИЕ Бога и человека, это видно даже в строении православной литургии. Проскомидия – первая часть, это приношение даров. Раннехристианская проскомидия была действительным приношеним даров. Древняя литургия была гораздо динамичнее современной, потому что вначале верующие приносили в храм продукты хозяйствования (раньше ведь все жили натуральным хозяйством). Так вот, люди приносили хлеб, вино, елей – и священник отбирал лучшее из принесенного. Это – дар людей Богу. Но потом – уже Господь приносил дар людям. Кстати, не нужно понимать, что проскомидия – это только положение на столик еды. Нет, кроме чисто натуральных продуктов человек приносил покаяние, и то же благодарное воспоминание о Жертве Христа.
Протестанты же почему-то оставляют у человека право дарения Богу, но отнимают у Бога право дара людям, оставляя Ему только право напоминания о Себе.
Однажды мне стало интересным: а как же происходила Тайная Вечеря? Я столько раз видела картины, читала Библию. Но дело в том, что в самой Вечере были несколько странных для меня вещей: само время ее проведения, не совпадающее с иудейской Пасхой. И сам обряд иудейской Пасхи. Ведь Христос не провел его так, как должно. Ответ долго не находился, пока я не нашла упоминание об этом у А.Кураева.
Кратко пересказываю то, что он писал.
Трапеза начиналась с благословления – бераках: “Благословен Ты, Боже наш, Царь вселенной, создавший плод лозы”. Потом, когда эта молитва была прочитана, откладывалась часть еды на случай, если вдруг в дом приходил бедняк или странник. Эта часть называлась афикоман. В статье Кураева выдвигается предположение, что вслед за благословлением еды было добавлено “Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вы ломимое”. То есть евхаристия – это хлеб странников, нищих, бездомных.
“Сие творите в Мое воспоминание” – это изменение старого закона. Именно “В МОЕ”, не только о великих деяниях Ягве, вывевшего народ из египетского рабства, но и в Мое, потому что Ягве стал плотью и дает теперь Свою плоть, а не только плоть, то есть хлеб, сотворенной им земли.
В середине трапезы следовала хаггада – речь-воспоминание об избавлении от египетского рабства. Хлеб обмакивали в блюдо с горькими травами – в воспоминание о рабстве. Но на Тайной Вечере появилась иная горечь – горечь от предательства. Иуда, обмакнувший хлеб в блюдо, добавил новую горечь.
В конце трапезы Христос благословляет Чашу, но в Писании нет слов благословления. Почему? Да потому что Писание было написано в то время, когда эти слова знал каждый ребенок Израиля, едва научившись говорить.
“Благословен Ты, Господи Боже наш, Царь вселенной, Ты, питающий мир благостию, Твоею благодатью, Твоим милосердием и благоутробием Твоим. Ты даруешь всякой плоти ее пищу, ибо Твое милосердие пребывает вовек. Твоею великою благостию нам никогда не было недостатка в пище; да не будет у нас никогда недостатка в ней, ради любви к великому Имени Твоему, ибо Ты хранишь и поддерживает все живущее, творишь добро всем и посылаешь пищу всему, что Ты создал. Благословен Ты, Господи, дающий всем нам пищу! Благодарим тебя, Господи, за то, что Ты дал отцам нашим в наследие землю обширную, добрую и вожделенную, и за то, что Ты вывел нас, Господи Боже наш, из земли Египетской, из дома рабства, а равно и за завет Твой, который Ты запечатлел в нашей плоти…” (цит. по А. Кураеву).
Дьякон А.Кураев предполагает, что тут могли быть произнесены слова: “Пийте от нея все. Эта чаша есть Кровь Моя Нового Завета, которая за вас и за многих изливается”.
Так это или нет – неизвестно, но ясно одно: Спаситель установил новый пасхальный обряд вместо старого. Пасха – это не просто иной обряд, это начало ИНОГО БЫТИЯ. В Евхаристии мы причащаемся Пасхальной Плоти Спасителя, плоти, которая воскресла и победила смерть, которая страдала за наши грехи, но была вокрешена Отцом. Да, апостол Павел говорил свое так часто приводимое протестантами: “Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия”. Но еще во втором веке церковь установила трактование этих слов: не вечная жизнь (то есть Царство Божие) наследуется телом, но тело – жизнью.Телесное не может само войти в Вечность, но Вечность может вобрать в себя его. Потому что не нужно отбирать у Бога права на чудо – невозможное человеку возможно Богу.
