Принц Филипп – история очень сильного, противоречивого и по сути очень несчастного человека

Смерть принца-консорта очень подкосила британскую королевскую семью и саму королеву. Принц Филипп попросил похоронить его скромно и не устраивать никаких пышных торжеств – его волю выполнят в следующую субботу. А сейчас давайте вспомним этого необыкновенного человека, сумевшего покорить сердце королевы и остаться в нем до самой своей смерти.

Психология давно рекомендует искать проблемы человека не в его взрослых годах, а начиная с детства – и если мы посмотрим на детство принца Филиппа, то увидим в нем совсем немного счастья – вопреки распространенному заблуждению, что во дворцах люди живут счастливо и благополучно.

Это 1922 год и принцу Филиппу тут всего годик, он еще нетвердо стоит на ногах и наряжен по обычаю тех лет – когда мальчиковая и девочковая одежды еще не различались – мальчики носили те же платьица, что и девочки, пока не становились постарше и им не разрешали носить штанишки (подозреваю, что дело в подгузниках и пеленках: различного рода “аварии” легче было застирывать, если ребенок бегал с голой попкой).

Он родился 10 июня 1921 года на прекрасном греческом острове Корфу, но по документам значится другая дата – 28 мая. Речь идет о знакомой нам двойственности юлианского и григорианского календаря – в России тоже имеются “старый и новый стили”, вот с датой рождения принца Филиппа произошла та же путаница всвязи с тем, что Греция переходила на новый календарь. Отец Филиппа был сыном последнего короля Греции Георга I, а его бабушкой была великая княжна Ольга Константиновна Романова

В ней очень узнаваемы типичные романовские черты, она похожа на императора Николая Первого и его дочерей.

Это король Георг Первый, дед принца Филиппа.

Мать Филиппа – принцесса Алиса Баттенбергская была дочерью принца Людвига Баттенбергского, позднее получившего титул лорда Маунтбеттена. Принцесса Алиса была правнучкой королевы Виктории.

В 1922 году в Греции произошел государственный переворот, монархия была свергнута – но императорская греческая семья не разделила судьбу своих родичей Романовых, свергнутым монархам было позволено бежать из страны, принц Андрей вообще ни на что не мог претендовать, потому что был одним из шестерых детей и в очереди на престол стоял последним – поэтому его с легкостью отпустили на все четыре стороны.

Андрей не видел, как родился его сын (странная и практически мистическая запараллеленость этой семьи с Романовыми заключалась еще и в том, что принц Филипп оказался, что называется, “последышем”, единственным сыном, родившимся после 4 дочерей). Но кардинальная разница заключалась в том, что греки разрешили этой семье уехать, и больные гены королевы Виктории в Филиппе не проявились и он избежал гемофилии, в отличие от цесаревича Алексея.

Семья Филиппа бежала из Греции без денег, без паспортов, без имущества, имеется семейное предание, что принц спал на корабле в ящике из-под апельсинов, потому что ему не нашлось никакой кроватки или люльки.

Прибыв во Францию, семья начала скитаться по Европе и даже оказывалась на какое-то время в Нью-Йорке, правда, принц Филипп был маленьким и ничего этого не помнил.

Надо сказать, что “нет денег” для монарших особ и “нет денег” для нас, простых народных масс, – это два совершенно разных понятия. Многочисленная коронованная родня Европы помогало семье изгнанного принца Андрея деньгами, но вынужденная эмиграция и бесприютность очень сказались на психическом здоровье родителей Филиппа. Работать они не могли и не хотели (хотелось бы мне знать, кем они могли трудиться, впрочем, спасшиеся от большевиков русские аристократы не брезговали ни шить, ни моделировать, ни демонстрировать одежду, редко кто из них спас родовые сокровища, в подавляющем большинстве случаев дворянам приходилось кормить себя самим и у них это худо-бедно получалось). Но хуже всего дело обстояло как раз не с финансами, а с психикой.

Сейчас бы, думается мне, психиатры и психологи нашли бы способы стабилизировать переживших тяжелейший стресс людей – в 20-30 годы психоанализ только зарождался, психиатрия была скорее карательной дисциплиной, поэтому гораздо хуже переживавшей крах жизни принцессе Алисе был поставлен неутешительный диагноз “шизофрения” и она была помещена на принудительное лечение в приют для душевнобольных. Душевные тяготы привели Алису к православной вере, всю жизнь она будет очень религиозным человеком, помогавшим очень многим. Кроме собственного сына, увы.

