Виктор Чукарин, человек, доказавший, что невозможное возможно

Знаете, ребята, настоящий героизм – это не вопли и потрясания орденами и медалями, не красочные рассказы на публику, а вот такие тихие на первый взгляд биографии, за которыми стоит сила, выходящая далеко за пределы наших представлений о возможном и невозможном.

В 1921 году в селе Красноармейское, которое теперь переименовано в Крещатицкое (это недалеко от Мариуполя, ныне – ДНР) родился мальчик. Семья его была достаточно экзотичной – впрочем, у нас на Донбассе не так, чтобы и дивились ребенку, у которого мама была гречанка, а папа – донской казак. По станицам бегало много ребятишек с ядреной кровью, чьих мамок бравые казаки привозили из военных походов.

Рядом было Азовское море, юг, солнце, фрукты, любящая семья. Однажды совсем маленьким Витя попал на стадион на какой-то спортивный праздник и пропал: он увидел гимнастов, показывающих упражнения на кольцах и брусьях. Домой Витя вернулся больным гимнастикой – раздобыл где-то старую ржавую трубу и начал цыганить у отца средство свести ржавчину и зачистить металл. Отец помог мальчику соорудить первые брусья – и тот начал по памяти воспроизводить то, что увидел на стадионе.

Виктору повезло дважды – его отец не нагнал сына заняться чем-то более полезным в хозяйстве, и его заметил школьный учитель физкультуры, тоже гимнаст-любитель.

Но не повезло Виктору со временем рождения – в 30-е годы Украину, солнечную и богатую черноземами житницу, накрыло голодом. Отец семейства, по профессии скромный экспедитор, перевез семью в Мариуполь, но там было не легче, семья голодала, и тогда отец от отчаяния написал в Румынию письмо дальней родне: попросил прислать хотя бы какие-то продукты. Догадываетесь, что было дальше? Письмо перехватили и в 16 лет отца у Виктора не стало. В прекрасном сталинском СССР не было голода, не было лагерей, не было вообще никаких неприятностей – только “жить стало лучше, жить стало веселей”. Отца с тех пор Виктор больше никогда не видел – сам же получил клеймо сына врага народа.

Из Мариуполя пришлось уехать, Виктор бредил гимнастикой – поэтому видел перед собой только один путь: поступить в физкультурный техникум. В 1939 году, когда репрессивная машина чуть ослабела и уже было изречено “сын за отца не отвечает”, ему удалось поступить в Киев.

В техникуме Виктор познакомился с Аджатом Ибадулаевым, который перешел в гимнастику из штанги (феерический трансфер, если смотреть из 21 века, но вполне нормальный для того времени). Аджат был одним из первых энтузиастов, которые начали вводить в гимнастику силовые тренировки и, как показало время, он был прав. Виктор оказался прекрасным “подопытным кроликом” и составленная Ибадулаевым схема тренировок уже через год показала отличный результат: Виктор стал мастером спорта и чемпионом Украины. Год, граждане – всего год и человек стал мастером спорта!

А потом пришел проклятый 1941 год. Виктор мог получить бронь – но у него не было ни секунды сомнений: он пошел добровольцем и попал в артиллеристы, наводчики. На передовой срок жизни солдата был от силы неделя, Виктор продержался чуть дольше, под Полтавой он получил ранение в голову и попал в плен. 10491 – под этим номером он жил долгие четыре года.

30 граммов мяса и 320 граммов хлеба в сутки – вот пайка за тяжелые работы в лагере военнопленных, за невыполнение нормы мяса не полагалось вовсе.

Это фото из лагеря Sandbostel недалеко от Гамбурга, куда Виктор попал вместе с другими пленными – изрядно помотавшись по другим лагерям. Один из узников, француз Орест Бари вспоминал, что в 1941 году пригнали колонны русских пленных, никто из которых не мог идти сам – они шли, поддерживая друг друга, похожие на живых скелетов. Как содержали во время войны советских пленных все мы знаем – СССР не подписывал конвенции Красного Креста, все пленные объявлялись предателями и их судьба великого кормчего и его присных не интересовала. Тысячи русских солдат гибли от голода и болезней, оставшихся использовали как рабов, и в 1942 году Виктора перегоняют в поселок под названием Каппель-Нойфельд. Виктор соврал, что он из семьи крестьян – поэтому его отдали в услужение простой крестьянской семье по фамилии Брюнс. Фрау Брунс тут же заметила, что никаких навыков ни косьбы, ни ухода за скотиной у истощенного Виктора не было, но она ни словом не обмолвилась солдатам великого рейха, и направила Виктора полоть в поле брюкву.

Виктор понял, что у него появился шанс выжить – он вспоминал, что там же, в поле, из соломы и веточек сделал шкатулку в форме сердца и подарил хозяйке усадьбы.

Так он стал работником – и хоть питание было не ахти, а работать приходилось серьезно (крестьянский труд – в любой стране тяжкое дело), но он немного окреп и даже стал оглядываться по сторонам.

