Любительницы любви, или шторма в вакууме

Имеется у меня дама, за которой я наблюдаю… да уж с десяток лет, пожалуй, наберется.

Дама помладше меня, девочке надысь 41 годик исполнился.

Описываю примерный анамнез. Внешность по молодости – типично славянская, дивное кукольное личико, глаза олененочка Бэмби, при этом количество мужиков я даже примерно назвать не сумею и дело не в шалавитости, а в нашей теме статьи.

Назову нашу героиню Инночкой – но это исключительно для простоты, зовут ее совсем не так.

Инночка замуж сходила всего единожды и побыла там совсем недолго: студенческий брак, отметилась замужем, быстренько развелась, детишек не нажили. А потом Инночка окунулась в пучину страстей – причем еще задолго до появления новой искренности Инночка была не в меру болтливой и склонной в мельчайших подробностях расписывать извивы и изгибы своей души, перманентно погруженной в пламена чувственности, поэтому Инночкину жизнь я знаю с подробностями, которые вполне могла бы и не знать, да Инночка сама растрепалась.

Надо сказать, Инночка совсем не одинока на этом празднике жизни, поэтому ежели у вас по орбите вращается такая мадам, давайте я вам расскажу об этом типаже чуть подробнее, чтобы вы не растрачивали ни кванта душевной энергии на утешение или попытки поставить башку на место. Не получится – ибо перед вами представительница любительниц любви.

В представлении Инночки и ее подруг по тонкой душевной организации, любовь – это пылание, горение, надрыв и общее существование на грани полного коллапса. Это такой эмоциональный шторм, когда человек буквально несется, под собою не чуя земли, когда нет времени на сон, еду или исполнение своих профессиональных обязанностей. Это когда “нас с ним соединяет высоковольтная дуга и нет времени произнести ни слова” (с). Вообще слушая Инночку, я всегда осознавала себя снежной бабой, чьи чувства лишь на пару градусов поднялись выше абсолютного нуля, а то, что я по насередке любви не написала ни одной стихотворной строчки, опускало меня в глазах Инночки, пожалуй, еще ниже, чем вселенский холодовой минус: из Инночки на пике любви стихи лезли километрами, любовь рифмовалась с кровью, а страсть – с пасть (в смысле глагола), поэтому я могла лишь тихо стоять в стороне, чтобы не зашибло чужим творчеством и чужими же страстями.

Время проходило – и сценарий выходил в фазу второго действия. Пламя затухало – и Инночка решала добавить туда бензинчика. В результате напалмом сносило всех, включая бедных мужиков, которых и так утомляла Инночкина ненасытность, а тут – в костер из брандспойта шла бесперебойная подача топлива, призванного “освежить увядающие чувства”. Инна звонила объекту ночью, чтобы рассказать, как она любит. Инна подстерегала объект днем у работы, чтобы распахнуть плащ и продемонстрировать, что под ним – алое исподнее из серии “пятьдесят оттенков сырости”. Инна устраивала “сюрпризы” с “внезапным сексом в лифте” или “квестом найди мой подарок в трех станциях метро под пятым кустом от десятой дорожки от входа”. Инна лезла из кожи вон, периодически наводняя пространство подробными описаниями своих чувств из серии “когда он просто подходит сзади и обнимает меня, вселенная отзывается звоном галактик друг об друга” – в надежде, что объект тоже это прочтет… Испуганный напором мужик пытался выяснить отношения – и сталкивался с открытием, что скандалы и ор поддерживаются Инночкой за милую душу, она считает это неотъемлемой частью “любви”.

Под конец герой романа самоликвидировался, приходило время третьего действия – Инночка в страданиях. Синяки под глазами, умирающий голос, мешковато-темные одеяния, слезы, проистекающие Ниагарой среди самых неожиданных мест вроде вагона метро – “на этой станции я поняла, что он – моя судьба” или “под этот трек мы впервые занялись любовью”.

Эпилогом всегда шло: “Я поняла, мне больше не нужны объятия и поцелуи, я буду наслаждаться одиночеством”, единственный мужик в доме, кастрированный котЭ, принимал как неизбежное внезапную нежность хозяйки с закармливанием его всякими вкусняхами, а потом Инночка снова встречала “Его” (исключительно с большой буквы) и можете начинать читать последние абзацы сначала. Если бы народ уже не придумал сказку про белого бычка, я бы внесла в фольклористику сказку об Инночкиных любовях и осталась бы в веках и сборниках филфаков.

Любительницы любви – одинаковы везде, во всех странах и культурных традициях. Я бы назвала их души бочками Данаид, потому что они бездонны. Их не наполнить – не нужно даже пытаться, потому что насытить страсть этих дам просто невозможно, ведь испытывают они ее не к человеку, а к понятию – причем сугубо индивидуальному. К настоящей человеческой любви то, что они понимают под любовью, не имеет вообще никакого отношения. Я бы даже сказала, что такие женщины могут вполне вам продемонстрировать, что такое ад.

