К сожалению, прижизненных портретов этой девушки не сохранилось, поэтому все картины – это фантазии художников на тему устного описания царевны.
Когда Иоанн Грозный умер, на трон взошел его сын Федор, по чьему поводу еще при жизни у отца не было никаких заблуждений – по его собственным словам, Федору больше пристало быть монахом, а не царем. Феодор Иоаннович пробыл на троне четырнадцать лет – и ни на секунду не задумался, что будет после его смерти. Никакого закона о престолонаследии, никаких официально названных преемников. В результате после его смерти стал править родной брат супруги царя, Ирины Годуновой, Борис.
Наверное, точнее будет сказать, что Годунов страной править в общем-то и не прекращал: Федор Иоаннович был слаб здоровьем. Страна в этот момент не бедствовала, и народ кликнул царем Бориса сам – случай для России довольно редкий. Но что бы там ни было, никто не забыл о странной смерти в Угличе царевича Димитрия – убийство это было или несчастный случай, но смерть малолетнего царевича еще тогда связали с именем Бориса Годунова. Годунов призвал к себе звездочетов и вохвов, и, якобы, получил от них предсказание, что быть ему царем всего семь лет. Якобы, Годунов ответил, что хоть семь лет, хоть семь дней – лишь бы править.
В общем, все отговорки при выкрикивании его имени народом были скорее данью традиции – Годунов всегда мечтал стать основателем царской династии. И воспитывал своих детей, сына Федора и дочь Ксению, как принца и принцессу. Судьбы у этих детей были совсем не сказочными – они оба заплатили за отцовские амбиции.
На момент, когда отец Ксении надел шапку Мономаха, ей было 16 лет. Она была красива необычной для России красотой: черноволосая, “союзная бровями” (то есть брови образовывали одну сплошную линию, были сросшимися), с большими яркими глазами и светлой кожей. Борис приглашал воспитывать детей педагогов из Европы – и Ксения была очень образованной: говорила и писала на латыни и польском языке, умела ездить верхом, была обучена современным танцам. В общем, ее воспитывали как будущую жену одного из европейских монархов. Как только Борис Годунов получил трон, он начал переговоры о замужестве Ксении.
Как раз подвернулся случай – из Швеции изгнали принца Густава, чем-то он не угодил подданным. Борис приглашает принца в Московию, окружает почетом и прямо говорит о своем желании выдать за него дочь. В качестве приданого Борис давал Ливонию (которую, впрочем, оккупировали те же шведы, то, что Борис Годунов был хорошим политиком, не вызывает сомнений).
Единственным условием заключения этого брака был переход Густава в православие. Тот не захотел менять веру и брак его сорвался. Непокорного принца выслали все в тот же Углич, где он очень скоро скончался. Молва приписала эту смерть Годунову, но чужеродный принц не особо волновал людей.
Вторая попытка породниться с европейскими дворами поначалу была очень удачной. У короля Дании был брат по имени Иоанн – на него и пал выбор царя Бориса. Принц не был упрямым – он согласился принять православие, стать владельцем княжеского удела и руки царской дочери. Осенью 1602 года (то есть через три года после неудачного первого сватовства) принц приехал в Москву, в его честь был задан пир, на котором Ксения сидела за занавесью и могла рассмотреть будущего супруга и послушать его речи.
История обещала быть сказкой наяву: Ксения с первого взгляда полюбила принца и была очень рада браку. Принц же вначале был уверен, что вместе с княжеством получит страшную видом уродину, которую так никто и не взял замуж. Когда он увидел невесту, то был поражен ее красотой и образованностью. Свадьба была назначена на начало зимы – но потом все пошло прахом. Царская семья ездила на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру, непривычный к русской погоде принц жестоко простудился и быстро сгорел от горячки, хотя врачи сделали все, чтобы его спасти.
Никому не пришло в голову, что это несчастный случай – Годунову снова приписали смерть жениха дочери, хотя это не было ему выгодно.
Царевна Ксения стала пользоваться плохой репутацией в королевских домах Европы – и дальнейшие попытки выдать дочь замуж не увенчались успехом. Никто не хочет посылать прицев на верную гибель в странную холодную дикую страну. Да и возраст Ксении перевалил страшную цифру 20 – она стала старой девой и выйти замуж у нее шансов практически не было. Но главной причиной отказов были слабеющая власть Годунова – незаконность его власти в глазах народа становилась все очевиднее.
Природные катаклизмы – холодное лето, неурожай, мор – заставлял народ все чаще роптать и вспоминать убитого царевича Димитрия. В 1604 году на небе появилась комета, голод заставлял лихих людей нападать не только на избы, но и на боярские палаты, мор не проходил, вдобавок начались ураганы, ливни – и снова неурожай. Народ понял, что даже Небо проклинает страну, которой правит цареубийца – и участь Годунова была решена.
Как ни странно, ненависть, которая сгубила в конце концов царя Бориса и его сына Федора, не коснулась царевны Ксении. То ли ее горькая доля невесты-вдовицы, жертвы отца, вызывали сочувствие, то ли ее красота – но так или иначе, когда толпа растерзала Годуновых, Ксению не тронули.
Но вот что странно – если Ксения так любила второго жениха, почему она не постриглась в монахини? Видимо, тут нужно помнить одну важную деталь: “кроткая голубица” была не настолько кроткой, как казалось. Она была не только дочерью Годунова, она была внучкой одного из самых страшных людей в истории России, Малюты Скуратова.
Скорее всего, царский венец манил гордую девицу гораздо больше монашеской скуфьи. Самой двусмысленной страницей ее биографии является связь с Лжедмитрием. Буквально на следующий день после взятия Москвы она становится его любовницей. Причем – весьма вероятно, добровольно. Известны десятки женских имен, жертв насилия Лжедмитрия, но имя Ксении стоит особняком. Почему-то именно ее историки считают добровольно пошедшей на эту связь. Еще в 19 веке в исторических статьях писали, что нельзя столько месяцев быть приближенной к насильнику, убийце и палачу – и не попытаться отомстить ему или хотя бы покончить с собой от унижения.
Но если целый народ принял Лжедмитрия за царя, то почему царская дочка должна отказываться от шанса стать царицей? Тем более, что где-то в Польше сидит красавица Мнишек, которая метит на тот же трон, не имея никаких на это оснований. Брак с Ксенией Годуновой был выгоден и Лжедмитрию – его положение на московском троне моментально бы упрочилось. И если бы в Московию не прибыла Марина Мнишек с взводов аргументов и фактов в виде вооруженной до зубов шляхты, еще не известно, чем бы все закончилось.
У внучки Малюты Скуратова, получившей европейское образование (а вместе с ним и знание хроник) вполне мог созреть план отомстить боярам, убивавшим ее отца и брата. Тем более, тот же князь Мосальский, который убивал ее семью, привел ее за руку в покои Лжедмитрия. Даже не став царицей, а просто фавориткой царя, она бы получила возможность отомстить… И хотя история не терпит сослагательного наклонения – можно было бы предположить, что ей бы это удалось. И что если бы Мнишек не привела шляхту, то приставка ЛЖЕ- никогда бы не пристала к Лжедмитрию и на троне России правила бы совсем иная, не романовская династия.
А так – Мнишек села на московский трон, а Ксения все-таки надела на себя монашескую одежду. Она дожила до вполне преклонного по тем временам возраста – до 40 лет. В монашестве ее звали Ольга.
Царевна Ксения – последняя царевна, которую пытались выдать замуж. Потом, до времен царя Петра, царских дочерей ждала одна дорога: в монастырь.