Мифы об СССР (часть 3-А) – еще немного о женщинах

Не планировала писать так подробно, но приходится хотя бы конспективно упомянуть еще вот о чем.

Куда ни ткни – женская жизнь была действительно очень сложной. Пардон, дальше текст будет содержать физиологические подробности, которые мужчинам могут показаться… излишне откровенными, но из этой песни нельзя выкидывать ни одного слова, хотя я и постараюсь быть максимально краткой.

Итак – менструации. Я уже упоминала, что имею личный опыт участия в том, что называется стирка… назовем это многоразовыми прокладками, которые на деле оказывались следующим. Бралась старая застиранная простыня, она мягче. Рвалась на “пеленки”, как это называла моя бабушка. Те, у кого менструации были обильными, подкладывали клеенку (более ранние времена) или разрезанный полиэтиленовый пакет (в мое время). Чтобы сооружение не ездило под бельем, его могли приколоть булавкой. Я была гордой обладательницей прорезиненных трусов, которые фиксировали конструкцию, но растирали область перехода бедра в гениталии до кровавых рубцов, которые до сих пор у меня полностью не исчезли. Окровавленные “пеленки” стирались в ледяной воде вручную при помощи хозяйственного мыла (иначе кровь не отстирать). Сушились где-то в стороне от мужских глаз, потом гладились и откладывались в ожидание следующей ежемесячной серии удовольствия. Если вы когда-нибудь ощущали запах закисшей крови, перемешанный с хозяйственным мылом, то вы, наверное, понимаете, что таким амбре самое место в каком-нибудь круге ада, а если нет, просто радуйтесь, что такого опыта у вас не было.

А тем, кто сейчас будет брезгливо морщить нос, я хочу просто добавить, что мы были крутыми горожанами и у нас было мыло – в деревне все эти манипуляции с “пеленками” производились при помощи песка и пепла на берегу реки (особенно продвинутые использовали щелок, но сами понимаете, что было с руками после регулярных постирушек в таких условиях).

Те, кто были богатыми и жили в городах, могли себе позволить вату и бинты. Прокладку Олвейз в своей жизни я увидела будучи студенткой старшекурсницей и не поверила своим глазам. Я как сейчас помню, как мы с мамой купили пачку на рынке и долго не верили продавщице, что “она держит, девочки, поверьте”. У нас был опыт столкновения с советскими прокладками из целюллозы – и опыт отстирывания одежды от результатов пользования этим кошмаром.

Беременность. С одной стороны, советская медицина дала женщине возможность не рожать в поле – и это ее величайшая заслуга. Как бы я сейчас не ворчала и не бурчала, смертность матери и ребенка после революции, после советских преобразований в медицине ( о них мы будем подробно говорить позже), а особенно после изобретения антибиотиков, резко пошла на убыль. Но все же беременность в СССР – это отдельная глава в женской биографии и отдельный участок городского фольклора. При наступлении беременности советская женщина шла в женскую консультацию, где поступала в распоряжение карательной советской гинекологии, дававшей врачу полную власть над беззащитной женщиной, буде этот врач имел покореженную психику от ощущения полной своей всевластности. Запугивание и ор – были типичными ощущениями любой советской беременной бабы, и исключение составляли только жены дипломатов, партчиновников, космонавтов и артистки, наблюдавшиеся в элитных советских больничках вроде Кремлевки (кстати, там же и только там существовал едва ли не единственный на весь СССР аппарат УЗИ, который доставался простым смердам, проживавшим в Москве и Московской области только в случае чудовищной патологичности беременности – и такое положение вещей существовало вплоть до середины 80-х годов). Мало того, что и так неадекватные беременные постоянно выслушивали “кого ты мне родишь, ты 10 кило уже набрала, разожралась, как свинья”, так в советской гинекологии еще и существовало понятие “старородящей”, куда записывали всех женщин-первородок, перешагнувших 25 летний рубеж. Через что приходилось идти им – знают только те, кто шел, – не прошедшим не понять и не втиснуть их ощущения в свои современные мозги. Все эти настороженные отношения с врачами любой женщины, ставшей девушкой и женщиной в бывшем СССР, – это отголоски той самой генетической женской памяти, потому что истории о том, как избежать осмотра на гинекологическом кресле в школе, как вести себя с врачом, если залетела, как правильно дать взятку, чтобы при аборте укололи хотя бы ледокаин, как правильно дать взятку, чтобы гинеколог хоть немного человечно отнеслась при наблюдении за беременностью, кому дать взятку, чтобы не оставили рожать саму при пересменке, – все это были непременные составляющие женского взросления эпохи СССР, и если вдруг вы думаете, что раз с вами такого не было, значит, этого вообще не было, вы глубоко заблуждаетесь. Это означает только то, что вы были достаточно малы, чтобы прожить это самой, – или вы мужчина 🙂