Отец Филиппа найдет свой способ борьбы с депрессией (а я почему-то уверена, что оба страдали именно этим недугом, а не чистой психиатрией) – он начнет писательствовать (впрочем, без особого успеха), путешествовать на яхте, проводить время с дамами, скажем так, со сниженным уровнем социальной ответственности и проигрывать деньги, присылаемые родней, в казино Монако.

По сути оба, отец и мать, очень любили своих детей, но не знали, что с ними делать в условиях, когда нет дворца, нет слуг, нет денег, нет будущего. В 7 лет Филиппа устроили в школу, которую опять-таки оплатил кто-то из аристократической родни, но соученики вспоминали, что он был настолько беден, что это приучило его к экономии на грани скупости. Никогда, ни единым словом, ни единым намеком Филипп не обвинил отца и мать в том, что он испытывал в детстве, а когда кто-то из родных или журналистов начинал говорить о том, какое несчастное у него было детство, он тут же обрывал эти разговоры без всякого пиитета: уважение и любовь к семье у него было возведено в крайнюю, абсолютную степень. Он считал до последнего, что родители дали ему все, что можно, спасли его от того, чтобы он видел крах его семьи и болезнь матери. Только изредка, в моменты какой-то несвойственной ему откровенности, он мог бросить фразу, которую можно было понимать весьма печально. Как-то в одном из интервью он сказал: “Детей отдают в школу, чтобы отправить их из дому подальше”, – и начисто отказался продолжать разговор на эту тему, сведя все к шутке.

Еще одна оговорка, весьма многое говорящая о детстве принца Филиппа, произошла в начале 90-х годов. Во время визита в Италию его спросили, на каком языке он говорил дома, и принц переспросил: “А что значит – дома?” Журналистка, задавшая вопрос, смешалась и перешла на другую тему.

Принц Филипп любил все переводить в шутку, по некоторым воспоминаниям, таким же образом реагировал его отец, принц Андрей. Но это свидетельствует только о том, что человек глубоко несчастен и предпочитает смеяться над проблемами, и это все лишь такой вид слез.

Семья Филиппа была связана с Германией глубокими кровными и культурными узами, поэтому в 1933 году его было решено отправить в школу Schule Schloss Salem, директором которой был педагог Курт Хан. Он был евреем и очень скоро Хану пришлось выбирать – жизнь или побег, потому что директор был не просто евреем, но еще и яростным антифашистом. Хан переехал в Шотландию, где основал школу в Гордонстоуне, куда перевели и Филиппа. В Гордонстоуне царил спартанский режим, мальчишки жили там вдалеке от родителей и у них воспитывали боевой дух, упорство в достижении целей и много часов было посвящено физическим упражнениям – именно этого очень не хватало Филиппу, который никогда не блистал в области академических предметов, но зато славился развитыми мышцами и неукротимым бойцовским характером. Он очень хорошо понимал, какое место занимает в этой элитной школе и кто за него платит – поэтому до умопомрачения тренировался и дрался с любым, кто пробовал назвать его отца “нищебродом на содержании”, а мать – “шизофреничкой из психушки”. Одноклассники, получавшие от крепкого парня тумаки, вскорости оставили его в покое, но хоть Филипп и не был отличником, все же он не был дураком, он очень рано начал задумываться, как ему придется жить дальше.

С матерью связь была потеряна на долгих пять лет, после лечебницы она отправилась путешествовать по Европе. Отец пропадал с дамами на яхте, сестры вышли замуж и разъехались по дворцам мужей. Впрочем, он их навещал, пока еще было можно – все сестры вышли замуж за немецких аристократов, но, как вы сами понимаете, скоро Германия перестала быть открытой для визитов – и Филипп остался один. Его, разумеется, навещали дальние родственники, заботившиеся о нем, но все это было не то.

В 1937 году Филиппа настигнет страшный удар – его любимая сестра Сесилия ехала с мужем на автомобиле и попала в аварию. Сестра была беременной на последнем месяце, с ними находились еще двое детей. Не выжил никто. Новость принцу сообщил директор Хан и шестнадцатилетний парень принимает очень взрослое решение: ехать на похороны в Дармштадт. С учетом обстановки – это было практически невозможно, но Филипп смог появиться вовремя и увидеть, как гробы сестры с семьей провожают по высшему нацистскому чину – накануне смерти вся семья сестры вступила в нацистскую партию, на похороны пришли важные шишки-приспешники Гитлера, Геринг лично шел за гробом, а Алоизыч с Геббельсом прислали венки и соболезнования.

