Эмиграция – нужно ли?

Честное слово, даже не думала, что мне придется снова возвращаться к этой теме спустя столько лет после начала этого блога. Но в последнее время мне столько приходится сводить людей с консультантами по эмиграции, что решила вставить и свои пять копеек, прежде, чем вы начнете предпринимать конкретные шаги по выезду из своей страны.

Итак, прежде, чем вы решите сделать самый первый шаг в отношение отъезда (не берем ситуацию с войной, от войны нужно бежать чем раньше, тем лучше), попробуйте честно и по существу ответить себе не следующие вопросы.

1. Если вы столичный житель, то есть априори живете в лучшем городе страны, как вы отнесетесь к тому, что вы потеряете привычные вещи? Более того, даже если вы живете в областном центре, вы снова-таки столкнетесь с потерей очень привычных и удобных вещей.

Объясняю. Жители бывших республик СССР, никогда не покидавших столиц, должны очень четко осознавать, что такого уровня сервиса они на Западе не получат никогда. При всех кризисах и прочих негараздах, то, к чему привык среднестатистический москвич, питерец, киевлянин и так далее, – рядом не стоит с тем, с чем он будет иметь дело в любом городе Запада. Средние и музыкальные школы, кружки и спортсекции, доставка, сервис типа “муж на час”, магазины, медицина (скорость получения медпомощи), культурная жизнь (театры, музеи) – огромный пласт совершенно привычных вещей станет если не недоступен, то доступен с трудом или с длительным временем ожидания.

Например, качество школы на Западе напрямую зависит от района, где вы живете. В бедных или эмигрантских районах школы хуже, дети неразвитей, подростковая преступность высокая – и чем дольше ребенок остается в таком районе, тем меньше его шансы поступить в хороший вуз и вообще остаться на плаву и не скатиться в пучины дерьма. Если вы финансово не можете позволить себе хороший район, то нужно понимать, что ребенком придется заниматься в десять раз больше, пока вы не выскочите на уровень, когда сможете выбрать ему хорошую школу. Но одновременно парадокс в том, что очень крутые и богатые школы – тоже могут оказаться такими же вредными для эмигранских детей, как и бедные, потому что уровень замерения крутизной (следовательно, буллинга) и уровень наркозависимости там – эгегей, поэтому на самом деле нужно сто пятьдесят раз подумать и понять, какой район выбрать и, разумеется, заниматься ребенком в десять раз больше, чем на родине.

Потери будут касаться очень многих привычных вещей – вы не представляете, насколько хуже российского сервис в Европе, а уж что касается Штатов или Канады – так это будет одним из самых неприятных сюрпризов в эмигрантской жизни. Если подобные вещи вас не пугают, переходим к следующему вопросу.

2. Каково ваше отношение к тяжелому труду? Вы готовы сменить интеллигентскую профессию на что-то малоприятное вроде разнорабочего или уборщицы? Как вы вообще отнесетесь к потере привычного статуса?

Разумеется, если у вас очень много денег и собственность на Западе, говорить нам не о чем, у вас и так все будет в порядке. Но мы ведь говорим об обычных людях, которые никогда бы не задумывались об отъезде, если бы не обстоятельства. Да, штучные спецы со знанием языка – востребованы везде и всегда, но снова-таки мы ведь говорим о таких людях, как я, мистер Адамс, моя сестра, мои родители и похожие на них.

Если вы очень четко поймете, что вы совершенно точно потеряете социальный статус хотя бы на время (или навсегда), вы все еще готовы будете рассматривать отъезд из страны как возможный?

ОК, повторяю личный пример. Мои родители – высококвалифицированные музыканты-краснодипломники, без пяти минут кандидаты наук по философии музыки (мы все забросили диссеры перед эмиграцией), педагоги-пианисты с огромным стажем преподавания в музыкальной школе и вузе. Я – филолог-краснодипломник, незаконченный диссер по языкознанию и переводоведению (стык дисциплин), шесть лет работы переводчиком научной литературы в институте философии РАН в Москве, пять лет преподавания в универах Луганска. Мистер Адамс – тренер-краснодипломник, оставляли на кафедре философии писать диссер (да, вот такой он весь внезапный спортсмен, сама в шоке), второе высшее – экономика. Всю жизнь проработал компьютерным техником и программистом (ну как бэ после спорта и философии мы уже не удивляемся). Сестра – филолог-краснодипломник, успела закончить вуз.

Мы эмигрировали – и получить вышку и выйти на свой уровень удалось только сестре, она практикующий психолог.

