Долго думала, прежде чем поднять эту тему в отдельном посте. Но у нас рядом Штаты, а в Штатах сейчас неспокойно именно из-за того, что в некоторых регионах запретили аборты. Протесты захлестывают улицы, и мне кажется, если бы не война, беспорядки были бы гораздо серьезнее. Итак, почему я, православная христианка, считаю, что запрет на аборты – это преступление против женщин.
Скажу сразу – я считаю аборт грехом. Точка. Ну а теперь давайте просто разберемся, будет ли запрет государства на этот грех – благом.
Я тут почитала Антона с его многочисленными цитатами из святых отцов, разбавленных “расстановками по Хеллингеру”, в связи с чем у меня возникает совершенно справедливый вопрос православной христианки православному христианину: “Каким образом можно быть православным и участвовать в этих расстановках, если Хеллингер утверждал, что человеком управляют некие “родовые поля”, которые влияют на всех членов рода?” – и как это связано с тем, что наш Господь Бог утверждал через Своих пророков совершенно иное:
В книге пророка Иезекииля 18:20 сказано: «Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына»
Исключение, кстати, составляет Сам Христос, который понес наши грехи и заплатил за всех нас муками на кресте и схождением во ад.
Процитирую Антона еще раз:
В подавляющем большинстве случаев психологические проблемы женщин оказывались связаны с абортами. И не только женщин. Во многих других случаях проблемы у людей были связаны с тем, что аборт делала их мать. У одного человека серьёзная проблема была обусловлена тем. что аборт сделала не его мать, а другая женщина от его отца.
Я не знаю, почему тема аборта так триггерит мужчину, но ситуация в том, Антон, что вот эти все утверждения к православию не имеют совершенно никакого отношения, да и чисто эмпирически, если бы это было так, все граждане бывшего СССР давно бы находились в адских глубинах, потому что аборт или несколько абортов делала практически каждая женщина Советского Союза, и если бы мы все за это расплачивались, поверьте, невиновных бы не оказалось.
Но это так, заметка на полях, а я вернусь к своим рассуждениям на тему.
Прерывание нежеланной беременности – древнее как само человечество. Аристотель писал о том, что если плод в браке нежелателен, то он подлежит изгнанию. В Древнем Риме право на аборт было закреплено тем, что Римское право не охраняло жизнь плода. Единственная культура, которая казнила женщину за аборт, – была Мезоамериканская, но там вообще убивали много и сладострастно, поэтому рассматривать индейцев как пример нам будет сложно.
Христианство рассматривало аборт как грех, но казнь за изгнание плода из чрева была установлена в 7 веке на Константинопольском соборе, а спустя два века церковь отменила этот закон и стала полагать на совершившую аборт женщину епитимью и отлучение от причастия. К казням в Европе вернулись в 16-17 веке, в России Алексей Тишайший казнь утвердил, а вот Петр Алексеевич этот закон отменил.
В 19 веке в Российской империи существовало удивительное двоемыслие по поводу абортов. С одной стороны, они были запрещены, женщине грозило три года тюрьмы, а врачу или повивальной бабке, осуществившей вмешательство, – все пять. С другой стороны, во всех медицинских школах абортацию изучали и студенты были обязаны сделать собственноручно несколько таких операций. В общем, кто как умел, так и выкручивался, и я с удивлением узнала, что мусульманские страны в этом смысле были удивительно мягкими.
С 19 века аборт был легальной операцией, в гаремах существовали свои абортарии, мать султана Абдул-Газиса в 1875 году открыла сеть клиник, где женщины могли прерывать беременность совершенно открыто.
В 20 веке ситуация начала меняться. В Европе аборты стали медицинской процедурой, женщины чаще стали прерывать беременность в клиниках, где врачей и акушерок никто не наказывал за проведенную операцию.
В Штатах ситуация была совершенно иной – почти все штаты считали аборт уголовным преступлением, наказанию подлежали и женщина, и лицо, проведшее аборт. Что в результате?
Криминальные аборты проводились буквально везде – в период между 1950-60 годами, согласно статистике, ежегодно, в зависимости от штата, женщины делали от 200 тысяч до полутора миллионов (так!) криминальных абортов. Криминальные аборты были причиной смерти почти 20 процентов женщин в более богатых районах и 50 процентов черного населения.
Тревогу начали бить не только медики и юристы, к просьбам легализовать аборты к правительству обратились даже священники – и в Колорадо в 1967 году аборты декриминализировали. Еще 13 штатов присоединились к декриминализации до 1972 года.
С тех пор смертность среди женщин по причине абортов снизилась, а вот дискуссии стали отчаяннее – и вы видите, куда мы снова пришли через 50 лет.
В России после революции аборты декриминализировали (кстати, это была первая страна в мире, где аборт перестал быть преступлением). Потом в 1926 году аборты запретили для впервые забеременевших, потом сделали их платными – (в 35 году нужно было заплатить около 30 рублей), в 1936 году демография в стране просела настолько, что аборты запретили – и только Никита Хрущев в 1955 году аборты снова разрешил.
И снова-таки, как в США – как только аборты были запрещены, буйным цветом расцвели аборты подпольные.
И вот тут, малята, я могу уже выступить со своими персональными воспоминаниями. Табличка “сюда изливают душу” была крепко прибита к моему лобешнику с раннего подросткового возраста, посему, дорогие мои читатели, отсюда особенно чувствительные могут не читать.
Итак, рецепт казачек из Станицы Митякинской. Луковица в причинном месте, вставленная корнями вверх. В темном и влажном месте луковица начинает прорастать, в идеале – корни проникают через шейку матки, разрушают зародыш – и местная бабка-повитуха извлекает, так сказать, содержимое из темного и влажного места.
Надо ли говорить, сколько луковичек сработало не совсем так, как предполагалось? Ну то есть сепсис – смерть, а не облегчение от нежелательной беременности?
Кстати, альтернативой луковичке может сработать росток фикуса.
Шолоховский “Тихий Дон” и о смерти жены Григория Натальи читали? Тот же район, то же время.
Ну или городской тип прерывания беременности, работал в небольших городках, где все друг другу были кумы и сваты. Берется вязальная спица, вставляется через шейку матки, несколько раз проворачивается. Потом присутствующий при процедуре ребенок (очень важно, чтобы это был несовершеннолетний, иначе – заподозрят в криминальном аборте) бежит и вызывает скорую мамке, у “которой кровь”. Приезжающая скорая констатирует выкидыш и врач чистит женщину тут же, на кухонном столе, застеленном пеленочкой. Потом дается направление к врачу для наблюдения за состоянием матки после “выкидыша”.
А вот несколько рецептов от уже моих ровесниц. Ванна кипятка с лошадиной дозой горчицы. Потом прыгать со шкафа на пол, пока не закровишь. Передвинуть мебель. Промыть влагалище сильным щелочным раствором. Набухаться водки и лечь в ванну с горчицей.
Вы понимаете, о чем идет речь? О том, что женщина, которая решила избавиться от нежелательной беременности, сделает это любым способом, и вопрос лишь о том, каковы ее шансы выжить после совершенного?
Плод травили хоть травами, хоть специальными инструментами – но аборт древен, как сам мир, и какая бы вера ни царила вокруг, что бы там ни думал закон о содеянном – женщины будут искать способ, как не рожать ребенка, которого они не хотят. Из истории человечества становится понятным и другое – запрет всегда только вредит и никогда не помогает. В хорошие времена женщины с удовольствием рожают, им не нужно ничего запрещать, а в плохие и голодные времена они всегда найдут того, кто поможет им избавиться от нежелательной беременности, и вопрос будет лишь в том, останется женщина жива или нет.
Я повторяю – аборт является грехом, он действительно убийственно влияет на женскую психику (исключения тоже бывают, я знаю женщин, которые совершенно спокойны по поводу того, что у них были аборты). У меня в доме бэби-бум, много беременных и молодых мамаш, и вот недавно я разговорилась с молодой канадкой, которая буквально осенью готовится стать мамой.