Но испытанием для юноши стали не только сами похороны любимой сестры – там он встретился с отцом и матерью, которые приехали проводить дочь в последний путь, и нельзя сказать, что встреча была теплой. Отношения с Филиппом решилась продолжить только мать, Алиса, но… как бы это помягче сказать… человечество она любила гораздо больше своего ребенка. Она очень много занималась благотворительностью, много ездила с благотворительными миссиями, во время войны рисковала жизнью, спасая еврейских детей (она значится Праведницей Мира). Но с сыном она не знала, как общаться и о чем говорить. В общем, нормальные отношения Филиппа с матерью выстроятся сильно позже – а пока… пока юноше пришлось возвращаться в школу одному.

На этом его несчастья не закончились – директору Хану снова пришлось выполнять миссию горевестника – и вызывать Филиппа к себе в кабинет, чтобы сообщить, что от рака умер его дядя Джордж. По воспоминаниям одноклассников, Филипп не оплакивал дядю, который очень много помогал ему финансово, но так ни разу не навестил в школе. Мне почему-то кажется, что принцу Филиппу просто уже нечем было горевать, на любое горе, любое переживание нужен ресурс, а откуда будет ресурс у сироты при живых родителях, только что вернувшегося с похорон сестры с семьей, где мать с отцом не особенно обрадовались ему при встрече? Один из биографов принца Филиппа писал, что после всех этих испытаний парень просто начал решать практические вопросы: куда идти после школы, как определять свое будущее, чем он хочет заниматься после выпускного.

Филипп решает идти в армию, в военно-морской флот, и это решение было действительно, в прямом смысле слова судьбоносным, потому что именно в училище в Дартмуте его увидит принцесса Лилибет, и насмерть влюбится в него с первого взгляда.

Шла война, между молодыми людьми завязалась переписка, на которую взрослые не сразу обратили должного внимания, а когда обратили – было поздно. Лилибет по характеру ничуть не уступала своей королевской родне, она уперлась так, что никакие уговоры, посулы и угрозы не срабатывали: принцесса сказала – замуж, значит, замуж, готовьте свадебку.

Филипп не был защищен королевской бронью, он воевал на флоте, отвечал за освещение (был оператором прожекторов) на линкоре “Валиант” и был отмечен в приказах командования, он был награжден Крестом Доблести.

Сеть полна историями о великой и светлой любви принца Филиппа и королевы Елизаветы, но я уже писала об истории их отношений с королевой. Все было совсем не так приглажено и ванильно, как пишут в дамских журналах.

В 1927 году он встретил девочку, звали ее Елена Кордет и ее семья приютила семью принца Филиппа после побега из Греции. Елена была на 4 года старше Филиппа и при первой встрече она назвала его вполне серьезно “Ваше Высочество”. Филипп не понял – шутит девочка или нет, ведь у него не было ни короны, ни королевства, но они с Еленой очень подружились и стали практически неразлучными. Филипп вспоминал, что влюбился в Елену с той самой шутливой фразы, а потом – она стала единственным человеком, который неопустительно и регулярно навещал его во всех школах, где он учился. Едва Филипп достиг совершеннолетия, он решил жениться на Елене, но у дяди Маунтбеттена были на племянника свои планы. Лилибет уже увидела своего белокурого викинга и влюбилась в него – и упускать такой шанс, по мнению дяди, было полным безумием.

Наверняка ничего неизвестно, но когда принца услали в Дартмур, ему внезапно написала Елена, объявившая, что у нее роман с Уильямом Кирби. Затем она приехала, чтобы объявить Филиппу, что выходит замуж. Одноклассники оставили воспоминания, в которых примерно воспроизвели диалог этих двоих. Филипп умолял Елену не делать глупостей и не идти замуж за нелюбимого человека, а Елена уверяла, что любит Уильяма, что она никогда не будет Филиппу ровней и это только в сказках принцы женятся на простых девушках, а они живут не в сказке.

Через два года Елена разведется и напишет на фронт Филиппу. Он ей ответит и они будут переписываться еще много лет. Фото Елены всегда лежало в нагрудном кармане Филиппа, и ей несколько раз удавалось побывать на кораблях, на которых он нес службу.