Все мы, остальные, тупо занимались тем, что позволило нам жить и обеспечивать плацдарм детям. Мой папа не волал про то, что он уникальнейший настройщик с абсолютным слухом, пока нужно было учить язык, он учил язык и не брезговал копать траншеи и заниматься строительными работами. Да, сейчас он еще подрабатывает концертмейстером и настройщиком, но это исключительно подработка, он пенсионер. Мама помогала сестре с ребенком и только благодаря ей сестра смогла выучиться и получить высшее образование, мама все время работала на нескольких проектах и продолжает это делать на пенсии. Мистер Адамс с четвертого дня в Канаде пошел класть полы, потому что это деньги, а нам нужно было не проживать то, что мы привезли, а зарабатывать, чтобы выскочить в более благополучный район. Я подрабатывала со второй недели в стране, а через полгода уже была управдомом и без звука занималась и уборками мусорников, и решением проблем жильцов, и многим другим, что вовсе не составляет парение над цветочками и махание радужными крыльями.

Мы знали и понимали, что просядем в статусе – надолго и были к этому готовы. Главное, что нужно понимать об эмиграции, что пока ты доберешься до повидла, тебе нужно будет расхлебать бочку дерьма, и к этому нужно приготовиться и хлебать его без особых рефлексий, сцепив зубы и понимая, что без этого – ничего не будет.

Если вы тоже готовы к подобному раскладу – то можете задумываться об эмиграции.

Едем дальше.

3. Насколько крепок ваш брак?

Кризис будет непременно, неопустительно, и вопрос – насколько вы готовы его пережить? Чем вы старше, тем сложнее будет привыкание к новым условиям, новому языку, новым культурным стандартам. Начать обвинять друг друга – проще простого, и вот тут очень важно настроиться на то, что происходящее – всего лишь этап адаптации, а не конец любви. Смириться и пережить этот кризис, как переживают перелом или насморк. Ну вот надо перетерпеть – и все тут. Сцепить зубы и подождать те самые пресловутые полгода, пока психика обвыкнется и начнет встраивать вас в текущую реальность. Не рубить с плеча, не принимать поспешных решений – и главное – говорить. Проговаривать с друг другом все проблемы. Если бы нашелся кто-то, кто предупредил бы нас с мистером Адамсом об этих неизбежных проблемах адаптации, мы бы не прошли через два очень тяжелых кризиса брака, которые мы едва вынесли. Жаль, что не нашлось человека, кто бы сказал нам: “Ждите, просто ждите, не жрите друг друга, вы просто адаптируетесь в новой реальности, дайте психике шанс, а потом уже будете смотреть, в вас дело – или в простой сложности перестройки”.

Мы пережили оба кризиса – теперь я знаю, как это бывает, поэтому могу с уверенностью говорить о том, что самым важным является оценка своего брака до того, как вы нырнули в эмиграцию, и если вы уверены, что сможете пережить тяжелые времена вместе, то вперед, вместе всегда легче проживать любые тяжелые события.

4. Язык. Без языка никак. Да, разумеется, можно выбрать русское гетто типа Брайтон Бич, и даже не ощутить, что вообще-то ты живешь в Америке, а не на родной Малой Арнаутской, но подобные эмигрантские гетто – это совершенно точно тупик, из которого рано или поздно сбегут ваши дети и вы окажетесь перед фактом полного одиночества. Без языка жизнь в эмиграции очень сложна. Вы будете заниматься долгими и изматывающими поисками русскоязычных врачей, адвокатов и прочих специалистов, вы будете зависеть напрямую от их квалификации (зачастую не сильно высокой) и желания вам помочь. Вы ограничите себя во всем – от покупок до смотрения ТВ, вы будете в стеклянной клетке, из которой скорее будете наблюдать, чем жить жизнь.

Поэтому учите язык, а главное – не бойтесь. Наши почему-то имеют сильнейший ступор, страх сказать неправильно – как-будто позади каждого из нас стоит жуткого вида училка с пучком и указкой в руках, которая при любой ошибке начинает орать: “КАК! Ты употребил глагол без окончания S??? Да тебя убить за это мало!!!” Правда же состоит в том, что “когда вы читать это текст вы понимать сто процент что я хотеть сказать”, и даже если я произнесу все это с диким акцентом, вы все равно поймете, что я имею в виду. Ровно то же самое на любом языке мира – даже если вы будете говорить неправильно, носители языка все равно вас поймут, а значит, просто набирайтесь наглости и идите в народ. Учите язык, говорите, читайте местные тексты, хоть рекламные, со временем язык пойдет, главное – насобачиться понимать, слушая ТВ и местных жителей, и не стесняться говорить самому. И поверьте, если мистер Адамс научился болтать на инглише и дойче, то и вы научитесь, потому что более чудовищного ученика, чем мистер Адамс, педагогика не видела со времен Сократа, а то и ранее. А теперь он смотрит фильмы в оригинале и порой понимает местных гораздо лучше меня-болезной, которая вечно имеет дело с акцентами и порой подвисает, если сильно устает, и мозги начинают путать сети.

