Навеяло фильмом “Я буду ждать”
Наверное, на свете есть много женщин, которые оказывались в роли объектов страданий вьюношей бледных, а уж обладательницы педагогических дипломов могут рассказывать о таких случаях часами. В школе все это скорее касается педпрактиканток и молодых училок, а вот работа в вузе, конечно, выдает гектары полей, устланных сердцами студентов, особливо если вуз – не педагогический, где пасутся в основном девицы, а технический, где молодые люди зачастую учатся исключительно джентльменским составом.
Вот решила вспомнить перед дамским днем боевые пути молодого препода, пришедшего работать в один из лучших универов города преподавателем языка.
Итак, представьте себе, девицу 23 лет с рыжими кудрявыми волосами, параметрами 88-60-90 и манерой краситься стрелы-губы-тени-румяна. Это – я образца 1996 года, и я пришла устраиваться на работу. Заведующий кафедрой с пушкинским именем Александр Сергеевич, никогда не бывший женатым, подписал документы не глядя и отправил меня к проректору ставить финальные подписи. С проректором мы протрындели “за жизнь” минут сорок, он тоже подмахнул мои бумажки – и я получила запись в трудовой книжке о том, что с этого момента являюсь преподавателем английского языка на экономическом факультете.
Мне дали нагрузку, жирнющие группы экономистов, где учились отпрыски самых уважаемых товарищей города, а также группы журналистов, архивариусов и инженеров. И, разумеется, понеслось.
Надо сказать, что понятие о дресс-коде у меня как-то не сложилось. На дворе – девяностые, носить еще особенно нечего, поэтому вот чем богаты были, тем и рады. А рады мы были вещам весьма интересным. Скажем, была у меня весьма экзотическая знакомая, с которой я какое-то время занималась языком. Сейчас знакомая эта убавила у себя в паспорте десяток годов и работает элитной эскортницей, а тогда она была просто боевой подругой братков в малиновых пиджаках, значась на шоколадно-золотой визитке “директором” какой-то фирмы. Так вот, эта знакомая периодически одаривала меня фирменными вещами, по какой-то причине ставшими ей не нужными. Скажем, среди вещей было чумовое платье типа “вторая кожа” черно-серого цвета с игривыми пуговичками. Или моднейшие бархатные кофтейки с декольте и встроенным пушап бюстом, дополняемые обтягивающими джинсами, на заднице у которых висел затейливый брелок, исполнявший роль маятника гипнотизера для всех созерцателей проходочки по коридорам (причем штаны так и продавались, это я потом дотумкала, как этот брелочек действует).
Ну или, скажем, типа вполне приличная юбка почти до косточки стопы, дополненная разрезом до середины бедра, которую я носила под красную водолазку и сапоги на каблуках. Юбку пошила мама “из Бурды” – и она сидела как влитая.
В общем, специфически я выглядела, что говорить. И что вы думаете? Я все это спокойно надевала на работу!
Недавно открыв старый альбом, в котором имеются фотографии той поры, я в задумчивости сидела над ними с одним-единственным вопросом: каким образом я могла ходить на работу в таком виде? И почему меня не обваляли в перьях и смоле и не сожгли на ближайшем костре? Однако, самым потрясающим во всем этом было не то, что я так и ходила, а то, что все мое начальство такой вид не просто приветствовало, а очень даже полюбляло. Завкафедрой расцветал и улыбался, декан, являвшийся моим однофамильцем, вообще слыл знатным бабником, поэтому его все более, чем устраивало, а наша тогдашняя беседа с проректором “за жизнь” вообще сослужила мне великую службу. Секретарша, которой было не велено пущать никого в эти сорок минут, кажется, поняла происходящее совершенно однозначно, поэтому все мои проходочки в платьях-вторая кожа и обтягивающих джинсах-скинни, трактовались окружающими совершенно безвариантно: ну это же любовница самого С. Ей все можно.