Дети Елены, сын Макс и дочь Луиза, родились в 1943 и 1946 году, то есть вне брака, разговоры о том, что их крестный отец принц Филипп на самом деле является их биологическим отцом велись бесконечно, хотя Елена в интервью называла отцом детей своего второго супруга летчика Мориса Буассо.

В 1979 году Филипп страшно поругался с дядей Дики и бросил ему в сердцах, что он несчастен – и несчастен из-за того, что дядя не дал ему жениться на любимой женщине. В одном из последних писем к Елене, Филипп написал : “Ты знаешь, что 56 лет назад ты разбила мне сердце? Если бы ты знала, скольким девушкам разбил сердце я. Из-за тебя“. По словам прислуги узнав о её смерти, Филипп второй раз в жизни показал свои слезы на публике. Елена Кордет умерла в 1996 году.

После замужества Елены Филипп переписывался с Лилибет – но… разбитое сердце он пытался залечить чередой любовных связей. Не даром отец предупреждал Елизавету, что моряки – редко бывают верными мужьями.

Эту знойную красотку зовут мисс Беннинг и она оказалась первой в веренице побед Филиппа. Ей казалось, что она играет с ним в кошки-мышки, но не прошло и недели, как она влюбилась в принца, как кошка – а тот развлекся с ней и бросил ее. Дочь мисс Беннинг (кстати, аристократки) вспоминала, что мать до конца жизни помнила Филиппа и обиду, которую он ей нанес: она призналась ему в любви, а он ответил, что это не его проблема. Затем шла череда австралийских девушек, каких-то актрис и танцовщиц, всех не перечесть – а потом в 1947 году будущая королева Елизавета настоятельно попросила Филиппа попросить ее руки – и он стал женихом будущей королевы Великобритании.

Ради свадьбы с Елизаветой принцу Филиппу пришлось отказаться от титулов «принц Греческий» и «принц Датский», принять англиканскую веру (взамен греческого православия), взять британское подданство и обрести новую фамилию — Маунтбеттен (так на английский манер звучала фамилия его матери — Баттенберг).

Принц был беден, но чтобы подарить невесте помолвочное кольцо, он попросил ювелира разобрать тиару матери. Это кольцо королева носит всю жизнь.

Накануне свадьбы король Георг даровал будущему зятю титул Принца Эдинбургского.

20 ноября 1947 года Елизавета выходила замуж за своего выстраданного и вырванного у судьбы принца – и ее свадьба стала для каждого англичанина делом чести.

И принц, и будущая королева хотели очень скромную церемонию – страна второй год восстанавливалась после войны, люди жили голодно и бедно, поэтому дразнить их роскошной свадьбой не хотели ни жених, ни невеста. Но Великобритания так умучилась вести полуголодный образ жизни, что люди сами настояли на празднике – и как можно более роскошном, одна из тогдашних газет провела опрос читателей: хотят ли они торжеств по поводу свадьбы будущей королевы и 85% ответили, что да, пусть будет красивая сказочная свадьба, они хотят порадоваться вместе со своей молодой будущей правительницей.

Люди готовы были жертвовать все, что у них было, лишь бы у принцессы Елизаветы был свой незабываемый праздник. В Британии была система карточек на все – продукты, обувь, одежду, ткани, и сотни британских женщин присылали Елизавете свои купоны на отрезы плательных материалов. По закону королева не имела право использовать эти карточки – их мог обменять только владелец, но Парламент выделил Елизавете 200 карточек на платье и она израсходовала свои запасы карточек тоже (да, граждане товарищи, британские монархи ничем не отличались от своих подданных и разделяли с ними и голодуху, и нищету). Свадебное платье Елизаветы стоило 3000 карточек или 1200 фунтов стерлингов.

Смешная история вышла с экспертизой тутовых червей. Платье королевы заказали графству Кент, где жили лучшие в Британии ткачи. Поскольку Англия победила милитаристскую Японию, в японском шелке королева выйти замуж не могла, поэтому независимая экспертиза проверила все коконы шелкопрядов на аутентичность и завизировала их китайское происхождения. Ткачи принялись за дело и вскорости изготовили тончайший шелк, который нужно было пустить на самое роскошное из возможных свадебных платьев.