В роддоме советская женщина проводила 9 дней – ни о каких совместных родах, общей с ребенком палате или посещений родных речи не велось. Картинка, где под роддомом стоят орущие мужики, а из окон им показывают туго спеленутые свертки женщины в мрачных больничных халатах – это нормальная сцена из советского кино и она в точности повторяла реальность.

Аборт. Если женщина не хотела рожать, ей предстояло пройти через ад абортирования, которое всегда и без исключений происходило без анестезии (государству очень важно было заставить женщин рожать, поэтому роскошь аборта с обезболиванием можно было получить только за взятку врачу). Поскольку контрацептивов в стране почти не существовало (а те, что существовали, были по плотности похожими на воздушные шары), единственным средством регуляции рождаемости были “народные средства” и аборт. Народные средства вроде спринцеваний марганцовкой, “закладывание после акта лимона”, “попрыгать, чтобы все вытекло”, “пописять, чтобы все вытекло” – как сами понимаете, работали в одном проценте, а дальше – приходилось либо рожать, либо идти на аборт. Я много писала об этой теме, не хочу повторяться, но мало что могло вызвать неподдельный ужас у моих ровесниц, калькулировавших “залет” по маленьким календарикам с котятками, чем непришедшие “красные дни календаря” (так мы это называли, потому что были такие детские стихи: “День 7 ноября – красный день календаря, посмотри в свое окно, все на улице красно”), а уж что приходилось переживать ровесницам моей мамы и бабушки – даже представить сложно. Впрочем, об этом я писала действительно много и не хочу повторяться.

Одежда и белье. Знаете, кому советские женщины должны быть благодарны за то, что великая советская страна закупила, наконец, нормальные лифчики? Катерине Фурцевой! Фурцевой, малята!

Она не постыдилась встать на заседании Политбюро и поднять вопрос о бюстгальтерах, так сказать, чашечками наголо (на секундочку, на дворе стояли ранние 70-е). До этого советские женщины либо шили бюстгальтера сами по страшенным выкройкам из подручных материалов с пуговицами или крючками, либо покупали не менее страшенные произведения отечественного легпрома, убивавшие не просто любую эротику, а вообще веру в человечество.

Я до сих пор дустом из себя не могу вытравить идею “белья для врача”. В комоде дюжины трусов с бюстгальтерами, но самое красивое – “это для врача”, хотя какому врачу облокотилось мое белье и зачем его хранить, когда можно носить, – не спрашивайте, это из области ведения спинного мозга, из которого эти идеи из детства никакой ложкой не выковыряешь.

Комбинации надевались на белье и пристегнутые чулки, под верхнюю одежду и “комбинашка”, как ее ласково именовали женщины, несла очень важную функцию: прикрывала белье и чулочный пояс, чтобы он не сильно проглядывал под платьем или юбкой.

В Луганске была трикотажная фабрика, отшивавшая белье в реально промышленных масштабах, но оно уходило в Киев и другие города Украины, поэтому если в магазине “Кохана” (это на украинском “Любимая”) или в универмаге “Россия” “выбрасывали” (глагол советского времени, означавший внезапное появление товара на прилавке и образование мгновенной гигантской очереди) партию трусов, то буквально через десять минут возникала дисциплинированно самоорганизовавшаяся многометровая змеюка из людей, и поскольку обычно давали “двое трусов в одни руки”, обладатель жены и двух дочек, ака наш папа, деловито стоял с нами в бельевых очередях всегда – получая целых двое трусов на трех женщин как “лишние руки”.

