Как только ни называют этот город: столица мира, столица моды, город-мечта, который должен увидеть каждый считающий себя достойным человек. Странно, но я никогда не мечтала увидеть Париж: Барселону- да, Флоренцию – еще больше, Будапешт – тоже мечтала (надо сказать, что мечты эти пока остались мечтами, хоть мы и прожили в Европе 8 лет). Но о Париже я и не думала… Видимо, интуиция подсказывала, что иллюзии на то и иллюзии, чтобы оставаться ими навсегда.
Но нам назначили в этом городе встречу друзья и не лететь было нельзя. И мы полетели…
Международный аэропорт Орли с утра – это место – где не встретить ни одного белого человека. Увы, это нынешняя реальность Парижа: в столице мира все меньше тех, кто относится к европейской расе и все больше пришлых из колоний. Это не хорошо не плохо -просто на наших на наших глазах происходит великое переселение народов, и если варвары Рим завоевывали, то Париж сам открыл свои ворота новым людям, новой культуре и новым традициям, которые лет через сто будут такими же повседневными в Европе, как сто лет назад в ней же была обычной культура тех самых варваров, которые вместе с Римом переняли его культуру и превратили ее в свою.
Изменения уже налицо: в рекламе все больше темнокожих моделей, в магазинах все больше товаров, рассчитанных на неевропейскую внешность, и среднестатистические имена детей все реже звучат в привычной для нас звуковой гамме.
Подруга дала мне задание: посмотреть и рассказать, как выглядит парижанка на улицах города. Выглядит… Как фигуристая темнокожая красотка в ярчайшем этническом платье или платье европейского кроя, но непривычной глазу соотнесенности между цветом кожи и цветом ткани. Как скромная смуглая ближневосточная женщина в окружении бесчисленных отпрысков, вынужденная снять хиджаб, но все еще прикрывающая лодыжки и кисти рук. Как среднего роста ненакрашенная серенькая мышка с маленькой собачкой на утренней прогулке. Как сидящая за рулем мотороллера девица в джинсах и кедах. Кажется, что красятся и одеваются в городе только эмигранты и туристки, которые явно стремятся в столицу моды в своих самых лучших нарядах и оказываются в роли ярких колибри на фоне серых и черненьких скворцов. Соперничать с ними могут только ночные бабочки, с их кружевной вечерней рабочей униформой.
В городе полно накрашенных женщин, но косметику они покупают себе на специальных стендах, где цветовая гамма рассчитана на обладательниц кожи разной степени шоколадности. В городе полно женщин на каблуках, но нет гарантии, что они – местные уроженки. В городе полно парикмахерских, но плетут там мелкие косички или выпрямляют очень курчавые волосы.
Париж – это город-миф, потрясающий своим несовпадением с реальностью, где почти никто не говорит по-английски (а чаще не хочет этого делать), где одно и то же расстояние можно проехать за 12 или за 36 евро – в зависимости от того, насколько таксист хочет тебя развести на деньги; где грязно и полно товарищей, обкурившихся марихуаны, где улицы патрулируются совместно полицейскими и войсками с угрожающего вида автоматами. Где уровень преступности превышает мыслимые и немыслимые пределы, где дороговизна делает шоппинг разорительным, а отсутствие нормальных сейлов лишает его элемента сладостной охоты с вынесением добычи; где достопримечательности, известные с детства по фото и репродукциям, оживают, но толпы туристов лишают их созерцание эстетствующего гурманства.
Где отели 4 с половиной звезд предлагают отсутствие салфеток и подушек, тапочек в номере и душевых шапочек, но заваливают детей подарками по поводу и без повода и развлекают за ужином живой музыкой.
Это город, раскидывающийся перед глазами с верхушки Эйфелевой башни бело- розовым агатом в обрамлении зеленого бархата деревьев, и малахитовая Сена медленно несет себя под арками мостов, самый красивый из которых поставлен русскими. Ночью город становится совсем другим, тьма и свет фонарей скрывают разрушительные последствия крушения иллюзий, как полумрак и свет свечей скрывает морщинки стареющей куртизанки. И ночью понимаешь, почему Париж так поздно просыпается – потому что в полночь он еще живет полной жизнью: бары полны жующими и смеющимися людьми, Эйфелева башня еще не закрыла свои лифты для тех, кто хочет увидеть ночной Париж с высоты птичьего полета, и на Елисейских полях можно при желании купить себе Хонду.
Ночь скрывает все – и остается сияние огней и прикрытые флером мечты о самом прекрасном городе, который стоит увидеть и умереть.
Поскольку мы были в Париже очень недолго, то увидели всего несколько достопримечательностей.
Конечно, первое – это тот самый Собор Парижской Богоматери – герой книг, фильмов, легенд и пересудов. Привыкшая жить в Дрездене с его быстро темнеющими от времени камнями, я так и не могла понять, почему собор 12 века постройки остается светлым.
Изнутри собор тоже поражает – особенно время его постройки. 12 век… Дрездена еще не существовало на земле, на его месте славянские племена ловили рыбу. Вместо Москвы возвышались вековые леса, окружавшие деревушку на берегу неширокой реки. А собор Парижской Богоматери уже строился – и строители выводили его своды на высоту современных многоэтажных домов, и стекольщики создавали витражи, эту Библию для неграмотных, которые потрясают тонкостью работы и художественностью фигур.
Разумеется, как христианский храм Нотр-Дам де Пари воспринимается с трудом. Слишком много туристов, слишком много разноголосых возгласов, слишком много дамочек в шортах, вспышек фотокамер и гидов с флажками в руках. Те, кто рискуют прийти сюда помолиться – попадают в настоящее Вавилонское столпотворение после смешения языков. Но говорят, мессы служатся – и тогда туристам вход в собор воспрещен. К собору всегда стоит длиннейшая очередь, и только мы – после самолета и слегка ошалевшие от навалившегося на нас Парижа – ввинтились в нее наглым образом и попали туда без часового ожидания. Так же ошалевшие – мы обошли собор, путаясь в языках, цветах кожи, нарядах и возгласах – и вышли, пытаясь переварить увиденное. Кстати, безуспешно – до сих пор собор остается каким-то темным сводом, под которым происходит кипячение народов в ярком несмолкающем ни на секунду котле.
И только встреча с Ней заставила нас радостно задохнуться – как будто от встречи с родным человеком, давно не виденным и нечаянно обретенным вдали от родины.
Родное, православное, так согрело сердце в этом калейдоскопе событий.
Наши бедные московские друзья, мучаясь в аэропорту с несколькочасовым отложенным рейсом, смогли приехать только к вечеру. И мы, ожидая их, “закрыли” еще одну достопримечательность.
Но об этом – дальше.
(продолжение следует)