Автор письма – кандидат биологических наук, профессор Института биологических наук и кафедры экологии и эволюционной биологии Мичиганского университета США Алексей Кондрашов – написал открытое письмо, в котором объяснил, почему он не может принадлежать к РПЦ. Текст письма можно прочитать на многих сайтах, я нашла его тут: http://www.pravmir.ru/pochemu-ya-ne-pravoslavnyj/
Алексею Кондрашову уже начали отвечать очень умные люди, их ответы можно почитать по ссылкам в конце письма. Мне просто хочется поделиться мыслями без всякой претензии на их особую ценность. Просто письмо потянуло подумать… Буду выделять цитаты из письма и давать другим шрифтом свои размышлизмы. Строго не судите, пожалуйста…
Я не отношусь к “вменяемым православным”, к которым обращается г-н Кондрашов, потому что я верю в чудо Благодатного огня и считаю, что православные фирмы, где руководитель и работники разделяют определенные убеждения – это хорошо. Поэтому вот и сижу в уголке, тихо шевеля извилинами.
Итак, цитата первая.
Православие о потустороннем мире
Если все сущее можно осмотреть и ощупать, вера вообще не нужна – достаточно простого естествознания. Поэтому все религии учат, что потусторонний (иной, духовный, нематериальный) мир существует – то есть предлагают поверить, что, помимо материального мира, подвластного законам природы и доступного использующим их нашим органам чувств, существуют и неподвластные и недоступные этим законам и органам аспекты реальности. Дальше, однако, между религиями возникают расхождения.
а) Православие утверждает, что наиважнейшее в потустороннем мире – это единый и единственный Бог – нечто, существующее беспричинно и являющееся причиной всего остального. За исключением буддистов, адепты самых разных религий согласятся и с этим ключевым утверждением. Да и у людей нерелигиозных и неверующих слова «Бог есть!» сами по себе обычно не вызывают аллергии.
В самом деле – гипотеза о существовании иного мира не противоречит, да и не может противоречить, никаким научным фактам, и давно известны осмысленные доводы в ее пользу. Так, для меня частичная свобода моей воли не подлежит сомнению и свидетельствует о том, что не все мое существо полностью контролируется законами природы. С личным опытом бытия Божия у подобных мне духовно заурядных людей дело обычно обстоит хуже, так что в разные периоды жизни я относился к гипотезе «Бог есть!» по-разному. Но ничего дурного в ней нет, и, соответственно, она никогда не вызывала у меня желания плеваться и материться, в отличие, например, от гипотезы о «святости» Иосифа Волоцкого. Если человек и вправду не одинок онтологически – то это хорошо…
Основное возражение против существования Бога сформулировал Лаплас в своем знаменитом разговоре с Бонапартом: «Сир, я не нуждаюсь в этой гипотезе». Конечно, «доказательства бытия Божия» на настоящие доказательства не тянут – но задуматься они заставляют. К тому же, некоторые люди имеют – или думают, что имеют – яркий личный опыт общения с Богом. Так или иначе, мы, либералы, «на дух не переносим РПЦ» никак не из-за того, что она проповедует, что Бог есть.
б) Однако общим утверждением о бытии Бога православное учение об ином мире не ограничивается. Оставив в стороне не столь важный вопрос о существовании разнообразных отличных от Бога потусторонних существ (престолы, начала, господства, херувимы, серафимы…), напомним, чему учит православие о самом Боге. Утверждается, что в Боге есть 3 компоненты (лица, «ипостаси»), находящиеся в строго определенных отношениях между собой – Отец вне времени родил Сына, а Дух изошел от Отца. И в это надлежит верить в точности – если, к примеру, ты веришь в то, что Дух изошел и от Отца и от Сына, то ты уже не православный, а католик, что гораздо хуже. Многие православные святые договаривались до того, что вера в именно их модель структуры Бога необходима для спасения, так что католиков, не говоря уже о последователях еще более еретических деноминаций, ждут вечные муки.