Поверх белья носилось вот это

Чулки пристегивались к этому поясу, потом сверху надевалась комбинация – и советская женщина была готова идти к трудовым свершениям.

Но если вы думаете, что у советской женщины были проблемы только под одеждой – вы глубоко заблуждаетесь, потому что одежда и обувь сами по себе были большой проблемой.

Нет, разумеется, женщины не ходили голыми, легпром кое-как, по плану, но обслуживал потребности населения в одежде, но ЧТО это была за одежда? Те, кто сами шили и вязали, хоть как-то могли купить какую-то ткань (о фурнитуре я буду молчать долгую мхатовскую паузу, договорились?), нитки и сшить-связать по выкройкам из журналов мод понравившуюся вещь.

Я живу в Ванкувере с теплым климатом и до сих пор не могу избавиться от зуда, когда вижу в магазинах дубленки, это тоже не вытравишь никаким дустом

Но дело не в том, что советские женщины не ходили по улицам голыми, а какой идеал им при этом подавался как самый лучший и правильный.

Давайте-ка я вам лучше кое-что покажу, и попрошу подумать, что объединяет этих женщин?

Ну как? Догадываетесь?

Вы заметили, что все эти персонажи объединены одной чертой: они шикарно одеты (последнюю героиню оставим в покое как пародию-подсказку), накрашены – и все как одна являются либо отрицательной героиней, либо раскаявшейся отрицательной героиней, которая находит себя не в бусиках и платьишках, а в героическом труде?

И когда вот это – неправильно

А вот это – в самый раз

Нет, ребята, я тоже против мещанства и впадение в состояние эллочки-людоедки, но вы навскидку вспомните хотя бы какую-нибудь героиню книг или фильмов, которая была бы со вкусом и красиво одета? Так а я вам напомню – это будет либо отрицательная героиня, либо – иностранка, советская же женщина могла быть прекрасным работником, боевым товарищем, чудесной матерью… Но шикарно выглядеть она могла либо в костюмированном фильме, либо – если она была Любовью Орловой или Майей Плисецкой 🙂

Сколько красивых актрис ломали свои судьбы, потому что им доставалась “несоветская внешность”. Сколько ролей было не сыграно, потому что на всех не хватало сценариев с иностранными шпионками или королевскими особами.

В общем и целом жизнь советской женщины – была действительно нелегкой. Дефицит всех товаров – от белья до верхней одежды, от косметики до бытовой химии. Помимо работы и домашней полноценной еще одной рабочей смены, женщина была вынуждена самостоятельно покупать в магазине продукты, выстаивать очереди за одеждой и обувью (либо довольствоваться продукцией отечественного производителя, отличавшейся десятилетним отставанием от моды и неудобством), заниматься детьми и мужем, который редко принимал участие в домашних заботах, а гораздо чаще всего присутствовал в виде раздраженного или вечно пьяного статусного семейного придатка по имени “папа устал”. Отсутствие канализации, газификации, доступа к водопроводу даже в городах, я не говорю о деревнях и селах, где любая домашняя работа превращалась в адскую нагрузку к тому, что женщины работали полный рабочий день, действительно превращало жизнь женщины в филиал ада на земле, и я совершенно не понимаю, как они находили время еще быть красивыми.

А красивой надо было быть – потому что “статусный придаток” легче легкого мог свинтить к молодайке и отыграть повторение фильма про “Осенний марафон”, где малопрезентабельный герой Басилашвили мечется между блистательной Гундаревой и не менее блистательной Нееловой, изобразивших две ипостаси советской женщины:

Я могу еще написать три продолжения этого раздела о жизни в СССР, но, наверное, остановлюсь – чтобы продолжить дальше размышлять на тему, стоит ли нам так тосковать по жизни в той стране, или все же обратиться в будущее и не пытаться вернуть то, что безвозвратно (и слава Богу) потеряно.