Открылись глаза в эмиграции
Я уже писала в общем и целом бурчательную рецензию на этот фильм, но не могу остановиться раздумывать над тем, зачем авторы вплели в чисто фантастическую ленту проблему веры. Мозг крутил-крутил вопрос, и чтобы он не кипел, выплескиваю варево на компьютерный экран.
Прочитала сегодня стихотворение.
Отрекись от Него – и громом
Не расколется небосвод…
Только свет из грешного дома
Может быть, навсегда уйдет.
И заметишь ты это едва ли:
Все заботы и суета…
Мы не раз Его предавали
И стыдились верить в Христа.
Но глядит Он из дальней дали,
Весь изъязвлен и весь в крови:
Дети, дети Моей печали,
Дети, дети Моей Любви…
Н. Павлович
Итак, дорогие мои, представляйте, коли вы этого не видели…
Полутемный кабинет с лепным камином позади, по экрану летают клубы дыма и из этих клубов перед нашими взорами появляется ОН, великий и ужасный современный доктор Фауст (каковым он так хотел предстать), знатный коневед, многих жен муж, перестроечная звезда, ностальгирующая по своему звездному поблекшему статусу, и просто продажный журналист г-н Невзоров.
Он так старался предстать доктором Фаустом, что не заметил, как перед ним оказалось нечто, что больше соответствует вовсе не беспристрастному ученому, который засовывает природу в испанские сапоги, чтобы добиться от нее ответа на вопросы. Перед нашим коневедом оказывается косметическое зеркальце, перед которым подростки любят давить прыщи, а женщины постарше – выщипывать брови и замазывать морщинки тональным кремом. В это зеркальце (свет его очей) наш Фауст периодически поглядывает – для проверки, видимо, как он выглядит в клубах дыма и с умным выражением лица, которое ему не слишком удается исполнить.
Общество лихорадит, и лихорадит долго. С приснопамятного панк-молебна словно прорвало плотину: там и тут можно читать о “слияниях в экстазе РПЦ и государства”, о “бедных девушках, которые пытались докричаться до церковников”, о том, что оскверняли храмы душевнобольные, а не вменяемые граждане, а церковь жаждет их сожжения на кострах инквизиции, что история с дочерью певца Филлиппа Киркорова – это иллюстрация нетерпимости института церкви, а живая вера без посредников – это все, что остается ищущим свободомыслящим людям.
Профессор Дамблдор, разговаривая с Гарри Поттером о Лорде Волдеморте, сказал: “Главная ошибка Лорда в том, что он считает, что ничего страшнее смерти в этом мире нет”. Все зло, которое творил Лорд, происходило именно из этой ошибки.
И именно эта фраза стала поводом для одной дискуссии, где люди неверующие рассуждали о том, что ничего страшнее смерти действительно в этом мире нет. Дискуссию прочла с интересом и потом целый день думала, правы ли дискутирующие.
Наткнулась недавно на большую подборку фотографий современных знаменитостей в образе Мэрилин Монро. Была поражена – насколько все было “мимо”, причем мимо невероятно, словно все как одна стремились попасть в яблочко, а в лучшем случае попали в молоко, в основном же не попадая даже в саму мишень воплощения.
Задумалась – а и правда, почему образ Монро неповторим?
Когда у меня есть время и настроение, я люблю походить по различным дамским ресурсам и почитать “мнения о жизни” прекрасной половины человечества. Наткнулась давеча на статью, восторженно встреченную обитательницами ресурса и отмеченную медальками типа “так оно все и есть”, “точнее не сказать”. Авторесса делилась своими нехитрыми рецептами настоящего женского счастья, “разложив все по полочками после опроса знакомых” – как захомутать богатого успешного мужчину.
Дойдя до конца статьи, почитав комментарии к ней, поняла, что совершенно чужая на этом празднике жизни. Впрочем, давайте по-порядку…
Вы никогда не задумывались, почему мир, задыхаясь от удовольствия, вот уже семь лет смотрит сериал о брутальном докторе Хаусе? Я читала много версий – и о том, что всем набрыдли милые доктора Западного образца и хочется чего-то остренького, как после целого торта со взбитыми сливками хочется соленой рыбы или острого перца. Но чем тогда объяснить небывалый успех сериала в России, где брутальных докторов – пруд пруди? Кто-то объясняет, что сериал – это смесь детектива и рассказа о болезнях, что это новый жанр. Но мне все же кажется, что дело не в этом…
Последнее время православная церковь начала открыто говорить о вопросах, которые традиционно считались табу – например, о сексе. Люди нецерковные иногда решаются задавать верующим вопросы типа: “А правда, что христианам совсем нельзя до свадьбы, а после свадьбы – одни посты да праздники, когда тоже нельзя”? И не дожидаясь ответа, часто слышно: “Да как же вы бедные живете, ведь до свадьбы обязательно надо попробовать, а вдруг вы друг другу не подходите в сексе” Да и внутри православной церкви множество людей всерьез считают, что брак – это снисхождение к нашей плотяности и греховности, что это – состояние низшее, полугреховное, и уж точно не разрешающее удовольствие от половых отношений. “Токмо ради деторождения” – и никак иначе.
Но так ли это на самом деле?