В общем, кой-какие кафедральные матроны, конечно, поначалу дико офигевали, но затем, когда они пару раз услышали от моих “покровителей” фразочки о том, что вот приятно, когда у них имеются молодые красивые преподы, шлюзы были открыты. Когда моей коллегой стала доктор Пиндершлосс, уже никто из старой гвардии не скрипел морщинами по поводу того, что и другие молодые преподши укоротили подолы и обтянули бока. В общем, ваша покорная слуга мало того, что сама ходила в безумных видах, так еще и вдохновила на такие же безумствования всех преподов младше тридцати лет (к их чести скажу, что барышни выглядели не в пример приличнее автора этих строк).
Ну а теперь, собственно, и обращаемся к теме эссе. Вот и представляйте себе, сидите вы такой, едва вылечивший юношеские прыщи, в группе инженеров, а к вам является бледя в кудрях, каблуках и платье вторая кожа. И чешет эта бледя по-английски, и глаз у ней горит, потому что ей еще интересно вас чему-то научить, и предлагает не “тысячи”, а какие-то новые методики. И берется объяснять вам столько раз, сколько вам нужно. Без нервов и двоечек. И шуточки отпускает, а не “как тебе не стыдно не выучить презент перфект!” Ну как тут не влюбиться – когда рядом сидят восемнадцатилетние же однокурснички, которые тоже смотрят на эту бледю взглядами заек на Джессику Рэббит?
Ну и вуаля.
Впрочем, все это я узнавала сильно позже, потому что на тот момент была занята несколькими вещами: вызовом, смогу ли я научить чему-нибудь студентов (мне всегда это было интересно, можно ли научить языку не по учебнику, а дать возможность человеку хотя бы примитивно, но понять структуру языка и дать ему толчок к простому, не сложному, но говорению, а не зазубриванию “ландан из э кэпитал ов грейт бритен”). А еще – я была занята своими романами, которые крутила со страшной силой и мне было реально некогда присматриваться, сколько там восторженных глаз обращено в мою сторону, и сколько из них – просто глотают слюни от вида ног, а сколько – влюбились по-серьезу.
Однако, пара историй все же запомнилось.
Группа экономистов, которая заваливала меня дорогущими цветами на каждый экзамен, и которая поголовно хотела получать еще и частные занятия (с некоторыми я все же занималась и с гордостью говорю, что отрабатывала свои деньги до последней копейки, ребята реально подтянули язык). Потом оказалось, что все частники – помирали от великой любви, тайно надеялись на чудо и по пути внезапно выучили язык на вполне приличном уровне, потому что им было стыдно ударить в грязь лицом перед “любимой женщиной”.
И парень, который влюбился всерьез. Я мельком рассказывала об этой истории, но сейчас могу рассказать все поподробнее.
Итак, журналистика, бойкая группа ребят, то пишущих мне стихи, то рисующих какие-то портреты, но старательных и умных. Среди них выделялся один, который тенью ходил за мной, что-то спрашивал, просил разрешения звонить на домашний телефон. Я, закрученная кучей своих отношений, как-то не акцентировала внимание на его разговорах и посчитала, что у парнишки, как и у всех, минутное увлечение. Но он был настойчив, встречал в коридорах, ждал у кафедры, а однажды – попросил разрешения меня проводить. Тут я как-то сфокусировала свое внимание и обнаружила знакомый взгляд – в его глазах была покорность и какая-то вселенская тоска.
Хорошо помня, что такое безответная любовь, я постаралась свести его со своей младшей сестрой, но у них с первой встречи не сложилось, ребята попросту друг другу не понравились. И моя последняя надежда рухнула – я поняла, что парнишка влюбился, влюбился сильно и что я в этом случае – попала.
Не знаю, как бы я повела себя, но на беду парнишки в моей жизни появился мистер Адамс, я в него с разбегу влюбилась и тут же вышла за него замуж. Дальнейшее – я уже узнала из рассказа этого парня, с которым мы поговорили через много лет.