Если вы помните, в 30-е-40-е годы гимнастика была очень популярным видом спорта и в СССР, и в Германии, немецкие солдаты занимались ею для поддержания физической формы, и Виктор стал примечать, какие упражнения делали солдаты, стоявшие в Каппель-Нойфельде.

За время плена он научился бегло разговаривать по-немецки и даже пытался возобновить тренировки – хотя недостаток питания и тяжелый труд мало способствовали тому, чтобы у него что-то получалось.

В последние дни войны немцы по старой доброй традиции не оставлять за собой ни одной живой души решили загнать всех пленных на баржу и утопить ее в открытом море. Корабль набили под завязку людьми, начинили взрывчаткой – и отправили в свободное плаванье. Не могу назвать это случаем, только Божьим промыслом – но часовой механизм действительно не сработал, и через несколько дней на корабль наткнулись англичане, ужаснувшись, на какие зверства способны люди, переставшие быть людьми. Еле живых узников перевели на английское судно – и с тех пор Виктор всегда отмечал два дня рождения.

Виктор вспоминал, с каким чувством он в 1945 году возвращался домой: шатающийся от слабости, еле живой от истощения, он пешком шел к родному дому, и издалека видя огонек, представлял, как обнимет маму, сестру, как они обрадуются, что он выжил. Увы – огонек горел не у него в доме, а в соседнем. От родного дома осталась лишь куча головешек. Не знаю, что пережил кричащий от горя на пожарище парень, пока не прибежали соседи и не успокоили его, что мать жива, просто уехала с сестрой к родным в соседнее село. Соседки причитали, глядя на еле ходящего парня, предлагали ему остаться и хотя бы переночевать – но Виктор отказался и двинулся дальше, пройдя еще 50 километров.

Дверь на его стук открыла высокая статная девушка, его сестра, которую он едва узнал – помнив, что на фронт его провожала худущая мосластая двенадцатилетняя девчонка с разбитыми коленками. Потом вышла мать – и Виктор поклонился ей: “Здравствуйте, мамо!”

Женщина подошла к нему, посмотрела в лицо, провела рукой по волосам, нащупав шрам от ранения, долго вглядывалась в глаза – а потом рухнула к ногам сына, поняв, что этот сорокакилограммовый шатающийся призрак – ее сын, гимнаст, красавец-здоровяк. Виктор писал в воспоминаниях, что мать не могла прийти в себя – потому что не узнала его, но тем не менее, семья оказалась в сборе, и Виктору недолго пришлось отдыхать: город лежал в руинах, приходилось отстраивать едва ли не каждый дом, каждое учреждение.

Виктор попросился работать на завод физинструктором, вручную, с детьми и взрослыми, отстроил спортзал и начал заниматься – утром и днем с детьми, вечером со взрослыми. Себя он не щадил – как только тело хотя бы немного наростило мышцы, он стал истязать себя отдельными тренировками, пытаясь вернуться в форму.

Шесть лет ему пришлось превозмогать себя – когда он впервые подошел к перекладине, сумел подтянуться два раза. И это он, мастер спорта, чемпион Украины по спортивной гимнастике. Впервые его допустили к соревнованиям в 1948 году, но он был еще очень слаб и неуверен в себе, поэтому занял 12 место. Усилив тренировки, в 1949 году стал седьмым. Через несколько месяцев он стал абсолютным чемпионом Союза – и его товарищи по команде вспоминали, что он был жутким перфекционистом, тренировался до изнеможения, до умопомрачения, не оставляя без внимания ни один элемент: если нужно было держать угол 90 градусов, он упражнялся до тех пор, пока тело не выдавало эти 90 градусов, а не 82 или 93.

В 1948 году на сборах он встретил гимнастку Клавдию Зайцеву, это была очень большая любовь, ребята очень быстро поженились и родили одну за одной двух девочек.

Чукарин, наконец, вошел в полную форму – и с 1949 года он неизменно побеждал на Союзных соревнованиях, становясь абсолютным лидером. В 1952 году в Хельсинки началась Олимпиада – и Виктор возглавил сборную гимнастов. СССР тогда стал полным и непобедимым триумфатором, 22 медали в общем зачете у мужчин и женщин, 6 из них принес Виктор, четыре из них были золотом.

А теперь, ребята, вспомним, сколько на тот момент было Виктору лет – полные 31 год. Да, я понимаю, что программы по гимнастике были тогда неизмеримо легче, но и Виктор тоже не из сытости и благости явился на эти Олимпийские игры.

Ему давались действительно все программы – и брусья, и кольца, и конь. Единственным его слабым местом были вольные упражнения – и то, тут работала чистая физиология. Виктор был мускулистым, с широкой грудной клеткой – и это мешало легкости и изяществу выполнения элементов.

Кстати, культа спорта в СССР тогда не было – никто не встречал спортсменов овациями, не выплачивал безумных денег за медали. Приехав с Олимпиады, Виктор встретился с парой журналистов и поехал на вокзал покупать себе билеты во Львов, домой.