Работать с правильным шелком был призван модельер Норман Хартманн, который позже писал, что это платье стало вершиной его творчества, больше ничего подобного он сотворить так и не смог.

Модельер работал при полностью блокированном от посторонних глаз ателье и при искусственном свете: окна были закрыты щитами и вокруг здания круглосуточно дежурила охрана. Через 7 недель перед глазами Елизаветы предстало роскошное платье.

Шелк был уникального цвета – сложного оттенка слоновой кости с персиковыми нотками, его украшали тысячи мелких жемчужин и сотни хрустальных вышитых цветов. Четырехметровый шлейф был расшит цветами жасмина и белой розы.

На торт в прямом смысле скидывались всем Содружеством – в Британии нельзя было найти ни одного засушенного фрукта, поэтому Австралия прислала несколько ящичков сухофруктов и свежих фруктов. Новая Зеландия отправила масло. Ямайка поставила ром, а Канада – муку хорошего качества.

В результате торт получился многоярусным и украшенным всеми положенными засахаренными фруктами и цветами.

Елизавета сама накрасилась к венцу, но попросила, чтобы самые замечательные флористы получили подряды на украшение церкви и дворца. У короны получилось даже дать предсвадебный бал и устроить принцу Филиппу мальчишник, куда были приглашены журналисты. Принц Филипп предложил транслировать церемонию по радио – и это был своего рода технологический прорыв: по сути вся нация была приглашена разделить с будущей королевой ее торжество.

На улицах творилось невообразимое – британцы хотели праздника и он состоялся. Не обошлось и без нервов: прямо накануне венчания от тиары Лилибет отломался кусок и придворному ювелиру пришлось буквально на коленке его чинить. Потом оказалось, что жемчужное колье, которая невеста планировала надеть к алтарю, осталось в комнате для подарков, а комната для подарков находилась в совсем другом дворце. Тогда секретарь ее высочества попросил норвежского короля Хокона одолжить ему карету и со всех лошадиных сил рванул привезти колье по забитому людьми Лондону. Потом выяснилось, что для фотосессии нет букета невесты – его оставили в какой-то из прохладных комнат дворца, а вот в какой – все забыли. Поэтому на некоторых фотографиях невеста с букетом, а на некоторых – нет.

Но Елизавете было все нипочем – она была так счастлива, что ничто не могло ее расстроить или заставить нервничать. По воспоминаниям родных и друзей, Лилибет была настолько счастлива, что не могла сдержать счастливой улыбки – и буквально сияла и на венчании, и на балу.

А потом… потом торжества закончились и началась просто жизнь.

Притирка молодых протекала очень трудно: вы уже примерно представляете, каким Филипп вошел в семью Лилибет. Но и Лилибет, прогнувшая весь дворец и всю родню – чтобы выйти замуж за любимого человека, ангельским характером не обладала. Кроме того, ребята, имеется одно воспоминание – и оно… как бы это сказать… В общем, судите сами. Филипп прямо в медовый месяц жаловался одному из друзей, что не может вытащить Лилибет из своей постели и ее темперамент его утомляет. Счастливые молодые мужья так не говорят – и мне в этой истории реально жаль обоих. Лилибет, выступающую в этой паре любящей стороной, Филиппа, принимающего любовь, но все еще тоскующего по своей Елене, короля с супругой, понимающих, что они были правы, предчувствуя несчастливый брак дочери.

Когда Филиппу пришла пора вновь уходить на службу, он был рад, а Лилибет, оставшаяся дома, начала выслушивать шепотки прислуги и окружения о том, как ее супруг проводит свое свободное время. Беременная принцем Чарльзом, она все больше слышала о том, как муж проводит время в закрытых клубах Сохо, на частных вечеринках, где аристократам прислуживали обнаженные молодые женщины, в общем, как-то в отчаянии Елизавета бросила своей сестре: “Я проклинаю тот день, когда увидела Филиппа”.

Но увы – никакие похождения мужа не убивали любовь принцессы, она продолжала его любить и прощать.