История – они забеременели вместе с подругой. Прям едва ли не в одну неделю. Только парень моей жилички был счастлив и они готовятся пожениться, а вот парень подруги (который, кстати, зарабатывает безумные деньги), заставил подругу сделать аборт. И тут же ее бросил, кстати, потому что решил, что им манипулируют при помощи беременности. Так вот, подруга вроде сначала была более-менее спокойна, а потом у нее просто снесло голову. Она видит, как у моей жилички растет живот, как она готовится стать мамой, и ее корежит – потому что у нее могло бы быть то же самое, и безумием является то, что она сама – работающая и независимая женщина, которая и в одиночку бы смогла поднять ребенка, тем более, в нашей благополучной Канадии.
В результате – антидепрессанты, психолог, разрыв дружбы, потому что подруга просто не может видеть мою жиличку, слишком травматично оказалось произошедшее.
Любая женщина, хоть раз подумавшая об аборте, а потом родившая ребенка, порой в ужасе смотрит на кроватку и исходится от ненависти к себе: “Это вот его ты хотела убить”?
Нравственные страдания даже от несовершенного аборта – очень тяжелы, а уж от совершенного.
Но это, повторяю, нравственные страдания, и женщина платит за этот грех сполна.
Но как только ситуация выводится в правовое поле и государство запрещает аборт на законодательном уровне – наказывая и женщину, и врача, ситуация кардинальным образом меняется.
Та, которая намеревается согрешить, согрешит – уедет в другой штат, в другую страну, найдет бабку или подпольного врача, чего-нибудь сделает себе сама. Только иногда будет упущено время и вместо аборта на раннем сроке будет полноценное убийство уже жизнеспособного сформированного ребенка. А та, которая категорически не желает ребенка – может совершить детоубийство или его попытку. Даже у нас, где пропасть матери-одиночке явно сложно, иногда находят детей в мусорниках, давеча вон бомжик спас младенчика, достав его из мусорного бака, а уж что говорить о нищих странах, где огромная часть населения живет за чертой бедности.
Только не надо рассуждать о том, что “нищету плодить – преступление”. Человечеству доступны не так много типов удовольствия, и еда с алкоголем – для кого-то могут быть слишком дороги. А секс – он бесплатен и доступен всегда, секс вообще иногда – он не про удовольствие, а про вызов смерти, вот почему было столько беременных в ГУЛАГе или Освенциме. Доведенный до отчаяния человек в акте любви может совершенно расчеловечиться, а может – подняться до высочайших вершин жизни души и тела, и не нам осуждать тех, кто ищет хоть немного радости в полной и абсолютной тьме жизненного прозябания.
И я уже совсем молчу о том, что запрещать аборт по медицинским показаниям, – это абсолютно аморально. Я часто слышу благообразные рассуждения из уст мужчин, рассказывающие о том, как страшен аборт и как нужно его полностью запретить в любых случаях. Мне вообще нравится, когда мужчины пускаются в морализаторство на заданную тему – не им же носить, не им рожать, не им платить по счетам (я уже молчу о том, сколько мужчин сливаются, если женщина рожает больного ребенка, вот я бы тут если не про уголовную, так о серьезную финансовую ответственность поговорила). Но с каким морализаторством полезешь к женщине, матери троих детей, у которой после последней беременности развился порок сердца и заболевание почек, и следующая беременность ее убьет, убьет гарантированно и неопустительно.
Да, разумеется, можно умильно рассказывать “надо молиться и надеяться на чудо”, – не рассказчику же потом хоронить супругу и смотреть в глаза трем сиротам. А между тем – это реальная история, и тут как раз чуда не случилось. Я эту историю в сети встречала – и все эти умильные комментаторы после смерти матери просто самоликвидировались – чуда-то не произошло, и пусть теперь Боженька сироткам помогает, советчикам недосуг, надо новые чудеса выискивать.
У проходящих через ад выбора – аборт или надежда на чудо – своя Голгофа, поэтому добавлять в этот ад законный запрет, делающий их не просто грешниками, а уголовными преступниками, – это отдельный вид садизма, а уж таким образом провоцировать женщину на криминальный аборт, – я считаю как раз настоящим преступлением.
Если вся история человечества говорит о том, что запрет на аборты – моментально поднимает уровень криминальных абортов и женской смертности, может, пора уже признать, что 4 век тут ничем не отличается от 21, женщина всегда будет искать способ не родить, если она не желает этого. И может, тогда нужно оставить женщине право сделать аборт способом, который ее не убьет – а вот помочь ей делать выбор – как раз функция и церкви, и государства.
Во-первых, благоприятный экономический уровень стимулирует женщин рожать. Во-вторых, хорошее медицинское обслуживание – помогает ей оставаться здоровой и иметь меньше последствий в случае осложнений. В-третьих, доступные и разнообразные контрацептивы – не доводят дело до аборта и женщина спокойно предохраняется до того момента, когда решается забеременеть и родить. В-четвертых, нормальный декретный отпуск (а не то, что в Штатах) – дает женщине возможность оставаться с ребенком и не зависеть критически от зарплаты отца. В-пятых, социальные службы и церковь могут помогать медикам убеждать женщину в необходимости сохранения беременности (а во всех развитых странах перед абортом с женщиной говорит врач, психолог и соцработник) и лишь потом ей могут дать направление на прерывание беременности.
Все эти вещи смягчают женщине и так тяжкий выбор – и это единственное, чем ей может помочь государство. Лезть же с запретами к жертвам изнасилований, к глубоко больным, рискующим умереть во время родов, к матерям, выбирающим, дать жизнь ребенку, заплатив своей и оставив сирот, или сохранить свою жизнь ради уже рожденных детей и мужа, к тем, чьи дети в утробе имеют тяжелые пороки развития, – не меньший грех, потому что причинений моральных страданий – бывает похуже физического избиения.
Все женщины разные – есть те, кто героически оказались способны родить ребенка после изнасилования солдатней или пьяными хулиганами, а есть те, которые не сумели вынести этого бремени; есть те, которые сознательно идут на риск, сохраняя беременность вопреки угрозе для здоровья или жизни, и есть те, которые не решаются на такой эксперимент; есть те, которые вынашивают беременность, зная, что родят мертвого ребенка или ребенка, который неопустительно умрет, а есть те, которым не под силу этот ужас… Вмешиваться в их и без того страшную судьбу с морализаторством или рассказами о том, что они – нарушают закон, определяя их в уголовные преступницы, – это какой-то особенный вид нравственного извращения.
Максимум, который этой женщине может предоставить государство и общество, – это вообще возможность выбора и любую помощь, каким бы этот выбор ни оказался. Попробовать убедить оставить ребенка, предоставить помощь, если она решится рожать, в конце концов, дать возможность оставить ребенка в роддоме, если она родит и не захочет ребенка забирать…. Вот что должно делать государство, а не клепать уголовные статьи. А если женщина стопроцентно решила не рожать – так хотя бы дать ей шанс выжить и остаться фертильной, а не провоцировать ее искать способ избавиться от ребенка по подвалам и частным квартирам.
А дальше – пусть женщина разбирается сама, это – вопрос между ней и Господом Богом (ну или ее совестью), вмешивать сюда уголовный кодекс, как показывает история, совершенно бессмысленно.
Вот почему я, православная христианка, – за то, чтобы аборты не считались уголовным преступлением. Вот почему я – за то, чтобы сначала наш мир сделали более приемлемым местом для женщины с ребенком, а потом уже лезли с рассуждениями на тему “рожать или не рожать”. И уж тем более я – за то, чтобы женщин стимулировали рожать детей ради детей, а не ради того, чтобы они становились пушечным мясом в очередных разборках властьимущих между собой.
Наш мир и так довольно мрачное место – и иногда мы вынуждены жить в условиях, когда приходится выбирать не из добра и зла, а из двух видов зла. Объявление аборта – убийством и уголовным преступлением, как мне кажется, не делает из зла добро, а преумножает зло, потому что приводит к тому, что умирает не только плод, но часто и мать, сиротятся дети, вдовеют мужья, хоронят дочь родители… Такого добра хочется сторонникам криминализации абортов? Что-то я сомневаюсь, что все вышеперечисленное – хоть как-то смахивает на добро.
А там дальше – Господь нас рассудит.
Ирина, как говорят в Одессе, “не поймите меня правильно”.
