Лебедь белая, или еще один женский типаж

Есть на просторах мироздания женщины, которые на полном серьезе считают себя носителями души народа, воплощением его духовности, поэзии и общей красоты. Их довольно легко вычислить в соцсетях и форумах по фотографиям и аватарам: на них всенепременно будет либо сама мадам, либо ее альтер-эго в виде какой-нибудь васильевской или врубелевской красавицы со светлыми очами и косой в руку – но при этом обязательно смотрящей вверх или вдаль, что доказывает окружающим ее мечтательность, духовность и возвышенность по сравнению со всеми нами, ползающими между скал…

Дамы эти пишут вроде как грамотным русским языком, изъясняются культурно, правильно, а обсуждать стараются не грубую реальность современной жизни, а обязательно нечто высокодуховное и прекрасное – хоть стихи Блока, хоть прозу Бунина, хоть будущее православия, хоть красоту храмового комплекса в Кижах. Они выступают всеобщими миротворицами, терпеливо разнимают ссорящихся между собой формучан или чатлан, постят стихи (часто собственного сочинения) и фотографии русской природы (тоже сделанные собственноручно), а также рецепты пирогов, куличей, средств от детских насморков и воспаления суставов.

Их фотосессии всегда сдержанны, одежды – практически всегда выдержаны в пастельных тонах, и любой, кто сталкивается с ними, очень скоро оказывается очарованным, раздавленным и влюбленным по самые уши, особенно если этот любой – натура поэтическая, романтическая и ищущая идеал русской женщины самого платонического толка. А уж если такая белая лебедь заводится на православном ресурсе (как вы понимаете, среди православных дам белые лебедицы встречаются очень часто) – пиши пропало. Все мужчины будут искать ее расположения, а все женщины – втайне понимать, что никакие они не православные, а так, мимо проходили.

Оно и действительно, первоначальное общение с носительницами высокой духовности и белой лебединости – может повергнуть в нечто посильнее всплеска комплекса общей неполноценности: зачастую просматривая их профайлы, зрители понимают, сколь далеко им до такого чуть ли не гималайского идеала сочетания красы и духовного идеала, и впадают едва ли не в уныние от того, что им не дотянуться, не допрыгнуть до этих высот и глубин.

Но на самом деле все гораздо проще и прозаичнее.

Обычно в белые лебеди идут действительно не обиженные природой барышни, им дана и внешность, и общая нахватанность в области литературы и искусства. Носительницы этой внешности и общей нахватанности начинают собирать богатую дань комплиментов и всеобщего восхищения, пока однажды с ними не случается непоправимого: они поверят тому, что о них говорят. И как только это происходит – белые лебеди всерьез начинают считать себя воплощением народной души (не важно, русской ли, украинской, белорусской или еще какой). Они начинают предпочитать народные костюмы или элементы костюмов всему остальному, облачаются в павло-посадские и оренбургские платки, вышитые в народном стиле рубашки и платья, заплетают волосы в старинные прически, обожают фотографироваться на фоне природы средней полосы, березок-полей-рек. При этом делают выражение лица крайне мечтательное и обращенное в никуда, то есть известно в куда – в глубины собственной невероятно светлой и чистой души. Однажды поверив говоримому о них, они начинают всеми силами доказывать и подтверждать, что действительно уникальны, являясь той самой “солью земли”, без которой нация зачахнет, погибнет и смешается с варварскими народами, не понимающими что есть хорошо, и что есть плохо.

Развиваясь в этой своей убежденности, которая только крепнет и растет после каждой запощенной фотосессии и процитированного стиха, однажды белые лебеди проходят точку невозврата, когда в них погибает последняя искра самоиронии и самокритики. Остается нарисованный зрителями идеал, и женщина, поверившая, что она такая и есть, а идеалу надо соответствовать.

В обыденной жизни этого доморощенного идеала обычно присутствует муж, некое количество детей, работа, рутина, бытовуха с ее соплями, болячками, хроническим безденежьем, необходимостью варить борщи, покупать мясо и туалетную бумагу, встречаться с сослуживцами, кого-то выслушивать, кому-то отвечать, с кем-то выяснять отношения. Но ведь белая лебедь убедилась, что она существо не такое, как все остальные, она идеальна и воплощает в себе светоч нации и ее надежду на существование – ну как, позвольте вас спросить, совместить подобную высокую ответственность с покупкой прокладок для менструации и капель для детского насморка? Ну конечно – никак.