В 1948 году родился принц Чарльз, а принца Филиппа перевели служить на Мальту. Именно там у них с Лилибет прошли самые счастливые годы жизни. Вдали от дворца, от изматывающих церемониалов, снобствующих родственников жены, от бесконечных друзей, слуг, доброжелателей и ненавистников, Филипп и Лилибет стали просто мужем и женой, морским офицером и домохозяйкой – и оказалось, что они могут отлично ладить с друг другом, радоваться жизни, друг другу и друзьям, таким же простым морским офицерам, вместе гулять, обедать, ходить в гости. Именно тогда Филипп начинает находить удовольствие в благотворительности – и очень радуется необходимости посетить Канаду, где у них с Елизаветой проходил большой тур. Бурное прошлое не оставляет Филиппа – любой разговор с любой женщиной раздувается газетчиками до целой саги, Филиппу приписывали романы с Авой Гарднер и даже Галиной Улановой (???), но при всем идиотизме приходится все же признать, что дыма без огня не бывает, поэтому воображаемые романы ничуть не отменяли того факта, что реальные романы тоже существовали, и еще как.

Но счастье длилось очень недолго – Георг, отец Елизаветы, тяжело заболел и умер, и новость о том, что его Лилибет стала королевой, раз и навсегда дала Филиппу понять, что отныне он – навсегда будет “при королеве”. Известие застало Филиппа и Лилибет в Кении, где они находились с официальным визитом, и уже через несколько часов после объявления о смерти монарха к Филиппу явились со списком требований, чего он теперь не должен делать – и что делать обязан. Во-первых, ему нужно было оставить военную службу (а он был талантливым офицером и некоторые эксперты сходятся во мнении, что из него получился бы отличный главнокомандующий британским флотом). Во-вторых, он должен был принять на себя огромный список обязанностей (известно, что принц Филипп являлся покровителем около 800 фондов и организаций). Принцем, кстати, он стал не сразу – обычно принцами называют потомков королей по крови, но специальным указом от 1957 года королева даровала мужу этот титул.

Филипп очень тяжело переживал отказ от службы, но еще тяжелее ему было стать “мужем при королеве”. Характер у Елизаветы стал нелегким, она погрузилась в государственное управление, забросила детей, неделями не виделась с мужем, так что Филипп тоже решил, что он имеет право на “заслуженный отдых” – и вновь погрузился в романы.

С принцессой Александрой у Филиппа был роман на протяжение 26 лет – пара то сходилась, то расходилась, и надо сказать, что именно эти отношения ранили Елизавету больше всего. Имеется информация, что у Филиппа был роман и с родной сестрой королевы – но вот тут, как говорится, доказательств нет никаких, тут каждый верит в то, что хочет.

У королевы тоже было чем ответить неверному мужу. И речь идет не только о том, что у нее тоже были “друзья сердца”, а о том, скажем, что она специальным указом распорядилась дать детям фамилию Виндзор, а не Маунтбеттен. Принц Филипп горько пошутил в разговоре, что он единственный мужчина в королевстве, который лишен возможности дать детям свою фамилию. “Я не человек, а какая-то долбанная амеба”, – вот что он думал о себе, по воспоминаниям его друга по службе. Только в 1959 году королева пошла с мужем на компромисс: они решили, что все дети, которые у них родятся в будущем, будут носить двойную фамилию, таким образом, Чарльз и Анна остались Виндзорами, а Эндрю (названный в честь отца Филиппа принца Андрея) и Эдвард – носят фамилию Винздор-Маунтбеттен. Филипп и королева также договорились, что королева занимается делами государства, а Филипп – делами семьи, в частности – детьми.

Но с детьми у Филиппа отношения тоже не ладились: лишенный в детстве образца, какой должна быть нормальная семья, он не умел вести себя и со своими чадами. Он бестактно мог отчитать принца Чарльза при людях (читай при будущих подданных) – считая, что ругань только укрепляет характер. Он не понимал, что Чарльз – другой, не похожий на него, тихий и застенчивый, и что ехидные комментарии и повышение голоса делают его еще более неловким и замирающим от страха. Чарльза записали в ту же школу, куда ходил и Филипп, но школу эту принц возненавидел с первого дня и до конца жизни: он был совсем, совершенно иной, ему не нравились физические упражнения и бесконечные соревнования, ему нравились наука и искусство, но отец и слушать не желал. Вынужденный с самого раннего детства выживать и воспитывать в себе силу характера и волю, Филипп не понимал, что у его детей – есть настоящая семья, и пусть родители не очень счастливы вместе, но у них есть мама, папа, тетки и дядьки, бабушки и дедушки, братья и сестры – не считая полного дворца слуг. Им не нужно учиться экономить каждую копейку или уметь выживать в условиях, когда некому заступиться. Принц Филипп не понимал этого – и заставлял детей быть похожими на него, а не на самих себя.