Во-первых, я не говорю, что я сторонник законодательного запрета абортов. Я живу в стране, где людей на протяжении многих десятилетий не просто приучали к мысли о том, что аборт – это всё равно, что зуб удалить. Женщин нередко уговаривали убить ребёнка, причём не только по медицинским, но и по “социальным” показаниям.
Когда моя жена была беременна первым ребёнком, ей гинеколог сказала: “У вас повышенный риск родить ребёнка с синдромом Дауна. Надо делать аборт”. Хорошо, что у жены медицинское образование. Она сразу спросила, какой именно риск. Врач неохотно ответила: “Один из двухсот”. Ребёнок родился, никаких признаков синдрома Дауна и вообще никаких проблем с интеллектом.
А какую-нибудь наивную молоденькую дурочку, которая привыкла доверять врачам, легко бы уболтали убить ребёнка.
Поэтому в условиях России сегодня говорить о законодательном запрете абортов просто смешно. Нам бы добиться, чтобы в обществе исчезло легкомысленное отношение к абортам. И чтобы врачам-христианам разрешали не убивать детей, чтобы женщин насильно не заставляли. Тем более, что в последние годы наша Церковь прилагает немало усилий, чтобы помочь беременным, попавшим в тяжёлые обстоятельства. И на уровне церковных структур, и на уровне отдельных верующих. У нас, например, соседке, находившейся в очень стестнённых обстоятельствах и, тем не менее, решившейся родить третьего ребёнка, очень хорошо помогли прихожане даже не её, а другого прихода – купили холодильник, собрали денег на ремонт стиральной машины, огромное количество одежды и обуви – детской и взрослой, денег немного дали. Сама она нашла благотворительный фонд, где ей выдают продукты и предоставили бесплатного психолога. Ребёнок родился здоровый, она сама счастлива, вся семья счастлива. А родители её сначала были против того, чтобы она рожала. Теперь вроде примирились и тоже стали помогать.
Государство, конечно, помогает маловато. Хотя материнский капитал – вещь в хозяйстве очень полезная. Ну и какие-то пособия дают, бесплатный билет на транспорт для многодетных. Друг у меня с пятью детьми какую-то ссуду сумел получить, купил квартиру в Москве.
Во-вторых, почему меня, мужчину, так волнует тема абортов? Прежде всего потому, что грех убийства во чреве ложится не только на саму женщину, убившую ребёнка, но и на отца ребёнка, если он вынудил женщину пойти на этот грех – либо прямо заставил или уговорил, либо вынудил своим безответственным поведением, либо не сделал ничего, чтобы предотвратить его. Кроме того, последствия аборта сказываются и на выживших детях такой женщины. И об этом говорит не только Хеллингер (соглашусь, с христианской точки зрения авторитет довольно сомнительный), но и Паисий Святогорец, и Иоанн Крестьянкин. В принципе, и жизнь это подтверждает, просто надо смотреть внимательно и обращать внимание на главное, а не на второстпенное.
Потом, как истинный подкаблучник, я здесь скорее транслирую мнение своей жены. Её эта тема очень занимает, и она постоянно показывает мне на примере знакомых и родственниц, какой страшный ущерб аборты нанесли их душам. Сама она из семьи врачей, и ей мама (неверующая) в ранней молодости объяснила, что аборт делать ни в коем случае нельзя по медицинским соображениям.
И очень прошу, не думайте, что я стою такой в белом пальто и ханжески осуждаю женщин, убивших своих детей, злорадно предвкушая их адские муки. Во-первых, у меня самого на совести слишком много тяжких грехов, чтобы я мог смотреть сверху вниз на других грешников. Во-вторых, у меня есть родственницы, совершившие этот грех, я их люблю и жалею. Одна из них, например, не может находиться в церкви, если приходится придти, допустим, на отпевание, она там еле стоит, её какая-то сила выталкивает.
А ещё меня заботит физическое выживание моего народа. Я вам как-то рассказывал о недавно проводившемся опросе в одном из ведущих вузов Москвы. Студенткам предложили рассмотреть такую ситуацию: Маша и Петя любят друг друга, Маша забеременела, Петя готов жениться. Вдруг Маше предлагают хорошую работу в Лондоне. Что ей делать? Все русские студентки ответили однозначно: делать аборт. Ни одна студентка из мусульманских народностей такого варианта не предложила. Все мусульманки (чеченки, ингушки и т.д.) решили, что рожать надо, а потом или бабушке отдать, или от работы отказаться, или ещё что-нибудь.
В свете этого, как вы думаете, кто будет жить в России через лет этак тридцать? Я десять лет живу в уютном подмосковном городке, и на моих глазах национальный состав меняется. Десять лет назад женщин в хиджабах были единицы. Теперь их на улице чуть не каждая четвёртая. И многие с большим выводком детей. Жена у меня как-то разговорилась с чеченской бабушкой на детской площадке, и та ей сказала с гордостью: “Мы своих детей всех рожаем”. Мусульманки презирают русских женщин, убивающих своих детей. И они не ждут, чтобы государство создало им условия. При этом, если русская женщина, родив ребёнка, сегодня часто остаётся одна, без женской помощи – бабушки предпочитают возиться с кошечками и собачками, а не с внучками – то у мусульманок всегда на помощь приходят матери, сёстры, тётки и прочая женская родня.
Так за кем будущее? И кто морально выше?
Вы пишете: ” Вот почему я – за то, чтобы сначала наш мир сделали более приемлемым местом для женщины с ребенком, а потом уже лезли с рассуждениями на тему “рожать или не рожать””. Извините, но это инфантильная позиция. Наш мир лежит во зле, страдание – неотъемлемая часть земной жизни. И лучше наш мир никто не сделает. Наоборот, совершенно очевидно, что надвигаются очень трудные времена, и я не представляю, как будут переживать изнеженные миленниалы, которые впадают в панику, когда в Москве становится невозможно достать настоящее итальянское маскарпоне. А утверждение, что благоприятный экономический уровень способствует высокой рождаемости – абсолютно неверно. В Южной Корее очень благоприятный экономический уровень, но там суммарный коэффициент рождаемости ниже единицы. То есть большинство южнокорейских женщин не рожают вообще. В Японии, в Сингапуре, в Германии картина очень похожая. А самый высокий уровень рождаемости в чёрной Африке, в Йемене, в Афганистане.
Что касается исторических примеров, то, конечно, в каких-то культурах к абортам отношение было довольно толерантным. Равно как и убийству уже рождённых детей. В Китае в 20 веке лишних детей просто скармливали свиньям. В Индии до сих пор ненужных младенцев, особенно девочек, травят, топят, закапывают живьём.
А мы вот гуманные, рождённого младенца убить не можем. А нерождённого запросто. И делаем из абортного материала косметику, лекарства – не пропадать же добру! Свиньям, правда, не скармливаем – это не так рентабельно.
Да, конечно, женщины иногда попадают в невыносимые обстоятельства, их жалко, и Господь, несомненно, принимает эти обстоятельства во внимание. Иногда, кажется, что кроме убийства ребёнка другого выхода нет. Возможно, в каком-то случае Господь этот грех и простит, не знаю. Но грех остаётся грехом, и последствия его жена всё равно ощутит. Равно, как и все те, кто её довёл до греха.
Но разве только дети могут сделать жизнь невыносимой? Как тяжело бывает людям, вынужденным ухаживать за больными родителями – парализованными, впавшими в маразм. Иногда очень долго. А если в семье инвалидов двое или трое? Страшное мучение. Если, ребёнка, который (возможно) превратит вашу жизнь в ад, можно убить, то почему нельзя убить отца или мать, которые вас мучают? Почему нельзя убить какого-нибудь другого человека, который не даёт вам жить нормально? Почему надо кормить “непродуктивных членов общества”, когда продуктивным приходится ужиматься?
Это не высосанные из пальца вопросы. Они всё чаще поднимаются людьми прогрессивных убеждений, воинствующими материалистами.