(Господин Кондрашов судит о православии исключительно с позиции человека что-то слышавшего, но не вникавшего в подробности. Существует очень четкое объяснение, почему православное исповедание Святой Троицы – верное.
Доникейский период – период гонений церкви, поэтому начало размышлений о Троице было положено Иустином Философом в 166 году. Параллельно развивалось учение о дуалистической природе Христа (то есть то, что Христос был и Богом, и человеком). Христианское учение об Искупителе, как воплотившемся Сыне Божием, ставило богословскому умозрению трудную задачу: как примирить учение о божественной природе Христа с признанием абсолютного единства Божества. Скажу больше – этом нам, с нашими современными взглядами, которыми потчуют нас со школы, гораздо легче понять природу Христа (мы ведь со школьной скамьи знаем о двойственной природе света). Богословию того времени нужно было еще создать понятийную базу для того, чтобы христиане это элементарно поняли.
Я не могу очень подробно останавливаться на том, как православие объясняет троичность и единство Бога – это очень большой и сложный для понимания материал. Скажу, что в доникейский период богословие было в основном занято рассуждениями о природе Христа, как бы подготавливая базу для обсуждения идеи троичности Бога. До арианства, осужденного на Никейском соборе, нужно было еще дойти, доразмышляться, приготовиться к тому, чтобы дойти до его идей.
Арий решительнейшим образом присваивал Логосу личное бытие, признавал Его ипостасью, отличною от Отца. Это побуждало Ария точнее указать внутреннее отличие обеих ипостасей. Отец и Сын различаются как существа, из коих первое имеет основу, начало своего бытия в самом себе, а второе имеет эту основу в другом. Смешивая понятия начала, как принципа или причины, и начала, как исходного пункта бытия, Арий пришёл к отрицанию безначальности Сына. Правда, Сын рождён прежде всякого времени; но до своего рождения Он все же не существовал.
В противоположность арианству, православное богословие должно было утвердить мысль об ипостасности Сына, о непосредственном отношении к Богу. Эту задачу и выполняют отцы никейского и посленикейского периода, главным образом свв. Афанасий Александрийский, Василий Великий и Григорий Богослов. Арианскому лжеучению, с которым имел ближайшим образом дело Первый Никейский собор, были противопоставлены в его определении три следующих положения. В противоположность мысли, что Сын есть нечто только случайное для Бога, никейский собор утверждал мысль о рождении Сына «из существа Отца»; в противоположность мысли, что рождение Сына от Отца предполагает первичность Отца по времени, утверждалась мысль о вечности рождения; наконец, в противоположность мысли о тварном происхождении Сына из ничего и полном Его неподобии Отцу, вытекавшей из арианского воззрения на свойства нерожденности и рождённости, как абсолютные различия Отца и Сына, утверждалась мысль о единосущии Отца с Сыном.
И только этот Никейский собор дал почву для развития учения о Святом Духе. Второй Никейский собор принял восьмой член Символа Веры – и таким образом, учение о Троице можно было бы назвать развитым.
И наконец, обратите внимание: основные разногласия между Восточным и Западным христианством лежат в формулировке Символа веры. Восточное христианство рассматривает источником Святого Духа лишь Бога-Отца, в то время как Западное христианство в большинстве церквей рассматривает Св. Дух, как исходящий также и от Бога-Сына ( так называемое, Филиокве).
Для восточной ортодоксии добавление «от Сына» является унижением сущности Св. Духа, как равноправной Божественной сущности в Троице. Для западного тринитарного христианства непризнание Сына источником св. Духа является онтологической бессмыслицей (потому что западная богословская мысль продолжала также размышлять о Троице и пришла к своим выводам на основании богословских рассуждений).
Первым, кто подверг «Филиокве» критике на богословском уровне, был патриарх Фотий Константинопольский. Основные его критические замечания по этому вопросу выражены в «Окружном послании» 867 г. и в сочинении «Тайноводство о исхождении Духа Святого» (в русском переводе этой работы нет).