Причем в прямом смысле этого слова. Ад – это не котлы и не прожариваемые там грешники, ад – вполне возможно, – это ненасыщаемая страсть. Вот смотрите, пока мы живы, у нас есть тело, а будучи в теле, любую страсть можно утолить хотя бы временно. Чревоугодник может насытиться и перестать жрать. Блудник может удовлетворить телесную похоть и на какое-то время угомониться. Пьяница может напиться до бесчувствия и валяться в полной отключке, удовлетворив страсть винопития. Жадина может собрать вокруг себя тонну бабла и на какое-то время удовлетвориться имеемым. В общем, куда ни глянь – хоть на время страсти могут быть утолены. Любительницы любви – неутолимы, их души – как доменные печи, должны пылать всегда, все время, причем тут даже не важно, чтобы эмоции были положительными, отнюдь – им нужны эмоции вообще, положительные, отрицательные, не важно. Эмоциональные качели – вот что им нужно как воздух, причем “счастливая любовь” их быстро утомляет, поэтому они начинают провоцировать своих мужиков на выяснение отношений, чтобы дать себе возможность то “возноситься к небесам, то падать в бездны ада” (с). Только в этом раздрае они видят смысл жизни, только так они вообще ощущают себя живыми.

Мужчины очень редко находят себя в подобном виде эмоционального спорта, это все же женская вотчина, но зато типажей, которые западают на таких женщин, не так много.

Во-первых, иногда мужик может просто вляпаться в такую женщину по незнанию и молодости – и тут, как говорится, одного раза достаточно. Поначалу, конечно, такое пылание очень лестно, оно в новинку, зачастую парень такого никогда не видел и не слышал, он сам может влюбиться, так что после погружения в эти отношения с головой, обжегшись на них по полной программе, он на всю жизнь сделает себе прививку от любительниц любви и будет ценить совсем другой тип взаимоотношений с противоположным полом.

Во-вторых, на такой тип женщин может клюнуть эмоционально холодный мужчина, особенно в период вштырившего кризиса середины жизни. Задавши себе вопрос: “А любил ли я когда-нибудь?”, он может наткнуться на молодайку любительницу любви и отжечь с ней метеорный дождь в стиле “последнее танго в Париже”, а потом старая жена, буде пожелает, вволюшку наухаживается за новым инфарктником в какой-нибудь пафосной клинике, где жертву пламени страсти будут лечить, вполне возможно, еще и от хламидиоза. Эмоционально прохладные мужчины, никогда не сталкивавшиеся в жизни с беснующейся от любви женщиной, могут быть поражены напором чувств и полететь на этот огонь, как мотыльки на керосиновую лампу. Я видела в своем близком окружении такую историю – когда серьезный бизнесмен, всю жизнь посвятивший работе, встретил на своем пути “поэтессу” и получил такой мерзкий опыт, из которого потом несколько лет выдирался со шрамами и обещаниями “да шоб я еще раз”… Причем даже не пытайтесь вырвать мужика из этих сетей, поверьте, я грызла плинтусы и орала дурниной: “Не лезь, не убьет, так зашибет”, а знающие меня лично подтвердят, что я могу быть очень убедительной. Но это был такой грандиозный провал, что я до сих пор вспоминаю его как один из самых печальных эпизодов собственного синдрома Кассандры. Пока не зашибло (хорошо, что не убило) – не поверил.

В-третьих, если такая женщина хоть сколько нибудь зажиточна, ей просто гарантирован свой альфонс, который сыграет на этой балалайке свое болеро Равеля. Манипулировать любительницами любви – проще пареной репы, давай им их эмоциональные качели, и они тебя озолотят и кинут к твоим ногам всю свою вселенную и пару коньков впридачу.

Ну и в-четвертых, нарциссы – вот кто манит любительниц любви как говно манит мух (сознательно не употребляю метафору с цветочками и пчелами). С нарциссами любительницы любви проживают свои самые яркие звездные отношения, порой вспоминая эти романы всю жизнь. Нарцисс отличается от альфонса, прежде всего, отсутствием чисто корыстного интереса: альфонсу нужны бабки, нарциссу – нравственные страдания жертвы, и любительница любви их выдаст нагора со стахановским огнем. Этот союз может даже быть гармоничным, существуя в режиме взлетов и падений ровно до того момента, когда одной из сторон надоедает кататься на этом аттракционе и ей хочется сменить карусельку на комнату страха 🙂

Что же бывает с подобными дамами примерно к сорока годам? А ничего не бывает, если любительница любви замужем (их может вытерпеть очень ограниченный контингент мужчин с запредельной степенью флегматичности или эмоциональным спектром зубочистки), рано или поздно она угоманивается и с головой “погружается в творчество”, какое-нибудь условное низание бусиков или написание стихов и прозы. Их мужья, весь брак закрывавшие глаза на метания вторых половин, как раз могут уйти в загул по причине седины в мудях – и любительницы любви бросаются “спасать брак”, таким образом, запевая лебединую песню своей маленькой, но все-таки души. Пара отыгрывает “второй медовый месяц”, чтобы затем мирно состариться вместе, занимаясь посадкой цветов или воспитанием внуков.

