Оказалось, что у мистера Адамса была мечта. Подняться на Эйфелеву башню. Не прошло и сорока лет, как сбыча мечт постучалась в двери. Мы подошли к символу из символов, который не уступает по распространенности Пизанской башне, а, возможно, его и превосходит.
Символ оказался совершенно таким, каким мы его видели на картинках и экране телевизора. Только внизу обнаружились толпы людей, по сравнению с которыми очередь к вечноживому товарищу на Красной Площади – это очередь в детском садике к умывальнику после дневного сна. Толпы стояли упорядоченно – и выяснилось, что вообще-то это две очереди: к пилону, от которого вверх ходят лифты, и к пилону, на который можно подняться пешком. Всего за 20 минут до второго яруса.
Очередь к лифту была раза в четыре длиннее, но мы героически встали в нее – потому что подъем пешком для семилетней девицы и дамы на каблуках – это все же слишком. Мистер Адамс был готов на все – только бы попасть на вожделенный объект.
Поэтому отстояв примерно пару часов, мы все же достигли кассы, где купили билеты по цене около 9 евро на человека – и прорвались внутрь, предварительно пройдя рамку обыска, потому что ни на один общественный объект во Франции нельзя попасть без того, чтобы твою сумку не проверили на наличие огнестрельного оружия, стеклянных бутылок и прочих запрещенных предметов.
Вибрирующий лифт довез нас до второго яруса, причем я моментально начала страдать клаустрофобией – потому что уровень вибрации превосходил все мои самые смелые ожидания, а открывающаяся из окошек высота говорила, что ежели вибролифт решит рухнуть, что из всех нас, скучившихся внутри подобно шпротам в банке, получится знатный супчик рататуй. Однако старина-лифт, которому давеча стукнуло не меньше века, решил, что подобный деликатес ему пока не нужен – и мы благополучно выползли из него, отправив остальных товарищей на следующий лифт, на который надо было стоять отдельную очередь, и который отвозил страждущих на самый высокий ярус башни.
Что могу сказать про башню. Она великолепно оборудована от самоубийств – видимо, прецедентов было слишком много, поэтому башня обшита со всех сторон так, что даже если сладостная мечта кого-то – спрыгнуть с нее прямо на головы окружающим, то мечта это останется неосуществимой. Все возможные места спрыгов и соскоков – обшиты мелкой сеткой, что делает работу фотографов неудобной, а попытки суицида – нереальными. Вид, открывающийся с башни – поражает. Париж лежит перед тобой – словно бело-розовая жемчужина на зеленом бархате.
Город-мечта, который вдохновлял поэтов и преступников, художников и тиранов, мечтавших бросить его к своим ногам. Кому-то он покорялся, а кого-то – губил. Что будет с этим городом дальше? Во что превратится этот центр экумены через поколение-другое? Не знаю. Но на высоте, под облаками, где не видны люди, а видны плоды их вдохновения и трудов, не хочется думать про это. Хочется просто любоваться причудливыми радиальными улицами, зеленой рекой, катящей свои воды под куполом синего неба, изумрудным ковром парков и садов, белизной облаков и зданий.
Назад мы возвращались пешком – я все же решилась идти вниз без помощи дрожащего немецким шпицем лифта. Навстречу двигались героические товарищи, решившие не пользоваться его услугами, а понадеяться на силу собственных мышц и суставов. Судя по лицам взбирающихся, силы были явно неравны – башня выигрывала это сражение. Но люди шли – сбыча мечт, видимо, настигала не только мистера Адамса.
(продолжение следует)