А что касается США, не мне судить об их внутренней жизни, я там никогда не был и не буду, так что пусть они без меня разбираются. Но мне кажется, что более страшные беспорядки были там после провозглашения пошлого бандита Джорджа Флойда святым мучеником и национальным героем и последовавших за его смертью гонений на полицию. И зачинщиками этих жутких беспорядков были не какие-нибудь консерваторы-пролайферы, а жутко прогрессивные товарищи из BLM и Антифа. И именно эти и подобные им движения, на мой неискушённый взгляд, обладают наибольшей разрушительной силой и представляют самую большую угрозу для Америки.
Что касается уголовного запрета, повторюсь: я за него не выступаю. Но мне кажется, что сейчас борьба за право на легальный аборт очень неактуально, особенно на русском языке. Читали “Письма Баламута”, где хитрый бес рассказывает, что силы ада толкают людей к тому, чтобы они боролись с самыми неактуальными для своего времени грехами? Например, в пуританскую эпоху – против разврата, а в эпоху всеобщей распущенности – против пуританства и ханжества. Не получается ли так, что вы следуете подсказке Баламута?
Антон, спасибо за разъяснение, что вы все же транслируете мнение жены, а не свое. Дело в том, что вы производите впечатление достаточно логичного человека, но слово “аборт” триггерит вас так, что вы реально меня пугаете полным отключением разума и мышления – и вы начинаете обвинять меня в том, что я оправдываю аборты, то есть совершенно теряете способность понимать текст.
Я не знаю, что случилось у вашей супруги, какая травма, связанная с абортами, потому что многолетняя концентрация на любой тематике говорит о попытках изжить травмирующее обстоятельство посредством частого возвращения к теме. Надеюсь, ничего катастрофичного, дай вам обоим Бог здоровья.
И я совершенно разделяю вашу озабоченность тем, в каком мире все мы будем жить – от этнического состава до религиозных вопросов. Собственно, будучи христианами, оптимизм мы транслировать не можем – нам давно все рассказано о том, что нас ждет, пока не придет Христос. Но позвольте не согласиться с тем, что “сначала сделайте наш мир более приемлемым местом для женщины с ребенком – это инфантилизм”. Вы отчего-то выносите за скобки область духовного (наш мир лежит во зле) и смешиваете ее с совершенно обычным государственными светскими делами. Наш мир всегда лежал во зле – но женщины охотнее рожают, если жизнь стабильна, вовремя платится зарплата, есть еда, жилье, доступны школы и больницы, имеется нормальный декретный отпуск, нет опасности войны – и так далее. Все это не имеет никакого отношения к борьбе добра и зла – это все сугубо государственная политика, которую можно осуществить хоть в стране с религиозным, хоть с атеистичным населением.
Наш мир сделать лучше можно – хотя бы тем, чтобы сделать его комфортнее для людей. Именно комфортнее, а не добрее. И тогда ребенок станет вопросом желания и готовности любить, отдавать любовь, а не просто “так получилось”, пусть будет. В доантибиотиковые времена люди рожали помногу, потому что из десяти рожденных дай Бог пара доживала до свадьбы. Сейчас нет нужды рожать много – и комфортность жизни становится фундаментом для того, чтобы женщина и мужчина выбирали сами, сколько детей им иметь, и хотят ли они вообще иметь детей. Да, в развитых странах рожают меньше, а в Африке больше, так давайте же посчитаем, сколько малышей доживают до совершеннолетия в развитых странах – и в Африке. И какова продолжительность жизни в этих странах. И каково качество жизни в этих странах. Мы сейчас имеем огромное преимущество перед нашими бабками и дедами – мы имеем возможность иметь столько детей, сколько мы хотим. У меня один, у сестры – двое, а у моей кумы – четверо, у одной моей подруги – ни одного, а у пары других – по трое. И это счастье, что все мы могли сделать этот выбор – потому что у нас есть контрацептивы и возможность планирования беременности и родов. Причем не при помощи абортов планировать – а при помощи медицины.
А напоследок я вот что скажу по поводу “мир лежит во зле из-за абортов”. Вы, Антон, никогда не задумывались о том, что самые страшные злодеи и грешники – это не несчастные бабы, которые идут на аборт от безысходняка, а политики, которые “стимулируют рождаемость” ради того, чтобы потом бросать рожденных детей в топку войны как пушечное мясо? Те, кто потом снимают умильные репортажи “папа купил Ладу Гранту в память о сыне, погибшем на спецоперации, заплатив “гробовые”. Что вообще сотворить из людей таких вот родителей, которые кровиночку отправляют на войну, а потом машинку покупают новую, чтобы на кладбище ездить, – это не просто грех, это какая-то совершенно сатанинская ухмылка. Говорите, подсказка Баламута? Я снова-таки настаиваю на том, что у вас при слове “аборт” совершенно отказывает вторая сигнальная система и вы начинаете сразу бросаться в атаку, даже не понимая, в каком контексте оно употреблено, но при этом – именно согласно подсказке Баламута – вы именно и боретесь с достаточно неактуальным грехом. В 90-е годы в России делалось более 4 миллионов абортов. ПОследний предвоенный год – 400 тысяч. Это все равно безумные цифры, но тут, как мне кажется, причина лежит в том, что население все еще остается непросвещенным в вопросах контрацепции, потому что секспросвет же – это жуткая жуть и прямой путь к разврату, а аборты – это не путь к разврату, аборты – это, если следовать подобной логике, они не развращают население. Но я вернусь к статистике – она снижалась, и снижалась достаточно мощно. Думаю, если бы ввели в школы секспросвет – кривая ползла бы вниз еще активнее.
А вот то, что вытворяют те, кто развязывает войны и потом на них наживается, кидая народу денежку, чтобы “бабы новых нарожали” – это как? Не самый ли страшный и главный грех нашего времени? Не они ли творят самое страшное зло – а не те бабы, которые идут на аборт? И что если бы эти самые твари, которые стравливают народы, раз их обворовав, потом бросая их друг на друга, растравив ненависть, а потом еще раз делают деньги уже на самой войне, – вот именно эти твари были бы объявлены главными преступниками, анафематствованы церковью и не избирались народом (а это и есть форма борьбы с ними, а вовсе не революция и баррикады) – не было бы это той самой борьбой с самым главным грехом?
Но я понимаю, что это вопрос в ноосферу и отвечать на него не нужно, если не хотите, я понимаю, где вы живете и чем может обернуться этот разговор вообще.
Ирина, спасибо! Как говорится, ППКС!
Юля, вам тоже спасибо за понимание.
Да, тяжело нашей сестре. Как там? “Сладку ягоду рвали вместе- горьку ягоду я одна”
Да, Рима, до сих пор разгребать последствия парного поедания сладких ягод приходится женщинам. В любой точке земного шара
Не переживайте, мужчинам тоже порой приходится огребать за свои грехи по полной программе! А то и за чужие.
Тем же кто избежал ответственности за грех на этом свете, тяжелее придётся на том.
Да и бывает иногда наоборот: женщина тоже вполне способна сломать мужчине жизнь.
Ирина, я не то, чтобы на сто процентов транслирую мнение жены, но тема аборта меня стала всерьёз волновать именно после того, как я женился и у меня появились свои дети. И, естественно, все темы связанные с детьми – рождение, воспитание, аборты, ЭКО и прочее нас с ней очень интересуют. И во всех этих вопросах я к ней очень прислушиваюсь. До женитьбы я знал, что убийство во чреве – тяжкий грех, но считал, что ко мне это не относится.
Что касается детской смертности в развитых странах и в Африке с Афганистом, вы абсолютно правы в том, что в развитых странах детская смертность несравненно ниже, а продолжительность жизни выше. Но давайте сравним такой показатель, как естественный прирост населения. В очень развитой и богатой Японии, где продолжительность жизни одна из самых высоких в мире, с 2008 года население неуклонно сокращается. Деревни и даже небольшие городки вымирают, кладбища и поля зарастают лесами, а по улицам бродят медведи. Перестают справляться местные праздники, исчезают традиции. Но это бы ещё ничего, но есть одно следствие: население страны неуклонно стареет. В стране продаётся больше памперсов для взрослых, чем для детей. Медианный возраст вплотную приблизился к 50 годам. Всё больше становится одиноких стариков, и далеко не все они благоденствуют. Государству всё сложнее находить деньги на пенсии и прочие социальные выплаты. Сколько ещё Японии оставаться богатой и материально благополучной – большой вопрос. И само будущее японской культуры не внушает оптимизма.