В 1954 году Чукарин побеждает на чемпионате мира – и на этот раз победа досталась ему на чистой силе воли. Во время выполнения одного из элементов он сильно повредил палец, но закончил выступление, потом рентген показал еще и трещину в кисти. Фармакология тогда была в зачаточном состоянии, никаких уколов-спреев – хочешь, продолжай, хочешь – снимайся с соревнований. Виктор еще два раза вышел на ковер, выполнил упражнения на брусьях (с трещиной кисти!) и разделил победу с коллегой по команде Валентином Муратовым.

К моменту начала Олимпиады в Мельбурне Чукарину было 35 лет, возраст абсолютно пенсионный даже для того времени. В этом возрасте становятся либо зрителями, либо тренерами – но Виктор шел к победе, и он к ней пришел.

К решающему выступлению он пришел буквально голова к голове с молодым японским спортсменом Такаши Оно. У японца было на несколько сотых балла больше – и Виктору для победы нужно было набрать не меньше 9,55 баллов, и впереди была вольная программа, самое слабое звено у Виктора.

Коллеги по сборной вспоминали, что когда Виктор вышел на ковер, в зале было такое напряжение, что буквально еще чуть-чуть – и вспыхнут молнии. Трибуны затихли – и время, казалось, вообще остановилось. Многим казалось, что Виктор выступает много дольше, чем нужно. Тишина стояла и после окончания выступления – пока судьи не объявили 9,55. Зал взорвался овациями, люди вскакивали со своих мест и орали, как сумасшедшие. Такаси подошел к Виктору и пожал ему руку – спортсмены из страны самураев умеют ценить силу соперников. По легенде, Такаси произнес: “У этого человека невозможно выиграть”, но как там оно было на самом деле – Бог его знает.

Виктор ушел из спорта непобежденным – семь золотых олимпийских медалей, невероятный, сумасшедший успех в Мельбурне – за ним ходили толпы восторженных почитателей его таланта. А еще – по телевизору Игры смотрела и семья Брюнсов, которая сохранила простую соломенную шкатулочку, и они написали Виктору письмо. На конверте стояло: “Львов, Виктору Чукарину”. И его доставили!

Времена изменились – и как когда-то одно письмо погубило отца Виктора, второе письмо – дало ему возможность сказать спасибо за свое спасение людям, благодаря которым он остался жив. Завязалась переписка, Виктор назначил дочери Брюнсов встречу на Олимпиаде в Мюнхене, но, если вы помните, тогда случился теракт, и все контакты спортсменов с внешним миром были сокращены. Брюнсы собирали все газетные вырезки о Викторе – и гордились им, как своим сыном.

Когда Виктор ушел из большого спорта, перешел на тренерскую работу, но не воспитывал чемпионов: он жил в родном Львове, работал с детьми, обожал свою семью, очень много времени проводил с женой и детьми, занимаясь развитием дочек, любил копаться в огороде. Это была обычная простая жизнь – но увы, старые раны и непомерные физические нагрузки не могли не сказаться на его здоровье. Виктор Чукарин мужественно боролся с онкологией – стараясь держаться ради беременной младшей дочки, но увы, видимо, все резервы организма были исчерпаны до дна: за два месяца до рождения внучки, в 1984 году, Виктор ушел, ушел непобежденным, а на свет появилась девочка, названная в его честь Викторией.

Виктор Чукарин воспитал много спортсменов, но до его уровня не допрыгнул никто – да и можно ли до такого дотянуться. Мало кто из современных спортсменов, хорошо питающихся, напичканных самой забористой фармой, занимающихся по самым передовым программам тренировок – могут достигнуть таких результатов. Тут – голод 30-х, то есть голодание в детстве и подростковом периоде, война и ранение, лагерь и голод с крайней степенью истощения (40 килограмм – это вес скелета) в молодости, послевоенная голодуха… Чукарин вряд ли ел досыта большую часть детства и юности – но он не просто вытаскивал из своего тела максимум, это была уже работа на грани чуда, когда душа буквально тянет тело за шкирку к победе, победе духа над плотью.

Дочери Виктора Чукарина говорят, что отец очень не любил вспоминать ни войну, ни плен, никогда не надевал военных наград, да и спортивными достижениями не гордился, не звенел медалями в высоких кабинетах, требуя денег, жилья побольше, дачи, машины и прочих даров за “поддержание престижа государства”. Он жил тихой жизнью человека с чистой совестью и щедрой легкой душой – и мало кто из соседей догадывался, что рядом с ними живет титан духа.

Мне очень хотелось поделиться с вами этой историей, потому что таких людей сейчас мало. И они заслуживают того, чтобы их помнили.

P.S. – Я вот одного не пойму. Вокруг стоит вселенский грай о том, что нет сюжетов, кино снимать не о чем. А это что? Не готовый сюжет для такого фильма, что всю душу перевернет?