Добавление к разговору о криминализации абортов – немного статистики

Вот чем мне человечество нравится – это тем, что танцы на граблях являются общепланетарным видом спорта. Никто ничему не учится на прошлом опыте. Итак – что было в СССР после сталинской статьи об уголовной ответственности за аборт.

Еще раз – аборт является грехом. Без вариантов.

В мае 1936 года “по просьбам трудящихся” в газетах был опубликован будущий законопроект о запрете абортов на территории СССР. Ширнармассы, особенно “трудящиеся женщины” всеобщей поддержкой показали партии, что закон совершенно необходим – и 27 июня 1936 года аборты, согласно уголовному кодексу, стали преступлением.

Позвольте цитату

«В то время как все буржуазные страны мира не знают, куда девать своих людей, где найти им работу, чем их накормить, нам людей не хватает. Нам так много надо сделать! …Нам нужны все новые и новые борцы — строители этой жизни. Нам нужны люди. Аборт, уничтожение зарождающейся жизни, недопустим в нашем государстве строящегося социализма. Аборт — это злое наследие того порядка, когда человек жил узко-личными интересами, а не жизнью коллектива… В нашей жизни не может быть разрыва между личным и общественным. У нас даже такие, казалось бы, интимные вопросы, как семья, как рождение детей, из личных становятся общественными. Советская женщина уравнена в правах с мужчиной. Для нее открыты двери во все отрасли труда. Но наша советская женщина не освобождена от той великой и почетной обязанности, которой наделила ее природа: она мать, она родит. И это, бесспорно, дело большой общественной значимости», — писал крупный партийный функционер А. Сольц

Фигура Сольца, надо сказать, – весьма трагична, он критиковал всесильного прокурора Вышинского и бросал ему публично обвинения в фальсификации дел, долго сидел в психиатрии на принудительном лечении, в психиатрической больнице он и скончался в 1945 году.

Сразу после принятия закона число абортов резко снизилось. Например, в Ленинграде до июня 1936 году провелось более 4 тысяч абортов, а после и до декабря – менее 800. В Москве в 1936 году родилось 70 тысяч детей, а в 1937 – почти 140 тысяч. Партийцы ликовали – женщины стали рожать если не из желания, то из страха, но не тут-то было.

Женщины рожали ровно до тех пор, пока по городам и весям не была налажена система подпольных абортов, и, как видите, цифры ошеломляют.

Аборт стали называть “самым дорогим преступлением” – потому что только 10 процентов абортов были разрешены по различным показаниям, а все остальное – приходилось на аборты криминальные. Кстати, надо пояснить, что “неполный аборт” – это аборт, начатый вне стен лечебного учреждения.

Лидерами по СССР были Ярославль и Челябинск – 98 и 95 процентов неполных абортов соответственно (это ужаснувшие меня проценты).

Статистика ничего не говорит о том, какие аборты были действительно криминальными, но она говорит о том, сколько женщин – треть – поступала в септическом состоянии. Вот и думайте сами, сколько их было, криминальных абортов.

Статистика также ничего не может сказать о том, сколько абортов были начаты искусственно – и тут я снова напоминаю вам о своей предыдущей статье об абортах – очень многие врачи понимали, какой именно вызов делает ребенок, звонящий на станцию скорой помощи с текстом “У мамки кровь”, и из жалости к женщине вписывали в карту “самопроизвольный выкидыш”, что и шло в статистику. Но тем не менее, есть упоминания, что 25 процентов сельских и 13 процентов городских абортов были “неполными и криминальными”.

Состав тех, кто занимался абортированием женщин, был профессионально пестрым – от врачей, медсестер и акушерок, у которых хотя бы было медицинское образование, до всяких “бабушек-травниц”, прачек и домохозяек. Смертность росла очень высокими темпами – 1935 год, зафиксировано 451 смерть от криминального аборта (статистика только по городам, по селам ее просто не велось). 1936 – немного меньше тысячи. Дальше смотрите график

Кроме того, парадоксально, но параллельно начала расти и детская смертность, потому что роддома оказались неготовыми к приросту рождаемости, палаты были скученными, не хватало врачей, медсестер и акушерок.

Количество детоубийств тоже выросло – показатели убийств детей до 1 года за 1934-40-е годы увеличился с 6 процентов до 15, а в Ленинграде – эта доля достигала 25 процентов (не могу объяснить – неужели климат способствовал еще и материнским постродовым депрессиям, откуда цифры такие?)

В годы войны показатели детоубийств снизились, а после войны вернулись к показателям 30-х годов.

Очень скоро партия и правительство поняли, что дела очень плохи и партфункционеры начали безобразно сваливать вину на друг друга. Найти лиц, производивших аборты, оказалось практически невозможно – партначальники писали, что женщины не открывают имен этих людей “даже перед лицом смерти” (это цитата из докладных записок). Отдельно упоминалось, что стимулирование рождаемости ведется из рук вон плохо – не хватает женских консультаций, роддомов, яслей, школ (по яслям в 1937 году план был выполнен на 17 процентов).

После войны и демобилизации число абортов снова поползло вверх – и в 1955 году партийное руководство сдалось и сделало аборт снова легальным. И что уж греха таить – до конца СССР аборт оставался единственным доступным женщинам средством контролирования рождаемости.

И вот зная, что происходило тогда, без немногого век назад, снова устраивать то же самое? Секспросвет, который научит предохраняться, – это разврат. Аборты – запретить и сделать криминальными. Рожайте на здоровьичко – войн на ваш век хватит. Мы вам дадим маткапитал и вообще денежек, ежели чего – добрые люди тоже помогут, ну а дальше – дело ваше.

В том-то и дело, что никто не будет бояться совершить преступление, преступность падает не там, где боятся, а там, где людям есть чем заняться, кроме преступности.

Не помню, в каком районе Нью-Йорка один из бывших бандитов остепенился, заработал легальных денег и вернулся к себе в район с обширным списком социальных программ. Правительство помогло ему открыть школы, сделать образование доступным для всех, ширилась сеть кружков и клубов для подростков, и вдруг обнаружилось, что вообще вся преступность в районе просела на 52 процента. Закон остался тем же, просто люди увидели хотя бы какой-то просвет в общем мраке и вместо преступлений начали учиться и заниматься какими-то хобби.

“Женщины не будут делать аборты, потому что будут бояться” – это совершенно неверное утверждение. Бояться в 30-х годах 20 века было гораздо больше поводов – от не игравшегося в бирюльки государства с его репрессивным аппаратом, до отсутствия антибиотиков, когда шансы умереть от сепсиса были в десятки, в сотни раз выше, чем сейчас. И что, эти страхи кого-то остановили? Женщины – существа иррациональные, они могут бояться смерти или тюрьмы гораздо меньше, чем того, что “кто-то узнает, что я беременна”. Вот почему криминализация абортов – это прямой путь к повторению невыученных уроков 30-х годов.

Ни Россия, ни Штаты уроки не учат – и как всегда, законники, исполненные благостных замыслов, будут себя чувствовать спасителями “невинных детских жизней”, а на деле – поимеют очередной виток смертей от криминальных абортов и детоубийств.

“Но женщина, совершившая аборт, и так внутренне умирает”, или как там писал читатель Антон… Получается, чего ж ее жалеть… А жаль, что не жалеют. Жалели бы – не законы бы клепали, а социальную защиту и гарантию того, что рожденного ребенка не убьют на фронте ради амбиций очередных спасителей страны от скверны. Может, тогда и рожали бы бабы больше – а детей абортировали меньше.