Япония интересный пример в том смысле, что она демографически замкнута в себе: ни особой иммиграции, ни большой эмиграции.
Другой интересный пример – Италия. До последнего времени она тоже была довольно богатой и комфортной страной. Рождаемость там сравнима с японской, продолжительность жизни – тоже. Но Италия принимает много иммигрантов, поэтому население в целом там сокращается только в отдельные годы, например, когда ковид притормозил иммиграцию. Но коренное население там потихонечку стареет и сокращается. При этом молодёжь там какая-то безжизненная. Меня поражает контраст между пожилыми итальянцами – темпераментными, общительными, активными и, кстати, хранящими верность католицизму, и молодыми – замкнутыми, вялыми, не желающими ни трудиться, ни обзаводиться семейством. И конкурировать с более пассионарными мигрантами молодым итальянцам трудно. При этом далеко не у всех мигрантов пассионарность выражается в трудовой активности. Очень многие тратят свою энергию на уголовном поприще. Особенно славятся этим цыгане, албанцы, румыны, и, конечно, выходцы из Африки и с Ближнего Востока. Бедные итальянские пенсионеры стоном стонут от этой ситуации, в местах концентрации мигрантов, пожилые просто не решаются выйти из дому с наступлением сумерек. Да и дома не чувствуют себя в безопасности.
При этом в той же Африке, Йемене, Афганистане, несмотря на высокую смертность население быстро растёт, и, поскольку дома ловить нечего, устремляется за красивой жизнью в Европу. Италия находится как раз на маршруте миграции из Африки. Раньше эту миграцию сдерживал жестокий тиран Каддафи, но теперь, когда тиран свергнут, и США со своими союзниками принесли в Ливию демократию, поток мигрантов усилился – и это при том, что часть из них в демократической Ливии отлавливают и продают на невольничьих рынках.
Всё это я к тому, что несмотря на низкую смертность будущее богатых развитых стран выглядит очень сомнительным. Похоже, что они станут добычей выходцев из самых нищих и неблагополучных стран, которые, возможно, не сумеют сохранить накопленные аборигенами богатства.
Антон, а вы никогда не думали о том, что наш мир – сильно перенаселен и что прирост населения – это не благо?
Я живу в недонаселённой стране, поэтому перенаселение меня не очень пугает. Да и по всему миру с середины прошлого века отчётливо прослеживается тенденция к снижению рождаемости. В этом году начало сокращаться население Китая. В Индии и США суммарный коэффициент рождаемости опустился ниже уровня простого воспроизводства. В Канаде, Австралии и Бразилии, а также во всей Европе это случилось ещё раньше. Некоторые страны, например, Латвия и Болгария уже рискуют полностью вымереть. И нигде в мире этот процесс ещё не остановился, даже там, где правительство изо всех сил стимулирует рождаемость, как в Венгрии. Повторяю, нигде.
И ни в одной стране мы не видим устойчивого роста рождаемости. Даже в Африке она по официальным данным снижается. Хотя по многим африканским странам достоверной статистики быть не может.
Итак, рождаемость по всему миру падает, уже есть целые небольшие нации, которым в мирное время, без голода и чумы, при сносных условиях жизни грозит вымирание.
А что если с такой нацией, вымирающей в комфортных условиях, приключится что-нибудь некомфортное? Война, смута, катастрофическое стихийное бедствие? Сумеет ли она выжить? Да и захочет ли? Или решит, что продолжать род, пока кто-то не создал ей нормальных условий, ниже ее достоинства?
Антон, честно? Я не вижу большой проблемы в сокращении населения по естественным причинам. Все больше работ в мире механизируются и роботизируются, нужда в рабочих руках сокращается, мы давно уже живем в постиндустриальном обществе, оставившем промышленную революцию позади. Мы с вами живем в странах, где огромные пространства пустуют и будут пустовать из-за климата. Население сконцентрировано в городах. Если населения станет меньше (и заметьте, его сократят не войны и не голод, а естественная убыль), то меньше будет нагрузка на сельское хозяйство, меньше будут истощать почву, ресурсы, воду и воздух. Планете станет полегче, изменения климата перестанут быть такими катастрофичными. В чем вы видите проблему?
Ирина, проблему я вижу в том, тот новый образ жизни, о котором вы здесь написали, подозрительно похож на Вселенную-26. Этот эксперимент ставился 26 раз, и каждый раз кончался вымиранием популяции. Причём вымирали мышки задолго до того, как иссякли материальные ресурсы.
Есть ещё личная причина: до женитьбы и рождения детей я представлял себе семейную жизнь и воспитание детей как нечто ужасающе скучное и мучительное. Все семейные люди, особенно многодетные, представлялись мне подвижниками, пожертвовашими всеми радостями жизни.
Однако, женившись, я с изумлением обнаружил, что семейная жизнь полна радости и глубокого смысла, а дети, даже такие неидеальные как мои, приносят невероятно много счастья. И когда я вижу маленьких детей, у меня на душе становится тепло. И всегда думаю: ведь этого замечательного человечка легко могли убить, как ему повезло!
Семейная жизнь, даже когда приходится отказывать себе в эгоистических удовольствиях, гораздо лучше того индивидуалистического существования, которое становится нормой во всех “развитых” странах. Что естественно – семья и деторождение заповеданы самим Богом. А индивидуализм идёт прямиком от дьявола. Нормальная семейная жизнь (особенно христианская) воспитывает в людях любовь, смирение, взаимное уважение, самоограничение.
А жизнь человека, отказавшегося от семьи и детей ради карьеры, комфорта, богатства, развлечений и удовольствий воспитывает в нём противоположные качества: гордыню, нежелание поступиться своими прихотями, привычку к пустому препровождению времени и т.д. Конечно, есть и одинокие люди, посвящающие себя служению Богу и ближнему, или хотя бы какой общественно полезной работе. И они достойны всяческого уважения. Но их немного, и чем дальше, тем меньше.
Кроме того, в самой идее регулирования рождаемости я вижу глубокое недоверие к Богу. У Бога есть замысел относительно каждого человека. Кому-то он даёт много детей, кому-то мало, кому-то совсем не даёт, потому что знает, кому что на пользу. А люди не принимают Его волю. Одним Бог даёт ребёнка, а они его убивают, другим не даёт детей, а они прибегают к ЭКО, что, с одной стороны, рискованно для женского организма, с другой, в случае успеха приводит к рождению физически и духовно ослабленных детей.
В главной молитве, завещанной нам Христом, есть слова: “да будет воля Твоя”. Для нас, людей постхристианского общества, характерен другой настрой: “да будет воля моя”. По слухам, это главный этический принцип у сатанистов. И не дрейфует ли в сторону сатанизма весь наш сытый и самодовольный постхристианский мир? Судите сами, как изменилось понятие греха и добродетели. Самый страшный грех – самоубийство, теперь считается нормальным свободным выбором свободного человека. В ряде самых прогрессивных стран врачи помогают самоубийцам приятно и с комфортом совершить этот страшный грех и прямиком отправиться в ад. Облегчают работу сатане. То же и с абортами. Вы предъявляете очень умные, убедительные аргументы в пользу допустимости абортов. Я уже готов с вами согласиться, но вдруг меня переклинивает: согласиться с тем, чтобы создавать как можно более комфортные и гигиеничные условия для убийства ни в чём не повинного ребёнка? Половые извращения, о которых прежде “срамно было и молвити”, теперь повсюду на Западе по сути объявлены добродетелями, а “молвят” о них без конца и повсюду. Во Франции, например, детям в школах предлагают книжечки типа “Papa porte une robe”, то есть “Папа носит платье”. Проституция в Бельгии, например, объявлена нормальной профессией, уже вроде пенсии и отпуска для проституток предусмотрены, и называть их надо не иначе, как “секс-работниками”.
Если бы всё рассказали, например, моей покойной бабушке, она бы, наверное, ушам своим не поверила. Или решила, что настали последние времена и весь мир сошёл с ума.
