Началось… теперь в адрес Хаматовой

Я не читала книгу “Зулейха открывает глаза”, просто не смогла. Слишком графоманский язык, слишком много красивостей и совершенных невероятностей (ну это когда речь идет о татарской неграмотной деревенской женщине, которая попадает в город и знает, что такое трамвай, автомобиль, полноценно их описывает, с развернутыми описаниями и “богатыми” (исключительно в кавычках) метафорами.

Я когда-то утащила у бабушки несколько писем (и правильно сделала, огромная часть семейного архива погибла в пожаре, когда горел бабушкин дом). Таскаю их из эмиграции в эмиграцию – иногда беря пожелтевшие листки и вчитываясь в письма моих родных… Одно из писем было написано ее свекровью, матерью моего деда, который был танцором и балетмейстером. Так вот, письмо это написано очень неуверенной рукой человека, практически не умеющего писать, в общем, таким образом в наше время пишут детишки, которые еще в школу не ходят. Прабабушка Прасковья была почти неграмотная, и от Зулейхи из романа ее отличало только то, что Зулейха была татаркой, а бабушка Прасковья – русской.

Если автор вкладывает малограмотному человеку такие речи, какие говорит Зулейха, это означает только то, что автор последний раз видел неграмотного человека никогда, а догадаться просто позаглядывать в архивы – не хватило ни логики, ни смекалки. Именно поэтому роман прочитать у меня не получилось – внутренний Станиславский ругался.

Фильм посмотрю – но я сейчас и не о нем. Я о том, что несется в адрес Чулпан Хаматовой, сыгравшей в нем главную роль.

В основном припомнили актрисе вот это:

«Я, например, ненавижу Великую Отечественную войну, я не могу ей гордиться. Для меня это боль, кровь и страдание не только русского народа, но и немецкого, солдат и мирного населения других стран. Я в принципе ненавижу войны и ни одну из них никогда не поддержу. А если она всё-таки случится, то мне будет жалко все стороны конфликта».

Это цитата из одного хаматовского интервью. Бог мой, кабы вы знали, как ее величают всяческие журналисты, блогеры, неполживые интеллигенты и прочая тусовка рукопожатных и непримиримых! Всей толпой, одетые в белые одежды, с нимбами наперевес, с пальмовыми ветвями праведников, перехваченных на манер копий – все они считают своим долгом пнуть и как-нибудь позабористей приложить женщину, спасшую сотни, если не тысячи детских жизней.

Тут ей припомнили и участие в путинской пропаганде, и то, что она берет деньги у олигархов и кремлядей, и повытаскивали все ее интервью, а вдруг тетка еще наговорила чего возмутительного.

Ни один из этих праведных обвинителей не подумал просто послушать прямую речь Чулпан, которая просто и без лишних эмоция объяснила, что ей все равно, кто ей даст деньги не спасение жизни детей. И что если ей для этого нужно дружить с государством, если ей для этого нужно рекламировать текущего президента – она это сделает, потому что ее фонду за это дадут деньги, а на эти деньги она спасет еще одного ребенка. Причем ее фонд, прошу заметить, – один из единственных фондов в России, который действительно спасает жизни, ему доверяют, ему дают деньги зная, что они дойдут до адресата.

Хоть один из этих праведников с нимбами – спас жизнь хотя бы одного человека? Пожертвовал хоть бы копейку на благотворительность? И еще мне интересно – если бы жизнь их собственных детей зависела от фонда Чулпан, так ли важно было бы для них, кого она там рекламирует и вхожа ли к власти в кулуары? Мне кажется, когда речь идет о жизни и смерти – вот это вот пальмоносное чистоплюйство перестает играть такую уж важную роль.