Но чаще всего любительницы любви – одиноки, потому что количество мужиков с атрофированной областью чувств и ревности, – все же лимитировано. Угоманиваются любительницы любви с приходом климакса, а он у них чаще всего бывает ранним. Так что где-то к сорока с очень небольшим хвостиком (как, например, наша знакомица Инночка) эти дамы резко сдают, дурнеют, полнеют и объявляют urbi et orbi, что душа присыпана пеплом, “любовь там больше не живет”, что телу без объятий внезапно стало комфортно, и “старый клетчатый плед греет гораздо лучше мускулистого торса на тебе” (с). Окружающие начинают слушать философствования разной степени бездарности – и главной темой является все та же: любви нет, она обман, человек рождается и умирает в одиночестве, мужики – подонки, что сервис “муж на час” – прекрасное изобретение человечества и вообще феминизм рулит.

Не знаю, как вы, но я все эти откровения выслушиваю молчаливо и без малейшего желания вступать хотя бы в какие-то разговоры. Что любительницы любви думают о нормальных человеческих отношениях, я выучила лет эдак в 30, спорить – вот честное слово – не пыталась никогда. “Как ты живешь такой скучной жизнью с таким скучным мужиком?” – вопрос, с моей точки зрения, риторический и ответа не требующий.

Любительницы любви потому и уживаются с эмоционально скупыми мужиками – потому что это одного поля ягоды, и то, что одна из них красная, а другая, скажем, – синяя, ничуть не отменяет того факта, что они обе на вкус никакие. Мужик с эмоциональным спектром зубочистки не имеет глубоких чувств, а имеет эмоции – и любительница любви не имеет чувств, оперируя только эмоциями – и ничем другим. У одного и эмоции скупые, а у другой – зашкаливающие, и эти противоположности и притягиваются к друг другу, но если у одного – только эмоции и чувственная пустота, а у другого – чувства, вот тут-то и наступает персональный ад, потому что хоть казни ты эту любительницу любви, все, на что она способна, – это на эмоции, и рада была бы почувствовать, да нечем.

Если выражаться снова-таки метафорически: душа, способная на любовь, – это сосуд, наполненный сосуд, который всегда готов отдавать – и всегда будет наполнен. Душа любительницы любви – это сосуд без дна, из него ничего не зачерпнуть и его невозможно наполнить, все будет проваливаться в бездну. Два пустых сосуда могут встретиться и начать делиться брызгами, и им будет казаться, что у них кипит бурная жизнь, но что брызги, что полив из шланга – души не заполнит, все эти поливательные радости создадут исключительно шум и не более. Любой иной вид “перетекания жидкостей” для такой души не просто незнаком, а словно не существует, они не понимают, как это, снова-таки, потому что в их душах дна либо не было изначально, либо – оно треснуло и исчезло так давно, что они уже и не упомнят, а как это – быть наполненным.

В общем, ребята, одно скажу: любительницы любви достаточно несчастные создания, которые будут считать несчастными всех, кто не живет такой же жизнью. Не спорьте, не объясняйтесь – потому что бесполезно. Глухому не объяснить красоты кантаты Баха, а слепому – не передать все оттенки розового на заре. Не умеющему чувствовать – не расскажешь, в чем разница между эмоциями и чувствами. Так что лучше не пытайтесь.
Если вашего сына угораздит вляпаться – не сильно тревожьтесь, научите предохраняться и дайте ему самому быстро устать от бурления и кипения этих говен; вменяемые парни 21 века – это не князь Мышкин, которого очаровала истеричка Настасья Филипповна, и во всяком случае, лучше получить прививку от этих вывихов в молодости, чем потом страдать от таких отношений, когда рядом – жена и дети.

Ну и напоследок 🙂 Если вам говорят фразу: “Ты дура, у тебя на старости лет вспомнить нечего будет”, – вполне возможно, что произносит ее любительница любви (подростковый возраст не берем, речь именно о взрослой женщине, говорящей такое). Так что мило кивните и продолжайте жить свою скучную жизнь – нам все равно не постичь всех этих тонкостей, наше дело – наблюдение.

Leave a Comment