И рано или поздно этот дуализм приводит белую лебедь к истошному виртуальному роману с “мужчиной, о котором можно подумать на ночь”, благо, в окружении белой лебеди всегда найдутся восторженные поклонники ее безупречности. Нет-нет, до банального адюльтера белые лебеди не снисходят, ну позвольте, как это – благородная птица будет предаваться плотским радостям где-то на чужой съемной хате или у себя на супружеском ложе, пока законная половина в командировке или на рыбалке. Ничего подобного – у белой лебеди и роман будет не таким, как у всех, а возвышенным, платоническим, поэтическим и прекрасно-непорочным. Это будет роман-замок, выстроенный из белых пушистых облаков, розовых закатов, стихов Гумилева, музыки Вивальди, картин Моне и созерцательности японских императоров, замерших на момент падения лепестка сакуры в зелень первой травы… В этих отношениях белая лебедь будет скрываться от злой реальности – там она будет ощущать себя средневековой принцессой, впервые погладившей единорога и получившей от рыцаря алую розу в доказательство вечности чувств…

Эти отношения могут длиться годами, пока дети болеют и мужья свято уверены в кристалльной верности жены. Пока не наступает главный кризис…

Как известно, нельзя долго притворяться тем, кем ты не являешься на самом деле, рано или поздно любая психика даст сбой и дело закончится срывом. Даже у прекрасно тренированных разведчиков они бывают, а уж у всех остальных… И чем выше белая лебедь поднялась от себя самой к придуманным вершинам, тем больнее и мощнее падение, даже низвержение…

Однажды почитатели небесных высот и белых, как горные вершины, крыл оказываются свидетелями либо чудовищнейшего хамства и безобразной истерики, либо – нарываются на потоки едва ли не площадной брани, либо вдруг видят, как мадам, досель служившая миротворицей и всеобщим другом, внезапно оказывается в компании маргиналов и самых отвратительных (порой не вылазящих из бана, если речь идет о сети) троллей. И пока все ищут потерянные под столами челюсти, белые лебеди заявляют, что устали от жизни такой, что все окружающие им невыносимы, что да, она плохая, она отвратительна, мерзка, грешна и хулиганиста, поэтому идите все лесом, а я буду сама в компании тех, кто мне мил. Причем вся доселе восхищающаяся толпа оказывается внезапно виноватой перед белой лебедью во всех смертных и не очень грехах: от поползновений на ее изнасилование до попыток приворожить ее мужа и проклясть всех детей поголовно.

Объяснение такой внезапной перемене как раз и лежит в глубине разрыва между нарисованным идеалом и тем, кем белая лебедь является на самом деле. Изо всех сил годами дотягиваясь до недостижимой роли полубогини (если не богини), а кем еще может являться носительница народной души – белая лебедь все дальше отрывается от своего естественного, если хотите, человеческого состояния со всеми нашими недостатками, проблемами, болячками и прочей такой некрасивой и недуховной фигней. Искренне веря в свою исключительность, такие барышни непоколебимо уверены в том, что все греховное и плохое им не свойственны. Им не хочется изменять мужу, им не хочется почувствовать себя свободными от детей, им не хочется скандалить, если хочется поскандалить, и высказать в лицо хаму то, что он хам. Годами, если не десятилетиями, они отпихивают от себя все неправильное, если хотите – “некошерное”, оставляя за собой только достоинства и превосходные степени. Ну и как известно, слишком долго сжимаемая пружина однажды выстреливает. И получается вот такая неожиданная развязка долгой оперы о царевне лебеди.

Кстати, после наступления развязки оперу ожидают два финала: либо барышня понимает о себе все, ее перемалывает серьезной депрессией, из которой она выползает обновленной и готовой к вменяемым отношениям с собой и окружающими. Либо – что происходит чаще – начинается второй акт “Лебедь и падшие”, где какое-то время покайфовав в обществе полнейшей гопоты, лебедица начинает принимать на себя функции мессии и спасения утопающих во грехах и страстях. Ну и дальше – цикл снова повторится, потому что гопнички снова умудрятся убедить ее в собственной исключительности – и эта песня хороша, начинай сначала.

Что хочу сказать пострадавшим от отношений с белыми лебедями (а, собственно, этот текст и пишется для таковых, и я знаю, что этот человек его прочтет). Все те достоинства, которыми наделяют их окружающие, – зачастую являются достоинствами не самих лебедей, а наделяющих. Мы вообще склонны переносить на окружающих свойства самих себя – и если вдруг вас постигло разочарование в идеализируемом человеке, то знайте, скорее всего, это вы сами настолько хороши, что наделили своими чертами человека, у которого не было с ними ничего общего. Вся беда белых лебедей в том, что при щедро данном им авансе, они не удержались в области разумного и трезвого взгляда на самих себя, а имели неосторожность поверить всем тем, кто писал им панегирики и пел дифирамбы. И не нужно мстить или пытаться доказать им, какие они на самом деле плохие или недостойные. Если они поняли все о самих себе – не нужно лишний раз им сыпать соль на раны, они и так будут проходить через очень тяжкие испытания знакомства с самими собой. Если же они предпочли второй акт марлезонского балета с мессианскими пассажами – то доказательства будут для них лишь еще одним подтверждением, насколько все им завидуют и желают зла.

Так что лучше всего оставить водоплавающих белого цвета в своих прудах и заниматься чем-то более продуктивным, чем идеализация кого-то.