А что касается цитаты о войне… Знаете, вот тут я могу сказать о тех, кто травит за нее Чулпан: “Идиоты!” Какой вменяемый человек любит войну? Да спросить тех, кто воевали – на любой войне – любите ли вы войну и гордитесь ли вы ей, да посмотрят же как на безумца! Как можно гордиться бойней?! Как можно любить смерть, грязь, кровь, ужас? Это можно только ненавидеть, это можно только отрицать как наиболее бесчеловечное и ужасное! Настоящие ветераны Великой Отечественной мечтали только об одном: чтобы этого никогда не повторилось, чтобы никто больше и никогда не узнал, что такое война. Они не зря не любили вспоминать о ней – потому что эти воспоминания были столь страшны и кровавы, что их старались спрятать как можно глубже, не доставать никогда. То, что я в своей жизни слышала из настоящего, а не цветастые рассказы о подвигах тыловых вояк – было описано чрезвычайно скупыми словами, рваным ритмом речи, с искаженными лицами или слезами на глазах. Это невозможно любить, этим невозможно гордиться – любой воевавший войну может только ненавидеть.

Мы же, кому подарили жизнь эти люди, можем склонить головы перед их беспримерным подвигом, перед их нечеловеческими усилиями, которые сломили хребет одной из самых мощных военных машин в истории человечества. Чувство, которое охватывает при мысли, через что они прошли, – мало имеет отношение к той гордости, которую мы можем испытывать за достижения наших космонавтов или спортсменов. Эта гордость смешана с бесконечным удивлением – как можно вынести то, что они вынесли; с состраданием к их мукам; со страхом, что это может повториться…

Но есть еще одна штука, неизвестная тем, кто сладострастно поливает Хаматову за ее ненависть к войне. Когда человек ежедневно, ежечасно видит смерть, тем более – детскую смерть, его отношение к жизни и смерти становится иным. Знаете, это мы, люди обычные, вечно ищем дуализм… любовь-ненависть, смелость-трусость, правда-ложь…

Люди, которые смотрят в глаза смерти каждый день – учатся ценить жизнь и ненавидеть все, что ее забирает. Война – это то самое, что безобразно, бессмысленно, чудовищно жестоко забирает жизни. Мы преклоняемся перед святыми – но почему бы нам не вспоминать, что святые люди как раз разучиваются ненавидеть людей. Они ненавидят грех – но не грешников, они разделяют человека и его пороки. Им ЖАЛЬ, именно ЖАЛЬ и правых, и виноватых, потому что “Боже, прости им, ибо не ведают, что творят”. В любом, самом грешном человеке, они видят образ Божий и оплакивают его погибающую в грехах душу.

Именно отсутствие ненависти – признак очистившейся души. Сколько описано случаев, когда люди, пострадавшие от войны, ЖАЛЕЛИ своих врагов. Протягивали им хлеб, а не камень, давали напиться молока, а не уксуса. Русские бабы, сами полуголодные, исстрадавшиеся, подкармливали пленных немцев – потому что их БЫЛО ЖАЛКО! Они, чьи-то сыновья, чьи-то внуки – взявшие на душу страшный грех прийти на чужую землю и стать убийцей, завоевателем, врагом – вызывали у душ, очистившихся страданием, не ненависть, а жалость. Очищающаяся болью душа становится ближе к Богу – а там, где ближе Бог, нет места ненависти. Там есть место состраданию и добру.

Увы, это тоже непонятно великим воинам добра и света, пинающих Хаматову за то, что ей жалко всех солдат – и что она ненавидит войну именно за то, что она заставляет людей убивать друг друга. Неспособные понять ее чувств, они могут только клеймить и оскорблять, считая себя носителями некой кристалльной нравственности и святой гордости за предков.

Я очень надеюсь, что занятая своим делом, Чулпан просто не будет читать все те тонны помоев, которые полились на нее после фильма. Что-что, а травить некоторые люди умеют, делают это с огоньком, с радостью и осознанием собственной правоты.

Жаль только, недосуг им хоть копейку перечислить в фонд Чулпан… Это ж от себя копейку отрывать – каким-то лейкозным детям помогать… Для их кармы другие действия плюсики приносят…