На Большом Свято-Софийском соборе было осуждено внесение всякой добавки в Символ веры (не говорится о «Филиокве», но именно о ней идет речь). Папа Иоанн VIII признал решения собора, хотя, может быть, и придерживался положений папы Льва III.
Вопреки многочисленным взаимным обвинениям в ереси формально эти разногласия никогда не объявлялись ересью. Каноны лишь требуют при переходе из католичества в православие или наоборот произнести соответствующий Символ веры. И об этом неплохо было бы узнать Алексею Кондрашову. Среди католиков, православных, лютеран, англикан вопрос о догмате Троицы никогда не был таким камнем преткновения, как например, догмат о папской непогрешимости – о чем г-н Кондрашов тоже мог бы почитать, если бы поинтересовался.
Возникает естественный вопрос – чем православное учение о Боге лучше прочих? Собственных сведений о структуре Бога у меня – как и у всех известных мне нормальных людей – нет, а очень многие деноминации, в том числе и христианские, вообще отвергают троичность Бога. Ответ православных известен – истинно именно наше учение, поскольку оно было открыто самим Богом (его третьим лицом) семи Вселенским соборам.
Верно ли это? Первый (Никейский) Вселенский собор, осудивший взгляды Ария и заложивший основу православного учения о Троице и о природе Христа, состоялся в 325г. по инициативе и под руководством «равноапостольного» императора Константина. Сразу после этого Собора Константин обратился к «епископам и народам» с посланием, в котором, в частности, сказал:
«… если найдется какое-нибудь из сочинений Ария, то повелеваем предать его огню, чтобы, таким образом, дурное его учение не только исчезло, но и не вспоминалось. Объявляю также, что кто будет обличен в утаении написанного Арием сочинения, кто тотчас же не представит и не сожжет его, тому наказанием будет смерть; тому, немедленно по открытии вины, отсечена будет голова. Бог да сохранит вас.»
Удивительно, как уже первое поколение христиан-победителей нисколько не уступало в жестокости гнавшим их еще совсем недавно язычникам… А через год Константин убил сначала своего сына, а затем и свою вторую жену – с особым цинизмом, путем смертельного теплового удара. Поэтому, когда мне говорят, что Дух возвещал через Константина со товарищи возвышенные истины, на ум приходят лишь слова Станиславского – «не верю!».
(Господин Кондрашов может добавить к списку “недостойных почитания” и равноапостольного Владимира, и равноапостольную Ольгу, русских святых, поискать черные пятна на биографиях многих христианских святых, особенно обратив внимание на то, какую жизнь они вели до покаяния. Либо найти информацию о падении тех, кто высоко восходили на ступени святости, падали и поднимались вновь при помощи духовных отцов и братии. Но в качестве источника информации – православие никогда не считало ни одного святого идеальным и безгрешным, не считает, что даже святые Отцы всегда и во всем правы (некоторые богословы говорят, что ошибки и противоречия в работах святых Отцов проистекают от того, что они написали то или иное мнение как частные люди, не помолившись и не испросив Духа Святого вдохновить на ответ). То есть Святой Дух не является “постоянным током”, который течет по проводам святых – “Дух дышит, где хочет”.