И ничего удивительного в этом нет. Вся наша цивилизация основана на христианстве. Отказавшись от христианской веры, морали, семьи, мы неизбежно приходим к полной духовной катастрофе, к сатанизму. И постепенно становимся хуже последователей нехристианских религий. Впрочем, наша умирающая цивилизация своим трупным ядом отравляет и другие – те же Япония, Корея, да и Китай – наглядные тому примеры.
Вообще, я всё чаще вспоминаю притчу о безумной воде, которую читал в двух вариантах – у Абая Кунанбаева и у Фотиса Контоглу: жил на свете праведный султан и у него был мудрый звездочёт. Однажды звездочёт вычислил, что скоро пойдут дожди из безумной воды, которая лишает рассудка тех, кто её пьёт. Султан и звездочёт решили запастить нормальной водой: ведь они вершили суд в государстве и хотели и дальше вершить его не безумно, а мудро и праведно, на благо подданных. Но когда прошли дожди, то подданные сошли с ума и не желали больше принимать праведных приговоров. Началась форменная революция, и султан со звездочётом побежали и напились безумной воды, стали такими же как их подданные, и подданные остались довольны.
У вас, часом, не возникает иногда подозрения, что над нашим миром прошол такой безумный дождичек?
Понимаю, что вы со мной несогласны. И после этой нашей беседы запишете меня в сумасшедшие бесчеловечные мракобесы. Поэтому всё это я написал, скорее, для себя, чтобы привести в порядок собственные мысли.
Извините, что опять получилось слишком длинно, что отнимаю у вас время. И ещё раз выражаю восхищение тем терпением, с которым вы читаете тексты своих комментаторов, даже когда вы с ними решительно не согласны.
Вы отнюдь не кажетесь бесчеловечным мракобесом, Антон, притча о водичке – одна из моих любимых. Наши мысли во многом сходятся, просто, например, когда мы говорим об абортах, мы по сути соглашаемся с главным – аборт является убийством ребенка. То, в чем мы расходимся, – это субъект, на котором мы акцентируем внимание. Вы – на ребенке, он является невинной жертвой и вы правы. А я, будучи женщиной, знающей личные истории других женщин, которые не позволяют мне судить так категорично, говорю о том, что если аборты запретить, станет хуже. Потому что детей будут все так же убивать – просто к убитым детям присоединятся убитые подпольными абортами женщины. Вы говорите: так им и надо, они и так духовно мертвы, но я не могу судить так категорично, потому что опять-таки, знаю личные истории конкретных женщин, которые порой просто не имели никакого выбора, или выбирали между жизнью и смертью. Но при том, что в частностях мы не согласны – мы все равно думаем одинаково.
То же самое – по поводу, скажем, мужеложства. Это однозначный грех, причем обозначенный грехом всеми религиями мира. Но то, что я лично считаю грехом, ни коим образом не должно мешать мне исполнять мои профессиональные обязанности. Врач не имеет права отказаться лечить человека, я тоже считаю себя не в праве относиться к грешникам как-то иначе, чем к тем, кого я считаю братьями во Христе. И кроме того, я считаю, что лучше признать их право на свободу, чем их убивать или сажать в тюрьмы. Если выбор между смертью и свободой, пусть будет свобода, а отвечать за свои грехи каждый будет индивидуально перед Богом. И я, возможно, скажу вещь с вашей точки зрения крамольную, но я предпочту в доме иметь спокойные пары разной сексуальной ориентации, чем сугубых гетеросексуалов-реднеков (ну или быдло, выражаясь русским языком).
О легализации проституции. В Германии проституция полулегальна – в Голландии легальна. На соседней с нами улице был бордель, причем мы ходили мимо много лет, пока случайно не узнали, что вот этот дом с закрытыми скринами окнами – гнездо, так сказать, порока. Никакой рекламы, вывести, неона или жриц любви. Обычный дом, разве что на первом этаже все окна закрыты.
И вот живя рядом с этим домом, я задумалась, а хорошо ли, что “техперсонал” этого дома – будет существовать совсем легально? Налоги, соцстрахование, пенсия… И снова-таки – понимая, что блуд – существует столько же, сколько человечество, и проституция – действительно древнейшая из профессий, я не могу не понимать, что уж лучше так, как до революции. Желтый билет, врачи, нормативы и прочее, чем сутенеры, субботники, полное бесправие и присосавшийся криминал. Купринская “Яма” – это одна из самых страшных и мрачных книжек в русской литературе, но одновременно с ужасом наблюдения, как гибнет женская душа, задыхаясь в разврате, ты понимаешь, что хотя бы какая-то защита у женщин была, хотя бы какие-то перспективы не гибели в портовом притоне, а выстраивания более-менее пристойной жизни – и не мамки, а обычной мещанки, городской жительницы, обладающей какой-то профессией (не проститутки, конечно).
Я, Антон, на жизнь смотрю трезво – есть идеальное “как должно быть” и есть обычная реальность, в которой мало чистых тонов, больше полутона и оттенки. И снова-таки, как и с абортами, в проституции выбор стоит не между добром и злом, а между разными видами зла. И если оглядываясь на историю человечества, мы понимаем, что блудницы были и будут всегда, может, хотя бы защитить этих и без того искалеченных женщин, не давая им совсем пасть на самое дно?
Ирина, что касается жертв изнасилований и других критических случаев, то тут, конечно, трудно с вами не согласиться. Здесь перед женщиной стоит трагический выбор между своей жизнью и жизнью ребёнка. Я бы на себя не взял ответственность решать за неё. Требовать пожертвовать своей от другого человека я не имею права. И не уверен, что кто-то имеет.
С другой стороны, тут возникает проблема не только для женщины, но и для врача. Чтобы спасти женщину, он должен убить ребёнка. Можно ли заставлять врача это делать, если ему это морально не выносимо? Вопрос не праздный. Я читал одного английского гинеколога, который был вынужден эмигрировать в Канаду, поскольку в Англии он не имел права отказаться делать аборты. К сожалению, читал давно, и имени его я уже не помню.
Ирина, я очень уважаю вас, как умного человека, и большинство ваших доводов действительно серьёзны и заслуживают внимания.
Но, только не обижайтесь, вы всё-таки очень советский человек. У нас в СССР был распространено мнение, что государство обязано обеспечить нам всё, тогда мы будем вести себя порядочно, а если не обеспечивает, то само виновато. Это мнение очень поддерживалось официальной марксистской доктриной, согласно которой личность человека целиком определяется средой, классовой принадлежностью и прочими социальными факторами.
Живёт человек в бедности – значит будет воровать. Дайте ему денег, обеспечьте материальными благами – он копейки чужой не возьмёт. Или, допустим, пошла девушка на панель – это от нищеты. А вот из богатой семьи ни в жисть проституткой не станет. Пьянствует мужик – это он пытается забыть о свинцовых мерзостях капитализма. А вот будет у нас социализм, все будут трезвенниками.
Идея эта, хоть и не лишена рационального зерна, но в целом жизнью опровергается. Сколько мы видим богатых людей, которые воруют и никак не наворуются. И в то же время попадаются бедняки, которые чужой щепочки не возьмут. Сколько есть примеров пьяниц и наркоманов из богатейших семей (вспомним Хантера Байдена), и в то же время знаем мы трезвых и целомудренных людей весьма скромного достатка.
Внешние условия, несомненно, сильно влияют на нравственный облик человека, но, во-первых, это влияние совсем не однозначно, а во-вторых, оно не абсолютно.
А вот христианское учение с марксистским расходится. Евангелие акцентирует именно личную ответственность человека. Христос не один раз говорит грешнику: “Иди и больше не греши!” А вот о создании благоприятных социально-экономических условий Он не говорит нигде.
И если мы посмотрим на святых, чью жизнь нам предлагает Церковь в качестве ориентира, то они ведь не ждали пока кто-то им создаст условия, в которых им было бы комфортно не грешить. Каждый год мы с вами слышим Великим постом житие Марии Египетской. Когда душа её встретилась с Богом, она ни на секунду не задумалась о тех внешних условиях, которые могли подтолкнуть её к беспутной жизни, никаких оправданий себе не искала. А решительно приняла неимоверные страдания, которые без особой Божией помощи просто невозможно пережить.