5. И наконец. Язык освободит вас от необходимости общаться исключительно с соотечественниками еще по одной причине. Вы должны это понять, принять и осознать. Русские жрут друг друга в эмиграции. Увы, это правило с небольшими исключениями, и мне очень грустно констатировать, что оно практически не изменилось со временем. В обеих эмиграциях мы сталкивались с отвратительными историями, например, когда меня, беременную на большом сроке, обманул страховой агент, заключивший с нами страховку на образование ребенка, и поставивший вместо 18 лет получение денег в 54 года, а до этого мы просто должны были платить страховой компании по 50 евро в месяц, зацените масштабы (человек осознанно воспользовался тем, что мы въехали в страну, еще не знали языка и подсунул нам контракт на такие вот шикарные условия). Немецкий адвокат, который нам в конце концов помог, и выдал эту фразу, уверив нас, что регулярно имеет дело с русскими, обманутыми русскими. В Канаде мы тоже сталкивались с совершенно невероятными историями, тем более шокировавшими, что происходили среди людей церковных и истово верующих, уж простите, рассказывать не буду, Бог этим людям судья.

Это не значит, что никому в эмиграции доверять нельзя, но просто помните это правило – и лучше получить приятный сюрприз, чем серию жестоких разочарований.

И еще, ребята, очень важно понять, каково вам будет в отрыве от друзей и родни, особенно если вы думаете о переезде в Новый Свет. Минимум 6 и максимум 13 часов лета от родных – вы к этому готовы? Вы готовы жить достаточно замкнутой жизнью, пока вы не наберетесь новых знакомых и новых друзей? Вы готовы проводить много времени вместе с семьей – тогда как на родине вы могли встречаться каждый со своей компанией и прекрасно проводить время? К этому тоже нужно быть готовым.

Легче переносят разрывы старых связей люди интровертированные, ну или те, кто не боится одиночества, кому в собственной компании не скучно. Если вы – человек с очень крепкими связями, вам эмигрировать нельзя, вы зачахнете и засохнете, как вырванное из родной почвы растение.

И, наконец, последнее.

Не верьте, когда вам говорят, что вашим детям будет в эмиграции хуже, чем на родине. Если вы сумеете вырваться из эмигрантских кризисов, сохраните семью, построите стабильный быт, найдете хорошую школу, у ваших детей появится будущее, которого у них могло не быть на родине. Я говорю о стеклянных потолках, когда талантливые молодые люди не могут пробиться, потому что, как говорится, у генералов тоже имеются свои дети. На Западе умеют оценить потенциал и дать ему развиться, если ваш ребенок одарен, он сумеет получить образование и выстроить свое желаемое будущее; если он не хочет учиться, он выстроит прекрасную жизнь квалифицированного рабочего и порой будет получать больше, чем человек с высшим образованием. Другое дело, что это будущее будет совсем иным, чем вам представлялось. Если вы будете родителем-ехидном, то дети сохранят язык и будут билингвами, если нет – вы никогда не сможете разговаривать с собственным ребенком на одном языке, а ваши внуки будут говорить по-русски исключительно если вы будете с ними много общаться. Вы гарантированно сможете привить ребенку свои ценности, если сможете удержать его в лоне православной церкви, если же вы неверующие, то просто готовьтесь к тому, что ребенок разделит западный образ жизни и западный же менталитет, российские скрепы работать не будут, и минимум – у вас будут разногласия, максимум – вы насмерть рассоритесь.

В эмиграции детьми надо заниматься в десять раз больше, чем на родине – но если все сработает, вы сможете дать им то будущее, которое могло бы быть закрыто перед ними, останься они в вашей стране вместе с вами.

В общем, ребята, взвесьте все, прежде чем принимать решения. Но я скажу так: если вы всегда мечтали уехать с родины, вы не привязаны к месту, не вросли в него корнями (у меня много друзей, которые представить себе не могут, что они смогут бросить свои дома, свою землю, своих родных, свои приходы), если у вас есть в характере черта, которая условно называется так “дом – там, где мы, а не там, где место”, вы можете пробовать эмигрировать с хорошими шансами прижиться на новом месте.

Если вы представить себе не можете себя в отрыве от своей земли, языка, друзей, семьи, если вы вросли в культуру, оставайтесь дома. Вам будет безумно сложно приживаться на новом месте – и не факт, что вы останетесь там, а не рванете на родину через несколько лет. Я видела много таких историй – когда люди перемещались после десяти-пятнадцати лет в Канаде или Европе (особенно стремно вспоминать истории, когда переезжали с детьми из Канады за год до войны, за полгода до войны).

Ну и разумеется, чем вы моложе, тем легче будет адаптация.

Желаю удачи при любом раскладе, дорогие мои читатели, как говаривал Ежи Лец: “Эмиграция – это как клиническая смерть, если вы ее пережили, вам многое не страшно в жизни”.