А значит, святые, которые ПОЧИТАЮТСЯ церковью, не обязаны почитаться как объекты идеальной святости и непогрешимости. Идеальным был лишь Христос – и никто более. Христос является идеалом верующего, которому он молится, святых мы просим молиться вместе с нами Богу. И потому христианин не будет смущен тем, что святой, которого он просит помолиться, мог где-то повести себя как человек, грешный человек. Потому что не подходит к святому с критериями подхода к Христу. )
Другой распространенный аргумент православных в пользу истинности именно их вероучения – опыт их святых – также неубедителен. Мне ли судить, кто круче – Серафим Саровский, Тереза из Лизье, Бааль Шем Тов, Джалаладдин Руми или Рамакришна – ведь в духовной брани любой из них заломает меня одной левой… И вообще, если в одной стране традиция учит, что 2х2 = 6, в другой, что 2х2 = 7.33, а в третьей, что 2х2 = -3 – не означает ли это, что верить не следует ни одной? Конечно, может оказаться, что в какой-то стране 2х2 = 4 – но как эту страну распознать, не имея таблицы умножения? Говоря коротко, я не вижу веских оснований принимать Никео-Константинопольский – равно как и любой другой – символ веры, и уже одно это воздвигает непреодолимый барьер между не допускающим здесь никаких вольностей православием и мной, грешным.
(Ну если человек не может судить о ком-либо или чем-либо, ему лучше воздержаться о суждении с использованием этого аргумента. Если человек не знает, чем отличается жизнь Серафима Саровского, Терезы, Рамакришны, что говорили эти люди, как повлияли на историю и людей, которые почитали этих святых – тогда зачем привлекать этот аргумент? Ведь если человек ученый, он знает о методах исследования. Не разбираешься в конкретной области – лучше воздержаться от рассуждений в ней. Тем более, если говорить о духовной брани – области, которая абсолютно незнакома господину Кондрашову по причине того, что он неверующий. )
Вопрос (к тому, кто станет мне возражать) – как бы Вы отнеслись к решениям об эпохе царя Алексея Михайловича, принятым пленумом ЦК КПСС по указанию Сталина?
(Страна целую эпоху лет жила этими решениями и продвигали их в жизнь как раз коллеги господина Кондрашова в чине ученых. И никто из коллег Алексея Кондрашова не возражал особенно.)
Просьба (к нему же) – не говорите, будто Дух был настолько занят обучением отцов Вселенских соборов тонкостям богословия, что забыл напомнить им заповедь «не убий».
(Не скажу, потому что прежде, чем острить по поводу Святого Духа, можно было бы почитать о том, что такое и как проходили Вселенские Соборы. Чем там вообще епископы занимались и какие решения принимали).
в) Еще одно утверждение православия о свойствах иного мира принципиально важно – учение о Рае и Аде. Якобы тех, кто вел себя хорошо, ждет вечное блаженство, а тех, кто плохо (не верил в Бога, не ходил в церковь, не навещал больных…) – вечные муки. Православные много и со вкусом описывают этих муки, часто сравнивая их с действием огня, и поместный собор в Константинополе осудил гипотезу Оригена о всеобщем спасении.
(Досадная неувязочка. Много и со вкусом об аде рассуждают католики просто по причине особенностей Западной богословской мысли и ее влияния на искусство. От дантовского ада и до голливудских фильмов о посмертии – посмотрите, сколько написано и снято западным миром об аде. Полноценного учения об аде у православных святых Отцов нет. А значит, православные могут что-то говорить – но от себя, без ссылок на разработанное учение Церкви
Учение Оригена о всеобщем спасении противоречило Библии (более подробно об этом можно почитать в Сети), кроме того Ориген развивал представления о всеобщем спасении, связав его с рядом спорных предположений (переселение и предсуществование душ, спасение нечистых сил через вторичное пришествие Иисуса Христа).
При этом христиане верят, что сам воплощенный Бог мучился, с перерывами, меньше суток – но что и этого хватило для искупления то ли всего человечества, то ли, по меньшей мере, его православной части. Видно, страдания начальника много важнее, чем страдания всякой шелупони… Неудивительно, что у людей с «нравственной интуицией» рассказы про Ад часто вызывают вовсе не страх, а недоверие к его апологетам – членам РПЦ или иных христианских деноминаций (Иван Денисович – баптисту Алеше: «Зачем вы нас за дурачков считаете, рай и ад нам сулите?»).
