Лиля Брик – роковая муза

Собственно, именно с Лили Брик началось для меня осознание того, что не только мужчины могут сказать, что женщины для них – загадка. Для меня мужчины – тоже загадка. Потому что я до сих пор не могу понять, что они находили в мадам Лиле Брик.

Сегодня поговорим о ней.

«Если я чего написал, если чего сказал — тому виной глаза-небеса, любимой моей глаза. Круглые да карие, горячие до гари…» – не каждая женщина удостоится таких поэтических строк… Но именно ей посвящал Маяковский свои стихи, и именно она сыграла в его жизни роковую роль не только музы, но и, наверное, погубительницы.

А она, если верить ей, всю жизнь любила только одного человека: своего мужа Осипа Брика. Любила, но странною любовью. Впрочем, не будем забегать вперед.

Впервые Лиля увидела Осипа будучи совсем еще ребенком. Ей было 13 лет, ему – 17. Она уже начала волновать сердца мужчин-гостей дома, за ней ухаживали и даже вопреки всему делали предложения.

Но Лиля увидела Осипа и влюбилась наповал. К сожалению, объект страданий был совершенно равнодушен к девушке. Через несколько лет они встретились, Лиля увидела, что он холоден по-прежнему и сама призналась ему в любви (это вольный пересказ ее писем).

Семь лет подряд повторялась одна и та же сцена: случайно встретившись, Лиля твердила о любви, Осип недоумевал. Но не нужно думать, что она царевной Несмеяной сидела у окошка и ждала милости от мужчины своей мечты. Лиля крутила романы и порой даже думать забывала об объекте своих страданий. Просто когда они снова встречались – осознавала, что кроме него ей никто не нужен.

Когда в феврале 1945 года Осип Брик умрет от сердечного приступа на пороге их общей квартиры (даже будучи разведенными Осип Максимович и Лиля Юрьевна продолжали жить одним домом), она скажет: «Когда не стало Маяковского — не стало Маяковского, а когда умер Брик — умерла я».

Вообще многие ее слова совершенно запредельны – если смотреть на них непредвзято. Так, получив известие о самоубийстве Маяковского, Лиля первым делом поинтересовалась, из какого пистолета он застрелился. Услышав, что выстрел был произведен из браунинга, облегченно, как показалось многим, вздохнула: «Хорошо, что не из револьверчика. Как бы некрасиво получилось — большой поэт и из маленького пистолета».

А чего стоит ее информирование Маяковского о свадьбе его парижской возлюбленной Марины Яковлевой (Лилина сестра Эльза написала письмо, в котором ничего не было о свадьбе. Маяковский рвался в Париж, хлопотал о визе – и тут ему сообщается, что его невеста собирается замуж). Потом оказалось, что все это ложь, никакой свадьбы не должно было быть – и только когда ожидавшая Маяковского в Париже невеста поняла, что он не приедет, она приняла ухаживания какого-то там виконта.

Кто-то считает, что таким образом Лиля мстила за то, что впервые Маяковский посвятил стихи не ей – и вообще после знакомства с Яковлевой перестал так уж слушаться свою музу.

Кстати, а ведь именно Эльза, сестра Лили, была влюблена в Маяковского, и именно она привела его в дом Бриков, чтобы они послушали стихи. Позже Маяковский напишет, что это был счастливейший день в его жизни.

Через полвека Лиля напишет в мемуарах: «Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня, это было нападение. Два с половиной года у меня не было спокойной минуты — буквально. Я сразу поняла, что Володя гениальный поэт, но он мне не нравился. Я не любила звонких людей — внешне звонких. Мне не нравилось, что он такого большого роста, что на него оборачиваются на улице, не нравилось, что он слушает свой собственный голос, не нравилось даже, что фамилия его — Маяковский — такая звучная и похожая на псевдоним, причем на пошлый псевдоним».

Настоящий роман начнется у них только через несколько лет – они обменяются кольцами, и именно это кольцо будет тормошить зрителей, приходящих послушать стихи поэта (тогда всячески боролись с мещанством). Ему присылали из зала записки: «Тов. Маяковский! Кольцо вам не к лицу». И Маяковский блестяще парировал: он отвечал, что потому и носит его не в ноздре, а на пальце. А через какое-то время стал использовать кольцо как брелок на ключах.

Может быть, именно Маяковскому Брики должны быть благодарны, что их не тронули в проклятые тридцатые-сокроковые годы. Он завещал все свое поэтическое наследие Брикам, а постановление Сталина, объявлявшее Маяковского величайшим поэтом эпохи, автоматически поставило вокруг них стену – НКВД в их дом не совалось никогда. Более того, им дали право ездить по миру – редчайшее право, которым пользовались, скажем, любимая актриса Сталина Любовь Орлова и ее супруг, режиссер Григорий Александров. И никто так и не вспомнил, что в посмертной записке упоминалось еще одно имя – Вероники Полонской.

Отношение к Лиле Юрьевне в литературных кругах было неоднозначным. Анна Ахматова так описывала 38-летнюю Брик: «Лицо несвежее, волосы крашеные и на истасканном лице наглые глаза». Трудно себе представить, чтобы Ахматова с приязнью относилась к Брик – после всего произошедшего. Но даже родная мать не слишком жаловала старшую дочь – ведь Эльза, младшая, Маяковского любила по-настоящему и пережила трагедию, когда он в тот же вечер, когда познакомился с Бриками, начал ухаживать за Лилей, а она не отвергала его, хоть и была к нему равнодушна как к мужчине.

Брики развелись, но, как уже писалось, жили рядом. Вторым мужем Лили стал генерал НКВД Виталий Примаков. Он проходил по делу Тухачевского – и его расстреляли. Но Лилю снова не тронули.

Третьим мужем Лили стал писатель Василий Катанян. Их дом всегда был полон гостей. Приглашенных хозяйка потчевала продуктами из валютного магазина «Березка» (недоступного простым советским гражданам), а сама довольствовалась бокалом шампанского. Дому Лили композитор Родион Щендрин обязан знакомству с Майей Плисецкой. Кстати, та оставила любопытные воспоминания о доме Катаняна и Брик – у них было всегда немыслимое количество денег, они сорили ими направо и налево, выкатывали какие-то грандиозные пиры, на стенах висели оригиналы Шагала и Кандинского, иные продукты привозились прямиком из Франции. В доме Брик были Окуджава, она не постеснялась помогать опальному Параджанову.

До 86 лет она была окружена поклонниками, она буквально молодела на глазах – если хотела понравиться какому-нибудь мужчине.

Сломав шейку бедра (а кто-то выдвигает более романтическую версию – несчастная любовь к мужчине намного моложе ее) – Лиля выпила таблетки и, таким образом, покончила с собой.

Она же

А вот это – очень смело для того времени

В общем, это была очень противоречивая и сложная жизнь… Закончившаяся самым страшным – самоубийством. И трудно выносить хотя бы какие-то вердикты… Мне кажется, ее жизнь – яркая иллюстрация противоречивости любой человеческой личности, где низкое и высокое уживается рядом, в одной душе…