Или более близкий к нашему времени пример: на Даниловском кладбище я разговорился с одной старушкой. Она мне показала могилу монахини Акилины и рассказала о ней. Мать Акилину вместе с другой монахиней из монастыря отправили на какое-то послушание в мир. Дело было ещё до революции. Вторая монахиня впала в блуд и забеременела. В отчаянии хотела покончить с собой. Мать Акилина отговорила её, сказала, чтобы та родила, а сама взяла на себя грех сестры. Когда они вернулись, Акилину с позором выгнали из монастыря, она как-то устроилась с Божьей помощью в миру и вырастила ребёнка.
То есть, настоящие христиане не считают, что внешние условия избавляют от необходимости соблюдать заповеди. Но при этом стараются сами помочь более слабым грешникам, иногда ценой огромных жертв.
Это, конечно, не значит, что менять законы и обычаи общества к лучшему не надо. Конечно, надо и хорошо это делать. Но не надо снимать с себя ответственность за грех под предлогом того, что государство не обеспечило мне достаточно комфортных условий. И не надо возлагать на благоприятные материальные и социальные условия слишком больших надежд. Материальное благополучие – палка о двух концах. Когда его слишком много, оно расслабляет человека, делает его слишком изнеженным и нежизнесопособным. Недавно читал такую интересную сентенцию: “Трудные времена создают сильных людей, сильные люди создают лёгкие времена, лёгкие времена создают слабых людей”.
Все мои рассуждения не имеют никакого отношения к уголовной ответственности. Я не чувствую себя кометентным реформировать уголовное право. Определённого мнения у меня тут нет. С одной стороны, я готов согласиться со многими вашими доводами. С другой – а не упускаете ли вы из виду агрессивную природу греха? Ненаказанный грех быстро наглеет и начинает захватывать территорию. С третьей, в обществах, которые жёстко подавляют грехи, часто развивается массовое лицемерие, тайные грехи. Как в том же Афганистане. Или в Саудовской Аравии. В общем, не знаю. Одно только знаю – верующий православный человек не должен становиться адвокатом тяжкого греха.
Только, пожалуйста, не думайте что я говорю с вами высокомерно. Я сам человек слабый и грешный, и многие истины христианства постигаю “от противного” – то есть, познаю на собственном опыте не столько то, как прекрасна добродетель, сколько то, как ужасен и мучителен грех. И если в грехе аборта я вроде бы не виновен (хотя не исключаю, что мог подтолкнуть к нему кого-то неосторожным словом или поступком), то других грехов у меня более чем достаточно, и я себе всё время напоминаю.
И если называю вас советским человеком, то и сам я тоже вырос там же и во многом сформирован советской действительностью. Да и не всё в этой действительности было плохо, как мы теперь понимаем.
Простите, если чем обидел.
Я не советский человек, а канадский человек, я там в другом комментарии писала 🙂 У нас действительно смешан капитализм и социализм, и это вполне себе работает, хотя сейчас все в кризисе и нас не может не затронуть вместе со всеми. Вам, наверное, это сложно представить, потому что в России в основном знакомы со штатовской или европейской моделью государства, а наши канадские реалии практически неизвестны. Канадосы по сравнению с европейцами и штатовцами – расслаблены и добры, мы много работаем, очень много, но государство нам предоставляет хорошую социалку (не без огрехов, но у нас бесплатная медицина, дорогая только в плане ухода за зубами, но есть выход ходить к студентам, которые практикуются под руководством опытных стоматологов и можно хорошо сэкономить); мы платим налоги и видим, куда наши налоги идут. Мы выбираем наших правителей и действительно подчиняемся большинству – я Носконосца не перевариваю, но его выбирают и что поделать.
Так что социализм может работать, просто человеку из СССР это сложно представить.
Ну и о Христе и вере. Христос вообще не занимался социально-экономическими условиями 🙂 Он предоставлял кесарю кесарево – так что социально-экономические условия нам обязано предоставлять государство, существующее на наши налоги.
Ирина, и хочу сделать вам комплимент. Вы очень молоды душой. Когда я с вами спорю, то часто бывает ощущение, что спорю с самим собой – каким я был много лет назад. Многих из ваших мнений, против которых я возражаю, я придерживался в годы своей бурной молодости, причём считал эти мнения единственно верными, а тех, кто со мной не соглашался, – полными идиотами.
Как же я постарел!
Нет, Антон, вы не постарели, это не то. Дело в том, что я кажусь вам наивной потому, что я живу в Канаде, стране наполовину капиталистической, а наполовину социалистической. Нам государство обязано – мы ему налоги платим. И поэтому вправе от него требовать элементарных комфортных условий для жизни. Вам эта позиция кажется наивной, потому что уж простите, но жизнь в России – очень жесткая, люди осознают, что они – сами по себе, а от государства нужно держаться как можно дальше (не мои слова, слова моего очень близкого человека из России). Поэтому мы очень по-разному смотрим на жизнь – и вам кажется, что вы старый по сравнению со мной 🙂
Меня тут женщины так застыдили, что я вправду задумался – а имею ли я, не будучи жещиной, иметь своё мнение по такому деликатному вопросу?
И спросил жену прямо – что она думает об уголовном запрете абортов. Она подумала и сказала, что она за уголовный запрет. Потому что большинство людей бояться нарушать законы и детоубийства будет меньше. А что касается жертв нелегальных абортов, то после аборта жизнь в каком-то смысле прекращается. Женщина внутри замирает, превращается в соляной столп. При этом она может успешно функционировать, быть деятельной, но в духовном плане как бы мертвеет, почти полностью теряет способность к измненению, к развитию. И это не может не сказывать на её близких. Жена у меня на эту много думала, много делала наблюдений и пришла к нему не от легкомыслия.
Я при этом разговоре вспомнил женщину-гинеколога, которая вела у жены первую беременность. В принципе она была хороший врач и отзывчивый человек, но смотреть на неё было страшно. Тяжёлый взгляд, мёртвое лицо. Такое впечатление, что душа её при жизни уже в аду. Вот какую цену платят врачи, убивающие детей. Нет, они не обязательно становятся исчадиями ада, но превращаются в живых мертвецов.
Вспомнил и других женщин, которые сами делали аборт. В них чувствуется какая-то особая душевная грубость, то самое внутреннее омертвение. И не удивительно, убивая своего ребёнка, женщина убивает часть себя. Как после этого жить?
С другой стороны, вспомнил нашу соседку, ту самую, с тяжёлыми семейными обстоятельствами, которая всё же родила третьего ребёнка. Видел её вчера с коляской. Она просто преобразилась после третьих родов. Лицо лучится радостью, сама стала как будто духовно тоньше и изящнее.
Кстати, и ещё одна наша соседка родила третьего. Причём вне брака – отец ребёнка от него отказался, а его мамаша прислала денег и просила больше не беспокоить. У неё условия не менее суровые, но она как следует закалена жизнью. Ей в конце 80-х годов пришлось бежать из Душанбе, где у русских тогда отнимали квартиры, иногда и убивая при этом. Потом жила на Украине, где в то время было очень голодно – зарплату матери выдавали комбикормом, а её саму отдали в интернат, а то кормить было нечем. Но характер у неё сильный. И тоже со своим малышом – ему уже полгода – гуляет, сияя от счастья.
Вот вам и выбор из двух путей, о которых говорится в “Дидахе”. Один путь ведёт в жизнь, другой в духовную смерть.
Я не могу сказать, что жена меня окончательно убедила. Возможно, в особо трагических случаях аборт и можно как-то оправдать. Скажем, при угрозе жизни матери. Но в любом случае, убивая ребёнка, женщина убивает часть себя. Да и врач, который совершает это убийство тоже всю жизнь будет нести на своей душе тяжёлый камень. Говорить о каком-то счастье, радости в таких случаях уже вряд ли приходится.
Антон, вас никто не стыдит и не запрещает иметь и высказывать свое мнение. Лично мне не понравилось ваше высказывание о том, что автор блога занимается страстной апологией греха. В данном случае это совершенно не так.