Вопрос – приходилось ли Вам когда-нибудь испытывать серьезные муки – когда сознание темнеет и трудно сдержать крик – непрерывно на протяжении хотя бы часа (ожог 3-й степени всего лишь 2-3% поверхности тела без медицинской помощи – мой опыт – вполне подойдет)? Если да, то приговорите ли Вы к таким мукам навечно даже самого гнусного злодея – даже если он, скажем, надругался над Вашим единородным сыном? Если да, то какой же Вы христианин – а если нет, то почему Вы думаете, будто Бог злее вас? Евангелия говорят, что Иисус своих палачей простил…
Просьба – не кидайтесь возражать и говорить ерунду о том, что грешников в Аду черти «наказуют бичом любви». Лучше послушайте голоса своей совести.
(Оговорочка по Фрейду – Ад с большой буквы 🙂 Ну да это так, к слову… А вообще г-н Кондрашов и тут рассуждает как сторонний наблюдатель – даже не пробуя посмотреть, как на Бога смотрят верующие. Он рассуждает с позиции человека, для которого Бог – это некий непознаваемый и абстрактный символ, очень может быть даже существующий где-то там, за седьмым небом, эдакий “начальник вселенной”, который судит и милует, и г-н Кондрашов даже допускает, что этот начальник может иметь некое отношение и к нему лично. Но это взгляд господина Кондрашова, вполне озвученный им выше. Люди верующие имеют иное представление о Боге.
Бог для верующих – это Любовь, Творец мира, чуждый всякого зла. Любой человек, каким бы он ни был себялюбивым даже до нарциссических состояний, где-то в глубине души понимает, что за ним числятся грехи и грешки, что люди в общем-то несовершенны и многое, что с ними происходит, часто является следствием их поступков. И что ежели спина получает палкой – то при желании найти вину все же можно.
Христос – вочеловечившийся Бог, то есть Бог, ставший человеком. На нем не было никакого греха, у любого самого заматеревшего атеиста сама личность Христа не вызывает никаких отрицательных эмоций (необъяснимую ненависть не берем в расчет). То есть даже атеисты признают, что Сам Христос был безвинным – даже если они видят Его только и исключительно человеком, и тогда добавьте к этому то, что видят в Христе верующие. Он – Бог, Он не создавал зла, Он ему совершенно чужд, у Бога нет и не может быть никакого опыта зла, боли или смерти. И чтобы спасти человека, Он должен не просто соприкоснуться с ними – Он должен пройти до самого конца, до самого ада, где нет вообще никакого проблеска света.
Многие, наверное, видели или слышали, как страшно и тяжко страдают люди от душевной боли. Физически они совершенно здоровы, но боль души бывает такова, что часто они калечат или убивают себя, только бы избавиться от этой боли. Верующие знают, что Христос – страдал не только физически, но и нравственно – как Богочеловек, принявший на Себя ВСЕ ГРЕХИ МИРА! Если одна душа страдает от своей личной боли – что должен был испытать Христос, взявший ВСЕ грехи людей от сотворения до последнего часа мира? Кто способен оценить эти страдания?
Человек вообще не может оценить страдания Бога – так стоит ли так огульно рассуждать о них?
Господин Кондрашов, который вспоминает о своем опыте ожога 3-й степени без обезболивателя? Да, у нас у всех есть опыт страданий – я вот, например, могу господину Кондрашову предложить представить 23-часовые патологические роды без обезболивающих, когда перерывы между схватками длятся максимум 20 секунд… Мы не можем оценить страданий друг друга – наши страдания всегда кажутся нам самим “страдательными”.
Как же можно рассуждать о страданиях Христа, да еще с хохмочками про “начальство” и “шушеру”? Нигде нравственное чувство не шевелится?
Насчет пожеланий личного опыта своим врагам – да, бывает всякое, желается… Но вот в чем вопрос – всякие ли мысли подлежат выполнять? И как насчет фразы из Библии “Мне отмщение и Аз воздам”? Для верующих эти книга все еще является аргументом…)
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (немедленно)