Мое скоропалительное замужество было для него ударом. Он тут же решил мне отомстить и женился буквально на первой попавшейся девушке через месяц после меня. Разумеется, с первого дня совместной жизни он понял, что месть не удалась, потому что я даже не знала о его свадьбе, занятая своим медовым месяцем и другими делами. Разумеется, его брак рухнул через три месяца, разумеется, его бедная жена, которая его беззаветно любила, оказалась с разбитым сердцем. А он еще несколько лет зализывал раны. Ничего этого я просто не знала – и была сильно шокирована его рассказом.
А потом все закончилось очень и очень мрачно: Майдан нас не просто развел (а ведь мы очень тепло с ним общались после того, как нашлись и поговорили, как общаются люди, у которых была какая-то общая история в молодости – и которые оба находятся в хороших отношениях со своими супругами, а он тоже женился на хорошей девушке). Он стал карателем и ездил на войну, причем когда я через какое-то время увидела его фотографию, я испугалась. Вместо милого юноши я увидела человека с лицом палача. Эта трансформация меня настолько добила, что я стараюсь до сих пор не вспоминать увиденное – слишком разительным стал контраст между тем, кого я помню, и тем, в кого он превратился. Впрочем, жизнь его наказала, и наказала так страшно, что мне его жаль – вот почему я всегда и всем говорю: не мстите. “Мне отмщение и Аз воздам”.
Но не будет об этом мрачном – продолжим о влюбленных вьюношах.
Если все же возвращаться к вчерашнему фильму о любви молодого человека и зрелой женщины – то лично мне всегда были и будут непонятны такие истории. Нет, то, что молодой человек может влюбиться в женщину старше себя, – это как раз вполне естественно. По сравнению с ровесницами, зрелая женщина уже умеет выжать из своей внешности максимум, она приобретает зрелую роскошную красоту, уверенность в себе, ум и опыт. Ровесницы же имеют в анамнезе только молодость, свежесть – и неопытность, когда еще не знаешь, как подойти к парню, о чем с ним говорить, как удержать рядом с собой.
Тут как раз любовь юноши вполне объяснима. А что зрелой женщине делать рядом с молодым щенком – вот в чем вопрос. Когда мои знакомые, вступающие в романы с малолетками, начинают с придыханием рассказывать о небывалой мужской силе и мощи, я весьма скептична по отношению ко всем этим вздохам и ахам. Молодой парень по определению не может быть опытным любовником, поэтому те, кто радостно рассказывает о количестве, по-моему, так никогда и не пробовали опцию “качество”, раз настолько ценят именно этот параметр. Впрочем, есть еще опция “педагогические мозоли”, когда дама берется всему научить сама, но вот попользоваться добытым в процессе, так сказать, “педпрактики”, обычно доводится молодым девицам, на которых происходит обкатка приобретенных навыков и умений. А во всем остальном – что еще можно делать с “малышом”? Говорить? Бог мой, о чем? У какого зрелого человека хватит терпения выслушивать восторженные тексты молодого человека, которому еще только предстоит узнать жизнь? Вместе появляться на публике? Да вы что! В его компании – зрелой даме не место, в ее компании – молодому человеку тем более. Вот и остается – горизонтальная плоскость, покуда хватит ресурсов “молодись, а то тебя бросят”.
Поэтому – не знаю, как кому, но мне все эти игрища непонятны.
Именно поэтому, когда я слышу о том, что кто-то из знакомых решил вдруг окунуться в роман с молодым, расписывая прилив молодости и желания быть красивой и желанной, я нудным и местами даже скрипучим голосом начинаю спрашивать: это где ж и когда в одну и ту же воду можно было войти дважды. Потому что прилив как пришел, так и ушел, а вот реальность медитирования перед зеркалом с ужасом констатации новых морщинок, спуск тысяч долларов на омоложение, бесконечный страх того, что появится малолетка с упругой задницей – и все, он уйдет… Вот это отныне станет очередной правдой жизни. И стоит ли платить эту цену за пару месяцев окрыления и блеска в глазах? Ну не знаю…
Так что, девчули, пожелаю-ка я нам всем выглядеть так, чтобы молодняк заглядывался и повышал самооценку, а рядом иметь того, с кем можно будет стариться вместе без страха остаться в одиночестве.
С Дамским днем, подруги!