Антон, да есть у вас право рассуждать, у человека должно быть мнение, если его интересует некий вопрос, просто понять проблемы другого пола иногда очень сложно. Мужчинам сложно судить о женском мире родов и менструаций, нам – сложно судить о мире мужчин с его физиологией. Но представить нечто в принципе можно – и сформировать мнение тоже. Так что спасибо за разговор.
Ваша жена была бы права, если бы не одно но. Убийственная статистика абортов после их запретов Сталиным. Вынесу отдельным постом, чтобы было доступно для чтения всем.
Ирина, спасибо за то что терпеливо читаете мои простыни и так развёрнуто отвечаете. Уважаю ваше терпение и уважение к собеседнику. Мог бы ещё много написать, но, видимо, смысла в этом нет. Вы меня так до конца и не убедили. Хотя у меня позиция все-таки не настолько однозначная, как у жены. Я так и не знаю, разумно запрещать аборты полностью или нет. Убеждён только: христиане не должны потворствовать этому страшному греху никаким образом.Но переубедить вас я с самого начала не надеялся. Просто не смог промолчать из-за важности темы.
Больше спорить не буду.
И про жизнь в Канаде я действительно знаю мало. Большую часть знаний почерпнул в детстве из книги Аркадия Фидлера “Канада, пахнущая смолой”. Но эти сведения безнадёжно устарели.
Кстати, моя жена большая поклонница вашего. Она восхищается вашим анализом “Анны Карениной”(её любимая книга) и “Мастера и Маргариты”.
Я не пытаюсь вас убедить, Антон, что вы. Вы же меня сто лет знаете – все, что я делаю в разговоре, – даю собеседнику посмотреть на проблему с другой стороны. Есть огромная разница между потворствованию греху (в котором вы почему-то меня обвиняете) – это когда христианин толкает человека на аборт, убеждает, что “не все так страшно и это вовсе не грех” – и в том, когда христианин осознает, что иногда в мире не бывает черного и белого, и что опыт предыдущих поколений показывает, что запреты подталкивают людей на еще большие грехи. ЧТо в нашем мире иногда приходится выбирать не из добра и зла, а из двух видов зла, и что при всей чудовищности этого выбора – его придется сделать.
Аборт – это грех, причем грех, который несет женщина, мужчина и врач. Я уже где-то писала, что мой когдатошний молодой человек, потом ставший хирургом, однажды пришел на свиданку с трусящимися руками – он сделал аборт для зачета по гинекологии. Я его в таком состоянии не видела даже после окончания института, когда он стал практикующим хирургом-травматологом. Он клялся, что никогда больше этого не сделает и будущей жене запретит даже думать об этом. Мы расстались друзьями и дружим до сих пор – и его жена действительно никогда не проходила через этот ад. Многие студенты откупаются от зачетов – и никогда не делают абортов, даже акушеры-гинекологи по специальности. Я полностью согласна с вашей и вашей супруги аргументацией – но у меня есть одно НО. Жизнь показывает, что запреты не работают, запреты только усугубляют этот кошмар. А значит, как бы мы лично ни относились к абортам, нельзя поддерживать их полный запрет – потому что этим мы породим еще большее зло, еще более страшные последствия.
И особенно последствия будут ужасны для России, где могут запретить и аборты, и так и не наладить сексуальное просвещение молодых людей. То есть аборты мы вам делать не дадим, но рассказывать о контрацепции не будем, это пропагандирует разврат. Рожайте. Что из этого выйдет – видно из статистики по СССР и по миру. Кто хочет родить или сомневается – родит и так, а кто не хочет – пойдет по бабкам (прибавьте сюда потрясающую суеверность и дремучесть людей, таскающихся по коучам и шаманам) и мы получим демографическую катастрофу, когда помирать будут и мамки, и нерожденные дети.
Это – не может быть, это – БУДЕТ. А я такого для России не хочу.
Добрый день, Ирина. Прочитала ваш комментарий про жёсткую жизнь в России, да нет я вам скажу жёсткости, да и не сами по себе люди, я знаю достаточно историй что женщины ушли с работы на пособие, в последнее время ввели немало госпомощи. Я честно не понимаю таких людей, но если говорить открыто, социальная помощь на данный момент ну очень неплохая. Жить в России, ну если честно, ну как жили так и живём. Как всегда это и было, что то лучше запада, что то хуже. Но не жёстко, вполне себе живём. Стоматология кстати, тоже стоит немалых денег.
Анна, спасибо за комментарий.
Это меня Канада изменила, по сравнению с Канадой Германия тоже жесткая 🙂 Уровень напряженности людей виден только когда ты приезжаешь извне. Иллюстрирую
Мы жили еще в Луганске, и в гости приехала моя сокурсница, которая одна из первых вышла замуж и уехала в США. Мы встретились и меня потрясли изменения с ней – но не внешние, а именно в пластике и взгляде. Она стала другой – более расслабленной и мягкой. Эту расслабленность и мягкость, особенно в языке тела и мимике, я наблюдала у всех иностранных гостей.
Потом уехали уже мы – и приехали в Луганск навестить родных. И тут я уже услышала от друзей: “Ребята, вы так изменились, стали по-другому двигаться и лица стали другими”. Потом мы уехали в Канадию и поразились, насколько немцы уже казались напряженными по сравнению с местными жителями.
Все, кто ездят в Россию или Украину (ну или ездили до войны) отсюда, говорят о том, что первое время приходится привыкать к другому уровню напряженности и агрессии людей – и потом переучиваться обратно после возвращения. Это как средняя температура – к ней привыкаешь и живешь в ней, и понимаешь, что все может быть иначе только когда попадаешь в другие условия.
Недавно приезжала мама моей приятельницы из Испании. Ну тоже как бы не самая холодная и суровая страна. Одно из первых впечатлений о Канаде – да шо ж вы тут такие все расслабленные 🙂
Аборт – это грех и зло, за которое отлучают от Причастия. Плохо, когда грех становится отвлеченным понятием, границы которого размыты.
Государство, запрещающее аборты, просто старается это зло ограничить.
Души убитых во чреве младенцев не могут видеть лица Божия. Лучше будет, если родить, окрестить, а потом уже взять за ноги и об угол. Матери, умирающие от нелегального аборта, как ни жестоко, заслуживают своей участи.
Почему должны жалеть убийц матерей, а убитых младенцев жалеть никто не хочет?
Так получилось, Сережа, что сегодня я прочитала пост врача-реаниматолога, в отделении которого умер ребенок, которого вот так взяли за ноги и об пол. Семь месяцев. Взрослый мужик писал в глубоком эмоциональном шоке, потому что мамаша заявила, что устала с ребенком и больше не может. Хорошо рассуждать абстрактно – “окрестила – и убивай”, “умершие от нелегального аборта заслуживают участи”. А вот когда на руках труп конкретного ребенка или конкретной женщины, абстракции очень быстро заканчиваются.
Я могу ещё понять, когда невинная обманутая девушка зачала, и боится рожать из-за своих злых родственников. Понять, а вот насчёт оправдать, не знаю.
Но приведу пример из личной жизни: мой земляк, читинец, (дело было ещё во времена СССР), учился в Высшем Военном училище на Украине. В каком, указывать не буду. Там он встретил девушку, между ними завязались отношения.
В результате она забеременела. Они решили, что вот, куда им пока детей? И сделала она аборт. После, когда они жили уже совместно, забеременела она второй раз. Решили: вот, нам пока жить негде, живём у твоих родителей, куда нам пока детей? Аборт.
Прошло ещё время. Забеременела она в третий раз. И уже спрашивает у него: “Мне рожать?”. Уже не говорит о детях, а спрашивает рожать или нет. Он ей отвечает: “Вот, у нас с тобою скоро свадьба. Будут родня,гости. Это наш праздник. Ты хочешь быть на нем с животом?”. “Нет”. “Ну тогда аборт”.
И что тут скажешь? Родители девушки не были против ребенка. Дети просто мешали им жить в свое удовольствие.
Они женились, да. Расписались. Куча свадебных фотографий. Но в итоге он свою жену бросил. Не знаю, способна ли она была после рожать ещё.
Трое убитых во чреве младенцев, принесенных в жертву личному комфорту