Но зато в 1956 году он основал фонд герцога Эдинбургского, который дает молодым людям возможность получить образование независимо от статуса и положения в обществе, независимо от национальности или вероисповедания. Подобно своей матери – он не сумел выстроить нормальных отношений с детьми, но позаботился от детях всего Содружества. Герцог до конца жизни уделял внимание работе этого фонда и лично принимал участие и в планировании, и в финансировании мероприятий.

Парадоксальность его натуры проявлялась и в работе другого фонда – защиты природы. Филипп был страстным охотником, но таким же страстным он был и защитником окружающей среды. Он много финансировал создание заповедников, заказников, где сохранялись редкие и вымирающие животные, яростно протестовал против вырубки лесов и чрезмерного отлова рыбы в океанах.

Кстати, именно Филипп оказался тем человеком, который заставил Чарльза бросить Камиллу и жениться на Диане. У меня складывается такое ощущение, что несчастливая в браке королева – расстроила свадьбу родной сестры с любимым человеком и оказалась тем самым виноватой в ее сломанной жизни. Что несчастливый в браке Филипп заставил Чарльза оставить любимую женщину и жениться на Диане, – сломав, таким образом, и жизнь сына (которая, по счастью, наладилась), и жизнь невестки.

После смерти Дианы доставалось не только Камилле и Чарльзу, но и принцу Филиппу – и сплетни ходили настолько мрачные, что принц Филипп дал добро на публикацию некоторых писем Дианы к нему и его ответов. Оказалось, что у них сложились нежнейшие отношения, Диана звала Филиппа “мой дорогой папочка” и Филипп часто утешал ее после ссор с Чарльзом. Он как никто знал, что такое королевский дворец – и насколько негостеприимным может быть это место.

С годами интрижки Филиппа сошли на нет – он успокоился, успокоилась и королева, родившая 4 детей и сложившая с себя часть королевских обязанностей. Долгая жизнь – это многие похороны. Принц Филипп терял много близких людей: в 1969 году умерла его мать, завещавшая похоронить себя в Иерусалиме. Принц кое-как наладил отношения с матерью, они виделись, она приезжала к нему, он – к ней, он официально сопровождал ее в церковь (та стала монахиней), но это были вежливые и отстраненные отношения, не любовь матери и сына. В 1979 году от рук ирландских террористов погибает самый его близкий человек, лорд Льюис Маунтбеттен. В 1981 году умирая сестра Маргарита, а в 2001 – последняя сестра Мария.

Все дети принца Филиппа и королевы оказались не очень счастливы в первых браках и особенно многое пришлось пережить из-за Чарльза и Дианы.

Филипп всю свою жизнь провел в тени королевы – хотя сам был очень талантливым и волевым человеком. В 2017 году он отошел от королевских обязанностей, королевская канцелярия подсчитала, что за все время после коронации и до ухода на пенсию он посетил более 22 тысяч мероприятий. Филипп был заядлым спортсменом и автомобилистом – после замены тазобедренного сустава в том же 2017 году он был вынужден отказаться от конного спорта (не хило дедушка сохранил форму), а в 2019 году он сам сдал автомобильные права (за пару лет до этого он попал в аварию).

9 апреля сердце принца остановилось – он совсем немного не дожил до столетнего юбилея.

Это был действительно сложный, талантливый и страстный человек. Трудно сказать – насколько он был счастлив. Иногда мне кажется, что если бы он выбрал свою Елену прекрасную, то прожил бы спокойную и ничем непримечательную жизнь, – но ведь тогда и судьбы мира могли сложиться совершенно иначе. Знаете, имеется грустная притча о том, как умер один человек, попал в рай и спрашивает Бога: “Боже, а зачем я в конце концов родился на свет?” Бог ему отвечает: “Помнишь, ты ехал в купе и ответил ехавшему с тобой человеку, который час?” Человек отвечает: “Да”. Ну вот за этим, получается, и родился”.

Принцу Филиппу такой ответ точно не грозит – да, он не был правителем, не был королем. Он не принимал государственных решений и в общем-то вел достаточно пеструю жизнь. Но он действительно был человеком, который оставил след в истории целой планеты – а уж со всем остальным будем разбираться не мы, а Небесная Диспетчерская, у которой совершенно свои критерии оценки жизни каждого человека.