Но не нужно впадать в другую крайность и считать, что причастие дарует “автоматическое спасение”. Как раз это больше протестантский аргумент – человек является лишь “реципиентом” спасения и пассивно принимает его от Бога, веря в “Христа как личного спасителя”. Мы помним, что православие имеет иную идею – синергии, со-трудничества Бога и человека. Поэтому причастие не является “гарантом” спасения. В молитве перед причастием мы говорим: “Да не в суд и не во осуждение мне будет причащение Святых Христовых Таин, но во исцеление души и тела”. Да, православный может причаститься в суд и в осуждение.
Православная евхаристия – это “обмен любовью”. Без любви – к Богу и ближнему – нет спасения, нет истинного причащения. “Таинство любви делает нас из людей богами… Любовь вместо веры в Его бытие дарует собою вкушение Его в настоящем“, – (преподобный Максим Исповедник). Бог есть Любовь для православных, и без любви нет причастия Богу Любви.
Итак, подведем итоги.
Православие понимает под причастием – приобщение к истинным Телу и Крови Христа, к пасхальной, воскресшей Плоти. Как исцеление нашей греховной сущности, потому что Христос причащает нас обновленной и исцеленной человеческой природе, Христос вбирает в Себя, в Свою Божественность нашу греховную природу и исцеляет ее. Те, кто причащаются, помнят, насколько сложно после причастия согрешить. Ты словно заставляешь себя сделать гадость – и только потом, постепенно, грех снова входит в привычку. Это потому, что прошлое греха сразу после причастия не давит на нашу личностную волю, мы словно оказываемся в состоянии Эдема, наша природа, искаженная грехом, получает освобождение от гнета.
Христос исцеляет в Себе поврежденную человеческую природу, в Своей Божественной Личности Он исцеляет нас от болезни греха (а мы помним, что православие понимает грех как болезнь) – и в причастии Он подает нам уже исцеленное Свое Тело, чтобы мы не только любовью, но и делом стали членами Его Церкви, Его Тела. Бог принял нашу смертную плоть и дал ей бессмертие, которое есть исцеление от греховности.
Истинное приобщение к Жизни вечной дает только Истинная церковь, истинное Тело Христово. Но без апостольской преемственности – нет истинной Церкви. Церковная жизнь – это соучастие в жизни Тела Христова, соучастие в жизни БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
Как можно самому войти туда, ввести кого-то постороннего, выгнать кого-то? Как можно решать, кто свой, а кто – чужой? Апостол Павел вопрошает: “Что ты имеешь, чего бы не получил?” (1 Кор. 4,7)
А как можно передать то, чего не получал? Таинство создает Церковь, но само Таинство можно совершать только в Церкви. Таинством создана Церковь как Тело Христово, и новые члены могут присоединяться только к уже существующему Телу. Именно поэтому важна преемственность, начавшаяся в апостолах. Где нет Литургии, нет Церкви, истинная же Церковь – это церковь, созданная Истинной Жертвой. Не может быть самодельной церкви, нельзя воссоздать апостольскую церковь, как нельзя повторить Тайную Вечерю. К апостольской церкви можно только присоединиться – существующее тело нельзя вырастить где-то еще в стороне. Оно уже существует и можно стать его частью.
Я знаю, что протестанты утверждают, что их посвящает в церковь Святой Дух, который дышит где хочет. Но “Никто да не обольщается! Кто не внутри жертвенника, тот лишает себя хлеба Божия“, – это слова Игнатия Богоносца, умершего в 107 году нашей эры, а следовательно, современника Христа.
Апостолы не устают передавать: “Что приняли – то и передаем”, воссоздать церковь вне апостольского преемства можно лишь одним способом: повторить Тайную Вечерю. А мы уже понимаем, что это невозможно. Жертва была принесена единожды, – это не устает говорить апостол Павел. Протестантская концепция создания церкви из небытия сходна скорее с мусульманскими воззрениями – Аллах творит мир ежесекундно, а соответственно нет мирового потока, а есть отдельные мгновения бытия.
Но ведь мы – христиане. И православная церковь не считает, что протестантское крещение смывает то, наше детское крещение. Православная церковь считает людей, перешедших в протестантизм, своими детьми и не отказывается от них. Вернуться в лоно православной церкви для протестанта – легко. И войти в него – тоже легко. Спасибо протестантам, что они прекрасно знают Евангелие – но ведь не только в Писании – жизнь церкви. Не только в прославлении, воспоминаниях и молитвах. Жизнь церкви, ее квинтэссенция – в небольшой серебряной Чаше, в которой Спаситель отдает нам Себя, чтобы мы отошли от грани небытия и вошли с Ним в Вечность.
(Продолжение следует)